Русская партия. 1944-1945 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 13

Что же касается 1-ого батальона 33-его танкового полка 9-ой танковой дивизии, то за первый день боев, пройдя к вечеру 45 километров, было потеряно девять танков, два грузовика, две ЗСУ и четыре самоходки. Формально задача была выполнена и 30 мая Дамаск таки взяли в кольцо со всеми обороняющими его частями сирийской и советской армии. Вот только уровень потерь с первого дня превысил все расчёты, что скажется несколько позже, впрочем, уже тогда даже последнему рядовому из интендантской службы стало очевидно, что простой новая война для Германии не будет.

Глава 7

Первый удар вермахта, не смотря на всю подготовку Красной Армии, оказался страшен. Понятное дело, что нападения Германии в Кремле ждали — все-таки скрыть концентрацию такой массы войск на границе было откровенно невозможно, поэтому вопрос был только один — когда именно Третий Рейх нарушит договор о ненападении.

Согласно плану «Барбаросса» вся группировка, предназначенная для боевых действий с СССР в Европе, была разделена на четыре неравных части. Это были группы армий «А» — предназначенная для вторжения в Прибалтику, «В» — содержащая главные ударные силы и долженствующая нанести главный удар на Москву и «С» — закрывающая южный фланг и занимающаяся оккупацией Украины. Плюс армейская группа, состоящая из словацких и венгерских дивизий, усиленных несколькими немецкими соединениями, выделенная для быстрого захвата Карпатской Руси, обещанной впоследствии Венгрии.

Главной целью на кампанию 1944 года ОКХ ставило захват Москвы с рассечением Европейской территории СССР на две малосвязанные между собой части — южную и северную. Отдельно войска, наступающие с юга из Палестины, должны были захватить нефтепромыслы Кавказа и решить, таким образом проблемы Германии с этим сырьем.

После трехлетней кампании во Франции немецкое командование весьма осторожно высказывалось насчет возможных сроков решения вопроса с Советским Союзом. С одной стороны, стратегия блицкрига уже один раз откровенно подвела, ведь Французов-то собирались разбить за два-три месяца, а война получилась куда как более затяжная. С другой стороны, кампания 1943 года в Северной Африке и на Ближнем востоке показывала, что при наличии возможности свободно маневрировать, максимальные темпы наступления могут составлять десятки километров в день.

По этому поводу у Гитлера случились разногласия с бессменным начальником генерального штаба ОКХ Францем Гальдером, который решительно протестовал против «шапкозакидательских» планов Гитлера. Еще 18 апреля на одном из очередных совещаний по поводу вторжения в СССР, раздражённый фюрер бросил своему генералу

— Почему вы закладываете в план всего семь-десять километров продвижения в день? Вы что не верите в доблестного немецкого солдата? Уже в сентябре мы возьмем Москву, а на следующий год выйдем на линию Архангельск-Астрахань, навсегда устранив красную угрозу с востока!

Просто неспособный разговаривать без пафоса Гитлер, особенно когда на него преданно смотрят «верные генералы», принял эффектную стойку и задрав нос, посмотрел на Гальдера свысока.

Мало того, что «бесноватый австриец» собирался решить все вопросы на востоке к концу 1945 года, он еще и планировал во врем зимней оперативной паузы 1944–1945 года одним ударом разобраться с «Балканской Антантой», которая давно уже мозолила немцам глаза. Эти планы уже совсем выходили за грани разумного, о чем, впрочем, Гитлеру говорить напрямую опасались. Можно было враз слететь с должности.

— Мой фюрер, — попытался как-то отбрехаться генерал. — Считаю планы разгромить русских в течение всего двух летних кампаний слишком оптимистичными. Как показал пример Франции, нельзя всерьез считать, что все пойдет по нашему сценарию. По-моему, война может затянуться на три-четыре года и нужно готовиться к худшему сценарию, чтобы в случае его наступления, это не стало для нас сюрпризом.

В общем, как в старом анекдоте «вот так слово за слово и получил ежик по морде» а Гальдер за свой невосторженный образ мыслей отправился в отставку. На место же главы штаба ОКХ был назначен Цейтлер, если и имевший свое мнение насчет гитлеровских планов, то разумно держащий его при себе.

Практически вся масса танков, предназначенных для наступления в Европе, была сосредоточена в составе группы армий «В», поэтому в первые дни именно войска Манштейна — а именно он командовал этим направлением — показывали самые ударные темпы наступления.

В самом начале войны согласно плану «Барбаросса» две танковые группы должны были ударить по флангам еще, по сути, не существовавшего Западного фронта и сомкнуть свои клещи за Минском. При этом именно группе армий «В» были приданы самые опытные летчики первого и второго воздушных флотов, а группам армий «А» и «С» в начале войны отводилась лишь вспомогательная роль.

Получилось, однако, не столь беспроблемно, как себе это представлял Гитлер. Советский союз действительно последние пять лет только тем и занимался, что готовился к будущей войне и было бы странно, если бы самый первый удар отправил красного гиганта в нокаут.

Проблемы немцев начались с самого начала: по опыту Франции и Бельгии, относившиеся к долговременным оборонительным сооружениям весьма скептически, немцы были неприятно удивлены стойкостью, с которой советы обороняются на возведённой после присоединения Польши так называемой «линии Молотова».

В отличие от практически сплошной «линии Мажино» во Франции, эта система укреплений не предполагала долгой статичной обороны и была предназначена в первую очередь для того, чтобы замедлить продвижение врага с запада на первых этапах войны. И надо сказать, она с этим в общим и целом справилась. Также проблемы сразу наметились и в воздухе.

Так, уже 27–28 мая в люфтваффе, а следом и в наземных частях с удивлением для себя обнаружили, что захватить преимущество в воздухе даже на центральном участке фронта им не удается. В небе в эти дни развернулась грандиозная битва, в которой с обеих сторон участвовало около пяти тысяч самолетов, что делает ее одной самых массовых в истории военных конфликтов во все времена.

По немецким данным за период с 27 по 30 мая люфтваффе уничтожило 1089 советских самолетов, из которых 973 в воздухе и 116 на земле. При этом собственные потери немцев, прошедшие по всем документам, составляли 311 машин и 213 пилотов, из которых часть погибло, а часть попало в плен, поскольку основное сражение разворачивалось над территорией занятой советскими войсками. Данные по раненным отсутствуют.

С другой стороны, по данным ВВС РККА за тот же период было потеряно всего 468 машин, из которых 71 была повреждена вследствие атак на аэродромы. Потери в летном составе составили 189 летчиков, при этом в графе «сбитые вражеские машины», согласно докладу Жигарева Сталину за первые четыре дня войны числилось 605 вражеских самолетов.

Таким образом, ни одна из сторон точных данных о происходящем не имела, однако, именно немецкие летчики за счет куда более обширного опыта показывали в первые дни войны несколько лучшие результаты.

Советских летчиков часто спасала техника, которая, что стало большим удивлением для немецких асов, не предполагавших от коммунистов столь мощного рывка в авиации, ничем не уступала самолетам люфтваффе.

Основу истребительной авиации СССР к 1944 году составляли три боевых машины, вернее если формулировать точнее — линейки машин. Самой старой, выпускавшейся еще с 1940 была линейка МиГов, самая последняя модификация которого носила индекс «7». МиГ был весьма специфической машиной, первой из самолетов нового поколения пришедших на смену верным «ишакам». Отличная скорость, хороший потолок и боевой радиус совмещались в нем с плохой маневренностью у земли, высокой посадочной скоростью и крайне сложным — благодаря задней центровке — управлением. При этом конструкторы все пять лет активно дорабатывали самолет, методично изживая недостатки, а достоинства усиливали еще больше. Тут нужно отметить, что авиаконструктор Микоян был родственником — если точнее братом сталинского наркома Анастаса Микона — и возможно только благодаря такой «волосатой лапе» его КБ позволяли доводить самолет так долго, в то время как любую другую, столь же проблемную, машину уже давно бы «зарубили».