Будь ты проклят, сводный! (СИ) - "Anna Milton". Страница 21

Марк подсказал отличный спортивный зал, в котором проводятся занятия по самообороне. Сегодня мы съездили туда, и я взяла абонемент до конца лета. Девушка за регистрационной стойкой так удивленно на меня косилась, когда я попросила подогнать под меня ежедневную программу. Сомневаюсь, конечно, что за полмесяца я научусь чему-то стоящему или к концу лета превращусь в бодибилдершу… Что ж, какая-никакая польза все равно имеется: я буду меньше времени проводить под одной крышей с этим похотливым животным.

А еще я купила перцовый баллончик. Только сунься, Курков, и я с радостью его проверю эффективность на твоей роже!

— Зачетные хоромы, — подытоживает Марк после того, как я провела ему и Лизе небольшую экскурсию по второму этажу и мансарде. Первый этаж захвачен местным террористом и его компашкой. Честно говоря, против друзей Антона я ничего плохого не имею, так как не знаю в достаточной мере этих парней, чтобы испытывать к ним аналогичный негатив, что и к сводному брату.

Мини-путешествие по особняку Курковых заканчивается в моей спальне.

— Чувствуйте себя, как дома, — радушно улыбаюсь друзьям, закрывая за нами дверь.

Вот опять я вру. У самой-то до сих пор не получается воспринимать эту хоромину как нечто родное, куда хочется возвращаться снова и снова. Стены не заряжают позитивом, лишь служат ограничителями пространства. Дороговизна и стильный интерьер радуют глаз, безусловно, но здесь нет ничего нашего. Разве что сад, который мама взрастила собственными руками.

Дернув за ручку пару раз для проверки надежности замка, я разворачиваюсь к друзьям и зову их на просторный балкон, чтобы полюбоваться видом зоны патио, расположенной на заднем дворе. Ну и маминым садом заодно.

— Чего-нибудь хотите? Выпить, или перекусить? — заботливо интересуюсь я, за спиной заламывая пальцы. Если они скажут «да, было бы неплохо», мне придется спуститься вниз и столкнуться с Антоном.

Марк расправляет плечи и с улыбкой открывает рот, но быстро смыкает губы, как только замечает, что Лиза мотает головой.

— Мы ничего не будем, спасибо, Таша, — отвечает за двоих Марк.

Фух. Супер.

— Поражаюсь я твоему оптимизму, Таш. На твоем месте я бы забралась к матери в чемодан, лишь бы подальше от Куркова, — с легкой задумчивостью в голосе произносит Лиза, наматывая на палец вьющийся локон оттенка паприки и обводя взором бесконечную синеву ясного неба. — Ты. Он. И две недели вдали от родительского надзора. Тебе не страшно? После всего, что он сделал…

Я дотрагиваюсь до шеи, ощущая внезапное распирающее удушение, словно поперек горла застрял камень.

— Я стараюсь не пересекаться с ним лишний раз. Антон, конечно, придурок, но… не настолько же, чтобы переступать черту закона, или типа того, — из недр моего нутра вырывается громкий, надсадный смешок. Очередная ложь, которую не удается утаить от друзей.

Лиза вскидывает брови и таращит глаза так, будто сомневается в моей адекватности и в том, что перед ней стою я — жертва беспощадных поступков сводного брата.

— Если бы не его отец, Антон загремел бы в тюрьму за то, как поступил с тобой, — чеканящим тоном напоминает подруга.

Безрадостные, тягостные воспоминания опутывают меня ледяными цепями, тянущими стремительно во тьму прошлого. Мне немедленно хочется отряхнуться, кожу покрывает зуд, точно сотни ядовитых пауков своими крошечными лапками ползут по лодыжкам, бедрам, рукам, плечам и кусают, кусают, кусают.

— Таша, на твоем месте я бы настояла на его аресте. Но что предпочла твоя мать? Поддаться уговорам своего мужа, сплавить тебя в Испанию и сделать вид, что все забыто.

Хладнокровные, критикующие высказывания Лизы касательно моей мамы заставляют меня молниеносно занять оборонительную позицию и недовольно сверкнуть глазами на обладательницу рыжих локонов.

— Никто никуда меня не сплавлял. Я так захотела.

Если бы мама и Аркадий Валерьевич знали ВСЮ правду, то как бы сильно они не любили друг друга, сохранить крепкий брак им не удалось бы. Единственным верным решением было кому-то — мне или Антону — исчезнуть с глаз долой. Я ни капельки не жалею об учебе в Испании.

Прикусив пухлую губу, Лиза громко вздыхает.

— Прости. Что-то я лишнее болтаю. Не мне судить твою мать и твоего отчима. Я тоже хороша, — горько усмехнувшись, она открывает сумочку и вынимает пачку сигарет. — Не заступалась за тебя, потому что боялась попасть под горячую руку Куркова.

Я изумленно хлопаю ресницами.

— Не знала, что ты куришь, — роняю мысль вслух.

— Да, вот как-то так и живем, — чиркнув зажигалкой, Лиза наклоняется к огоньку и поджигает сигарету, ладонью закрыв от порывов знойного ветра.

Мне не нравится, что наша беседа вновь свелась к Антону. Его и так чересчур в моей жизни. Хотя бы встречаясь с друзьями, я хочу отвлекаться от самого факта его существования.

— Чем займемся? — принудительно бодрым голосом интересуюсь я.

— Погнали на тусовку вечером, — выдыхая струю белесого дыма, выдвигает предложение Лиза. — Я достану нам VIP-пропуска. Будет выступать Markul.

— А кто это? — уточняю я.

Лиза широко улыбается.

— Охуенный мальчик.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ТАША

— Ты куда?

Я специально торможу и разворачиваюсь на пятках, чтобы Антон увидел мое картинное закатывание глаз и язвительную усмешку.

— Сколько раз мне еще придется повторить «не твое дело, Курков», чтобы ты, наконец, это понял? Или у тебя совсем туго с усваиванием некоторой информации?

Лиза и Марк ускользают вперед, не горя желанием свидетельствовать наш очередной конфликт, и оставляют входную дверь приоткрытой. Ворвавшийся через щель сквозняк проносится по полу, щекочуще крутится у моих щиколоток, играясь с ремешками босоножек.

Сводный придурок, сложив скрещенные руки на груди, демонстративно медленно сканирует мой прикид снизу доверху. И до этого самого момента, пока наглые голубые глаза мерзавца не мазнули по вырезу моего платья, я не подозревала, что сегодня смертельно жарко. Ткань мгновенно начинает липнуть к спине и бедрам. Поправить бы платье в некоторых местах, но я боюсь пошевелиться под пристальным разглядыванием Антона. Мало ли — спровоцирую еще на какой-нибудь беспредел. Судя по звукам, доносящимся из гостиной, его друзья до сих пор здесь, но их присутствие не внушает ни капли спокойствия.

— Я за тебя отвечаю, пока родители в отъезде, — порит лютую чушь.

Я хохочу в голос. Ну правда! Очень смешно сказал.

— Курков, ты головой ударился? Ты мне не старший брат. Ты мне по сути никто. Так что ответь, почему я должна отчитываться перед посторонним человеком?

— А тебе, Ибрагимова, острый язык жить не мешаешь? — супится Антон и слегка горбит напряженные плечи.

— Отнюдь, — а я свои гордо расправляю. — Я скорее его отрежу, чем буду говорить то, что ты жаждешь услышать.

Ишь чего захотел. Совсем дурной.

— Пока не скажешь, куда намылилась в таком платьице, едва прикрывающем твою непоседливую попку, из дома не выпущу.

Моя-то попка непоседливая? Чья бы корова мычала. Из нас двоих он предпочитает искать на свои ягодицы разного рода приключения. А моя пятая точка предпочитает мир во всем мире и покой.

Категоричное заявление Антон закрепляет действиями. В пару громадных шагов он пересекает пространство до входной двери, резко захлопывает ее и приваливается к ней спиной. Въедливые глаза, в уголках которых образуются крошечные лучистые морщинки, впиваются в мои, а краешки плотоядного рта ползут вверх, образуя оскал.

— Я не шучу.

— Чего мелочиться? Лучше сразу на цепь меня посади.

Придурок делает вид, что всерьез размышляет над моими словами. Как же хочется его придушить!

— Думаю, это можно устроить.

Убить я, конечно, его не убью, однако шлепок по руке он стопроцентно заслужил. Только вот Антон перехватывает мое запястье еще до того, как раздался бы звонкий шлепок ладони по упругой, смугловатой коже.