Катюха - расхитительница помоек (СИ) - Огурцова Анжела. Страница 18

Отлично, пара часов у меня есть! После его ухода я на всякий случай подождала минут пятнадцать. А то есть такой трюк: прощаются, выходят за дверь, и через минуту без стука заходят назад — типа что-то забыли. И смотрят, что делает подозреваемый — звонит ли по телефону, перепрятывает компромат или деньги, или просто пребывает в панике. У меня паники не было, но волновалась я сильно, не смотря на то, что заперла дверь изнутри. Уже сам этот факт может его насторожить. Но так мне было спокойнее. После чего я занялась его компьютером. Как и следовало ожидать, на вход в Виндовс у него стоял пароль. Но, к счастью, на Setup пароля не было, и я преспокойненько загрузилась с флешки. Теперь все его файлы у меня как на ладони. То, что я увидела, озадачило меня ещё больше. В его рабочей папке было полно схем метрополитена, чертежей станций и вагонов, каких-то непонятных рисунков и даже фотографий московских дворов, а точнее — каких-то непонятных будок и других строений в московских дворах.

Это было более чем подозрительно. Зачем нормальному человеку чертежи станций метро? И где он их вообще взял? Но, с другой стороны, это ещё не является преступлением. Грифа секретности на сканах чертежей я не заметила, а он может придумать кучу объяснений — начиная от того, что интересуется архитектурой московского метрополитена, и заканчивая версией, что просто восстанавливал данные с чужого диска, и что там находится, вообще понятия не имеет. Выход один — проследить за ним, когда он пойдёт на очередную свою «заброску». Но как это сделать, я ведь даже не знаю, где он живёт. Значит, придётся познакомиться с ним поближе.

Его официальный домашний адрес я выяснила довольно легко. Но это всего лишь прописка, а не реальное место жительства. Значит, это надо обязательно проверить. Можно, конечно, спросить в лоб: «Ты дома ночуешь?» Но это значит — заранее провалить всё дело. Он тут же насторожится, и ещё не факт, что скажет правду. Выход один — проследить. Вот только как это лучше сделать? Подобными вещами мне заниматься ещё не приходилось. К этой операции я готовилась неделю, и вот подвернулся удачный момент — Павел задержался на работе. У меня уже всё было готово — я вышла через главный вход, чтобы засветиться на камерах видеонаблюдения, потом завернула за угол и вошла назад через служебный вход. Так сейчас камера не работает — сервер системы видеонаблюдения тоже админим мы. В туалете переоделась в заранее припрятанный мешковатый спортивный костюм, скрывающий фигуру, на голову накинула капюшон. Через служебный выход вышла на улицу и устроилась так, чтобы одновременно видеть главный и служебный входы. Ждать пришлось долго, но это даже лучше — народу стало меньше, и следить за Павлом теперь удобнее.

Дальше всё прошло удачно. Павел действительно поехал туда, где прописан. Что это означает — он добропорядочный гражданин или просто ловко маскируется? Вот это мне и предстоит выяснить. Теперь я дожидалась, когда он в очередной раз будет «забрасываться». Целыми днями я внимательно вслушивалась во все его переговоры по телефону, и вот наконец услышала то, что ждала: «Забрасываемся в воскресенье. Встречаемся в девять у того самого киоска».

Про воскресенье всё ясно, девять — скорее всего, утро, а вот с местом непонятно. Что ещё за киоск? Может, какая-то палатка? Но в последние годы в Москве все палатки посносили. Выход один — начать следить за ним от его дома. Но как узнать — когда он выйдет? Значит, надо начинать слежку заранее, чтобы наверняка.

На этот раз я надела джинсы и худи, чтобы не повторяться. К дому Павла я явилась к половине седьмого. Но, как выяснилось, это было слишком заранее — он вышел из подъезда только в восемь. Одет даже не по-походному, а как типичный городской боец — узкие джинсы заправлены в берцы, облегающая спортивная куртка, тактический рюкзак с дополнительными завязками на талии. Вышел, поглядел на небо, и зашагал упругой походкой к метро. Я невольно залюбовалась его спортивной фигурой. Симпатичный парень, жалко, если он действительно окажется шпионом.

Народу в метро мало, следить удобно, но надо быть осторожной — как бы самой не спалиться. Но он держится уверенно — не суетится и не оглядывается. Проехали несколько остановок, вышли на улицу и пошли какими-то закоулками по старой пятиэтажной застройке. То есть шёл он, а я кралась за ним, периодически ныкаясь в кустах и подворотнях. Вдруг впереди из-под арки дома навстречу Павлу шагнул парень в таком же прикиде. Я сначала вздрогнула от неожиданности, но потом продолжила не спеша брести по двору. Павел поздоровался со своим напарником, и до меня донесли обрывки их реплик:

— Сегодня должно получиться… Нет, болторез не нужен, я ключ подобрал… Как у тебя со светом?… Я тоже взял запасной…

Я завернула за угол и осторожно выглянула — они подошли к небольшой кирпичной будке, стоящей во дворе среди деревьев, и стали возиться с железной решёткой, закрывающей окно. Лязгнул металл, и они вдвоём опустили решётку на землю. Дальше произошло неожиданное — они оглянулись по сторонам, и по очереди быстро забрались через окно в будку. С виду будка небольшая, вдвоём, да ещё с рюкзаками они там еле поместились. Я стала ждать, что будет дальше, но ничего не происходило. Минут через десять я не выдержала, осторожно подкралась к будке и заглянула в окно. В будке было пусто! Я озадаченно оглядела будку изнутри — двери нет вообще, а другие окна закрыты частыми решётками. Приглядевшись, я увидела в полу люк, закрытый чугунной крышкой. Они могли только залезть в этот люк. Об этом говорили и свежие царапины на крышке. Я бы эту крышку не подняла, даже если бы у меня был лом. Побродив вокруг с полчаса, и не увидев больше ничего интересного, в полнейшем недоумении я отправилась домой.

Глава 17

В результате моей операции ничего толком выяснить не удалось, и мне не осталось ничего другого, как продолжать наблюдение. Сам Павел, похоже, моего пристального внимания не заметил, во всяком случае — вида не подавал. Поэтому я пока всю свою внерабочую деятельность направила на распродажу шмоток с помоек, которых у меня за весну скопилось прилично. По объявлениям на интернет-барахолках стало довольно много звонков, в том числе и в рабочее время. Сначала я старалась выходить в коридор, но постепенно перестала стесняться и стала вести деловые переговоры прямо при Павле. Я же не нижнее бельё продаю, чего такого? Хотя иногда мне казалось, что он с интересом прислушивается к моим разговорам с покупателями.

Не скажу, что у меня от этого получалось много денег, но какая-то копейка капала. Чтобы как-то объяснить происхождение продаваемой одежды, мне пришлось придумать несколько легенд, потому что одно дело, когда продаёшь шмотки своего размера — тут как бы всё ясно. А вот когда шмотье больше или меньше, то у меня в ход шло несколько объяснений — подарили, но не угадали с размером; отдала сестра, но не подошло; попросила продать подруга. В целом эти сказки прокатывали, претензий никто не предъявлял. Даже наоборот — появились постоянные покупательницы, которые оставляли заказы на определённые вещи. Я охотно соглашалась перезвонить, когда появится что-то подходящее. Разумеется, пришлось постоянно ходить по базам и собирать товар. Но это же не магазин, новые поступления происходили случайным образом, и поэтому, чтобы была какая-то предсказуемость, мне пришлось обходить больше помоек.

Уже наступило лето, световой день удлинился, а в июне вообще ночью можно обходиться без фонаря. И поэтому я орудовала почти без отдыха — 2–3 часа обходила помойки, а потом сортировала находки и приводила их в порядок — стирала, гладила, что-то по мелочи пришивала. И вот однажды иду я по привычному маршруту, и тут мне попался такой замечательный сброс — видно, кто-то обновлял гардероб, и вынес две объёмные сумки. Я начала перебирать первую, но потом подумала, что проще забрать всё, и дома не спеша рассортировать. А вещи попались фирменные, а самое главное — в хорошем состоянии, некоторые вообще новые. И вот я стала засовывать шмотки назад в сумку, и вдруг кто-то меня больно берёт сзади за локоть и строго спрашивает: