Кайа. История про одолженную жизнь (том Четвертый, часть Первая) (СИ) - Александр Коробочка. Страница 11

И как же ты сейчас поступишь, Кайа…? Не ты ли хвастался, что сможешь стать чуть ли не совершенным психологическим оружием против мужчин? Не настало ли время проверить данное утверждение на практике?

Не произнося ни слова, я быстро, но не спеша произвел необходимые манипуляции и мое платье скользнуло по депилированному сегодня телу на пол.

Моя Кайа осталась, не считая перчаток и чулок, в одном лишь в бюстгальтере. Я собрался было снять и его, когда…

— Подожди! Я хочу сам… — заявил Блумфельтд, поднимаясь из кресла.

— Конечно. — соорудив на лице скромную улыбку, ответил я.

— Вот так, чудесно… — сказал он, когда, расстегнув и сняв с меня этот элемент нижнего белья, отступил на шаг. — Филатова, честно сказать, ты шикарная барышня…

Александр не спеша обошел вокруг меня, внимательно рассматривая мое тело.

— Увлекаешься атлетикой? — поинтересовался он.

— Немного. — согласился я.

— Это хорошо, это хорошо… Высокая и стройная барышня — это мне очень нравится! А будь ты еще и чуточку пораспущеннее — это было бы вообще чудно. — заявил он. — Хотя с моей стороны вряд ли разумно требовать подобного от четырнадцатилетней девственницы.

— Я буду такой, какой вы захотите меня видеть… — ответил ему я, и моей пошленькой улыбочке позавидовала бы, уверен, даже самая прожженная шлюха.

— Неплохо для девственницы, совсем неплохо! — хохотнул он, а затем, усаживаясь обратно в кресло, велел. — Принеси портсигар, зажигалку и пепельницу. Покурим.

Этот тип чрезвычайно нестабилен эмоционально… — подумал я, кинув быстрый взгляд на «дохлого червяка», а затем, развернувшись, не спеша направился за требуемым. — Ему ни в коем случае нельзя ни в чем перечить, ибо Блумфельтд в плаксивом или в хорошем настроении гораздо предпочтительнее того Блумфельтда, коего я имел несчастье наблюдать несколькими минутами ранее…

— Ты ходишь, как профессиональная манекенщица. — похвалил меня Александр в тот миг, когда я брал портсигар с трехногого столика. — Похоже, что дома тебя долго дрессировали… Но твои усилия не пропали втуне, мне нравится!

— Я рада… — вновь улыбнувшись Александру, ответил я, скосив взгляд на бильярдный стол, и на глаза мне попался пакетик с «дурью»…

И в то же самое мгновение, когда я увидел этот пакетик, у меня перехватило дыхание от посетившей жуткой мысли. От того решения возникшей проблемы, которое предложило нечто темное и безжалостное, скрывающееся где-то в глубинах моего подсознания. Это самое нечто, помнится, уже и ранее предлагало мне свои варианты выхода из затруднительных ситуаций.

Яна, «узел»…

У меня зачесались ладошки. С силой сжав зубы, направился к Александру.

— Поставь на подлокотник… — велел он, имея в виду пепельницу, забирая из моих рук портсигар и зажигалку.

Что я и сделал, после чего Александр усадил меня к себе на колени.

— В них только табак? — поинтересовался я, когда он открыл портсигар.

— Ты хочешь только с табаком? — ответил он вопросом на вопрос, и когда я кивнул, достал одну из папирос. — Только табак…

— Спасибо. — поблагодарил я, после того как прикурил и сделал первую затяжку.

— Нечасто увидишь у такой юной худышки столь шикарную грудь… — заявил этот организм, ущипнув меня за сосок. — Мне, пожалуй, повезло…

— За это стоит поблагодарить природу. — пожав плечами, ответил я, выпуская струйку дыма в потолок.

Докурив и позволив спокойно докурить мне, он, когда я затушил папиросу, развернул меня к себе лицом и…

Не противься, Кайа. Не беси его. Не надо. Просто сделай все то, чего бы он ни захотел! — велел я самому себе. — Сейчас необходимо пойти на жертву ради дела. Ради своего будущего.

На сей раз сопротивляться поцелую я не стал. Даже напротив, использовав весь свой опыт в этом приятном деле, доставшийся мне в наследство от покойного Дмитрия Николаевича (хотя и проделывал он подобное исключительно с барышнями, но Кайа — это не он), я самым активным образом поучаствовал в «процессе», представляя, правда, своим партнером иного человека.

— Быть может пропустим по бокальчику, пока мой папа не видит? — предложил я, отлипнув через несколько минут от губ любовника в тот самый миг, когда начал ощущать весьма неприятный факт того, что «червячок» возвращается к жизни…

— Почему бы и нет… — не стал возражать он, а затем жадно облобызал мою грудь, после чего я шустро вскочил с его колен и, показав любовнику язык, направился к бару.

— А где это ты так здорово научилась целоваться, негодница? — остановил меня его вопрос, и когда я обернулся, на лице Александра была заметна ревность и злость.

— Подруга. — скромно улыбнувшись и, уткнув взор в пол, ответил я. — Меня подруга научила целоваться.

— Вот как? — с какой-то внезапной радостью ответил Блумфельтд. — Я непременно желаю услышать все подробности…и обо всем прочем, чем вы там занимались, негодницы!

— Я ничего от вас утаивать не стану. — пообещал я и сделал шаг вперед.

— Чего вам налить? — остановившись возле бильярдного стола и обернувшись к Александру, поинтересовался я.

— Виски. — махнул рукой он, и, судя по всему, вновь потерял интерес ко происходящему вокруг, сосредоточенно рассматривая чего-то там на потолке.

— С… — уточнил я.

— Чистый виски, налей полный бокал. — пробубнил Александр, не глядя на меня.

— Как скажешь, господин мой! — игриво улыбнувшись, ответил я и, словно бы танцуя, развернулся, вновь двинувшись к бару, но уже сжимая в кулаке пакетик с «дурью».

Улыбка с моего лица моментально исчезла стоило мне отвернуться, а дойдя до бара и, взяв из него два бокала, я крепко зажмурился. Похоже, я действительно в аду…

В голове вертелось множество вопросов, большинство из которых начиналось с: «Что будет, если…?».

— Хватит! — шепотом велел самому себе я. — Стану решать проблемы по мере их поступления!

Ну уж нет, любезная матушка, нет! Безмолвной и послушной фигуркой на твоей доске я быть категорически отказываюсь! Я сделаю все что смогу, и даже чуточку больше, чтобы сломать тебе всю игру, а уж выиграю в итоге или же, наоборот, проиграю, это мы еще посмотрим!

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнул.

Необходимо сделать так, чтобы Блумфельтд сразу же выпил содержимое бокала, а не начал его цедить небольшими глотками… — подумал я, на мгновение «зависнув», а затем, взяв в руки бутылку, на этикетке которой было написано: «single malt scotch whisky», налил себе примерно четверть бокала.

Ну и каково тебе было…? — поинтересовалось моея.

Как мне было что? — ответил самому себе.

Целоваться и обниматься с этим мужчиной. Я это имею в виду. Не противно?

Примерно так же, как было и тебе, когда ты целовался и обнимался с женщинамитам, если не считать того, конечно, что делал это я сейчас против своей воли. А будь на его месте, к примеру, Консультант, то я, наверное, даже получил бы удовольствие.

Отлично! Тогда, быть может, не станем рисковать, травя этой «дурью» нашего любовничка? Ты сумеешь более-менее контролировать его, в этом я уверен. Ну а с любезным Генрихом Карловичем и с дорогой Ларой рано или поздно, но скорее рано, произойдут очень несчастные случаи. А после этого, думаешь, папаня не сумеет заставить Шурика сделать Кайю законной женой? И все, мы в «дамках», безбедная и беспроблемная жизнь обеспечена. Что скажешь?

Во-первых, это очень похоже на один из планов любезной матушки. Уверен, подобное она держит в голове, уж чего-чего, а Генриха Карловича она в любом случае помножит на ноль, в подходящее для этого время. И я совершенно не желаю подыгрывать ей в этом.

А во-вторых, в этой жизни я желаю стать кем-то более значимым, нежели добронравной женушкой для садиста-наркомана.

Во второй бокал я, стараясь поменьше замараться, аккуратно высыпал всю «дурь» из пакетика, грамм около десяти, наверное, и залил ее виски. Наркотик моментально растворился в алкоголе без остатка, не изменив при этом цвет напитка.

— Ну и где ты там ходишь? — со злостью в голосе крикнул психопат, чье настроение вновь стало портиться.