Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 10

Для захвата этой британской колонии японцы высадили многочисленные десанты в порты Сиамского залива, в том числе и на территории нейтрального до того Тайланда, правительство которого одновременно с началом боевых действий получило ультиматум о присоединении к союзу во главе с Японской империи. Несколько дней Тайцы тянули с ответом, не понимая, на какую сторону забора упасть будет менее больно, что вылилось в столкновения японской и тайских армий, и несколько замедлило продвижение японцев. Однако к 23 января стало ясно, что японцы, по крайней мере на этом этапе войны, сильнее и дела союзников на Тихоокеанском регионе становятся хуже ото дня на день. 24 января тайский диктатор Плек Пибунсонграм объявил о прекращении сопротивления и дал согласие на проход японских войск через свою территорию и базирование в Тайланде японской авиации — по сути, согласился повернуть штыки против европейских колонизаторов. И, возможно, главной, ну или одной из главных причин такого решения стал морской бой у Куантана, в котором англичане потерпели болезненное поражение.

21 января 1942 Англичане пытаясь переломить ситуацию выгнали в море соединение «Z», бывшее единственным боеспособным соединением кораблей в округе, способное хоть как-то навредить японским коммуникациям. Соединение состояло из двух однотипных линейных крейсеров — «Ринаун» и «Рипалс» — и четырех эсминцев. Большее количество кораблей, империя над которой никогда не заходит солнце послать в восточные моря не могла. Немецкий флот хоть и не покидал своих баз, тем не менее не считаться с ним не получалось. Плюс итальянцы, которые подобно гиене всегда готовы были вступить в войну, если почуют, что враг ослабел, и можно без особой опасности для себя откусить кусок пожирнее. Рисковать коммуникациями в Атлантике и средиземном море британцы позволить себе не могли.

22 числа на обнаруженные английские корабли японцы навели базовую авиацию, которая из-за плохой погоды действуя на пределе дальности (аэродромы в южной части французского Индокитая еще не успели подготовить и бомбардировщикам, и торпедоносцам приходилось летать из-под Дананга, делая лишние триста километров в одну сторону), смогла нанести кораблям лишь незначительные повреждения. Так же неудачной оказалась попытка японской подводной лодки всадить англичанам под винты пару взрывных подарков. В итоге потеряв один эсминец и с заклинившей у «Ринауна» башней главного калибра, британцы не солоно хлебавши — на сколько можно использовать эту присказку, учитывая, что дело было в штормящем море — вернулись в Сингапур.

Таким образом после получения надежного тыла, японские дивизии начали продвижение на юг, грозившее захватом острова-крепости. Впрочем, тут все получилось не так гладко. Англичане упорно сопротивлялись, поливая каждый метр отданной земли своей и чужой кровью.

Тяжелыми боями обернулся и десант на Филиппины. Поскольку часть сил изначально предназначавшихся именно для этой операции пришлось выделить для атаки на Перл-Харбор, группировка вторжения оказалась значительно ослаблена и основные бои на этом направлении развернули несколько позже, чем в других местах. Заняв плацдармы на севере острова Лутон — самого северного Филиппинского острова — подданые микадо еще почти три недели подтягивали тылы и накапливали силы, перейдя в наступление только 6 февраля.

Генерал Макартур, под чьим командованием находились объединенные филиппинско-американские силы боя не принял и отступил в соответствии с довоенными планами на полуостров Батаан. 20 февраля японцы смогли «догнать» врага, занявшего укреплённую позицию по перешейке полуострова, и попытались сходу ее прорвать. Попытка эта, однако, с треском провалилась, обернувшись в итоге большими потерями для атакующих.

В такой ситуации фронт в этом месте застыл на два месяца и, если поначалу японцы пытались пробить лбом американскую оборону, по к середине марта плюнули и перешли к планомерной осаде, перекинув большую часть войск на другие направления и предоставив американцам возможность умереть в джунглях самостоятельно от болезней и голода, без посторонней помощи. И надо сказать, что это у них не плохо получалось: на полуострове скопилось много людей — кроме семидесяти тысяч военных на Батаан от японцев сбежало еще полсотни тысяч беженцев, к чему местная инфраструктура была явно не готова. Солдаты жестоко страдали от нехватки буквально всего — еды, воды, медикаментов, снаряжения — постепенно теряя боеспособность, которая стремительно приближалась к нулевому значению. Впрочем, одна пехотная бригада, оставленная японцами «сторожить» гарнизон полуострова, все же была не способна в одиночку переломить ситуацию. Такая ситуация продолжалась до середины мая, когда у японского командования дошли руки до этой точки на карте и после хорошо подготовленного штурма американцы сложили оружие. В плен попало больше семидесяти тысяч человек, большинство из которых были филиппинцами, и лишь верховное командование во главе с генералом Макартуром смогло эвакуироваться воздухом.

Кроме уже упомянутых мест самураи в течение января-февраля захватили еще несколько стратегически важных позиций. Так были захвачена американские базы на острове Гуам, атоллах Мидуэй и Уэйк, началось вторжение в Бирму.

Зимой же 1941–1942 еще в одной точке земного шара происходили интересные события, напрямую связанные с военно-морской тематикой. В конце декабря 1941 года прямо под Новый Год — можно сказать в качестве подарка под елку — в Париже был подписан договор о покупке СССР французского линкора Жан Бар. На самом деле в пакет договоренностей совсем не ограничивался одним линкором, который, кстати, еще был не готов на 100 % и который предстояло доделывать покупателю. Впрочем, перспективой допиливать напильником любой товар после покупки в Советском Союзе кого-либо удивить было сложно.

16 января 1942 года новенький линкор, получивший имя «Севастополь» прошел Черноморские проливы, а 18 числа встал к достроечной стенке Николаевской верфи.

— Холодно, — нарком ВМФ передернул плечами, — дует-то как, до костей пробирает.

— Николай Герасимович, вот вы где, а я по всему кораблю ищу, — по трапу сброшенному с «Севастополя» на берег торопливо спускался невысокий человек в гражданском. — Думал, что вы заблудились где-нибудь среди нашего бедлама.

— Товарищ Александров? — Кузнецов с интересом разглядывал главного инженера, ответственного за достройку купленного у французов корабля. На плечи был наброшен какой-то явно рабочий тулуп; в глаза так же бросались огромные очки и лысина в полголовы.

— Да, товарищ народный комиссар! Вы один? Я думал, что из Москвы целая группа товарищей приехала. Пройдемте я вам все покажу.

— Приехала, но все мероприятия назначены на завтра. А сегодня я один, решил заскочить, посмотреть все в рабочей обстановке, так сказать, без прикрас. Ну и поговорить можно в спокойной обстановке.

Особо сильный порыв ветра бросил в лицо мелкую снежную крупу, заставив людей отвернуться, прячась в высоких воротниках.

— Ох! Ну и погода в этом году! Как вы тут, не сильно мерзните?

— Подмерзаем слегка, не без этого, Николай Герасимович. Тут, конечно, не Архангельск, но и не Стамбул, вернее Калининград. Но работаем, куда денешься, да…

Хлопнула металлическая дверь отсекая январский мороз от внутренностей корабля; Кузнецов потер щеки, стряхнул снег с воротника, выдохнул облачко пара. Внутри тоже было не жарко, но хоть ветер не холодил.

— Ну что Александр Георгиевич. Рассказывайте, какие впечатление он нашей покупки? Как вам качество постройки, в каком состоянии механизмы? На ваш взгляд, конечно, официальные отчеты я читал, но мнение человека на месте мне тоже интересно.

— Что сказать, Николай Герасимович, — Александров не торопясь вел наркома в глубь корабля, — аккуратно тут откос, не ударьтесь головой. «Севастополь» готов процентов на восемьдесят пять. Прошлой осенью французы сподобились установить-таки вторую башню, орудия привезли с собой. Вроде бы с установкой проблем быть не должно, но пока не начнешь — не узнаешь.