Последний министр (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 20

— Если только на то не последует прямого распоряжения свыше… — пожал плечами редактор. — От вас, например, Александр Дмитриевич.

— А есть за что закрывать стало быть? — улыбнулся Протопопов. — Если есть, так мы закроем.

Петров промолчал, поэтому министр добавил, видя, что журналист не понимает шуток.

— Я скорее про то, что ваши правые газеты ныне не пользуются популярностью и не находят у читателя отклик, от слова совсем.

На самом деле Протопопов уже начал терять интерес к своему собеседнику и даже хотел сообщить этому газетчику, что если тот надумал взять у министра интервью или еще чего, то сейчас на то неподходящее время. Есть приёмные часы, запись в конце концов и не совсем правильно общаться вот так вот в подъезде дома Маркова. Да, Протопопов, конечно, немного подзабил на свою часть «публичных» обязательств и вот уже несколько дней подряд отменял прием, но вон Марков и Римский-Корсаков таки нашли способ встретиться, изловчились. Поэтому пусть Петров или как его там — тоже дерзает, если это ему действительно нужно.

Однако следующие слова редактора «Русского знамени» заставили министра передумать и таки выслушать Петрова.

— Понимаете, Александр Дмитриевич. Тут дело в том, что газеты или как вы их называете газетенки у наших патриотов не совсем правые, — начал Петров. — А правые они лишь настолько, насколько позволяют им поправеть. Наша же газета исправно издается на личные средства глубоко уважаемой лично мной госпожи Елены Александровны Полубояриновой. И в этой связи, я позволю себе сравнение тех самых правых газеток с вашей «Русской волей». Она ведь тоже заявлена как промонархичнская, так сказать.

— Продолжайте.

— Я имею в виду исключительно то, что капитал, в лице банкиров ее финансирующих, и вздоха свободного не дает делать редакции.

Петров сделал паузу, видимо ожидая реакцию Протопопова, но реакции не последовало. Непонятно чего он ожидал, глаза министру хотел открыть? Так сам прежний Протопопов, собственно и искал инвесторов для участия в акционерном обществе «Печать», в состав которого входила газета "Русская воля" и по сути была главным активом этой организации.

Но добавлять к сказанному, редактор Петров ничего не стал. Зато протянул министру свою газету, буквально всучил ее Протопопову, потому как тот не сразу захотел брать.

— Вы хотите сказать, что правые это не правые? Договаривайте, пожалуйста, я не имею привычки разговаривать на половину.

Куда больше, чем слова о собственной газете, Протопопова заинтересовали слова Петрова о том, что собравшиеся у Маркова патриоты настолько правые, насколько им позволяют поправеть. Вот это уже любопытно и хотелось услышать более развернутых объяснений.

Кто позволяет, собственно?

— Вы разве не знаете, что Маклаков, чей визит к Государю так активно обсуждают в этих стенах, это масон, активный член ложи и от патриота в нем кот наплакал!

— Вы серьезно? — Протопопов несколько напрягся от слов редактора и одновременно разочаровался самую малость.

Однако Петров продолжал, не обращая внимания на явный скепсис в словах министра.

— Послушное израилево стадо янычар, скажу вам. Я признаться думал одно время, что вы тоже из их числа, пока госпожа Полубояринова мне все не объяснила и не расставила по полочкам, можно сказать на пальцах.

Протопопов уже дважды за последние пять минут слышал имя этой госпожи и смутно припоминал, что через «Русское знамя» Полубояринова натурально связана с Дубровиным, ярым защитником всего исконно русского и противника ограничений царской власти.

— Бог миловал, — ответил Протопопов, про себя отмечая, что этот Петров далеко не так посредственен, как могло показаться с первого взгляда. Сказать министру внутренних дел, что он масон — это надо обладать определенным внутренним стержнем. Ну или быть безумцем без инстинкта самосохранения. Одно из двух.

Нет, о масонах и их ложах Протопопов слышал ещё в прошлой жизни, но никогда не придавал этому особого значения — так, происки пытливого ума и попытки объяснить революцию какими-то полумистическими организациями.

Однако теперь ничего нельзя упускать из вида.

— И откуда такие мысли попали в светлую голову? — уточнил Александр Дмитриевич.

— Ну очевидно оттуда, что вы господин министр с некоторых пор открыто выступаете за Думу и сторонитесь истинных патриотов, а ваша газета открыта на масонские деньги и за них же существует. Нужны ещё доводы?

Протопопов кивнул, он не ошибся, духу в этом журналюге хоть отбавляй. Хотя до чего доводит такая духовитость — известна.

— Вы опредленно ошибаетесь, хотя рассуждаете вполне логично, — сказал Александр Дмитриевич, невольно переходя с журналистом на «Вы», проникаясь к нему уважением.

— Как я уже отмечал, свою ошибку я признал, — охотно согласился Петров. — Хотя мне до сих пор определенно непонятно, отчего Великий Восток народов России существует в наше непростое время. И не говорите, что вы не знаете о том, что масонская ложа Роза паразитировала Думу! Фамилия депутата Ефремова вам ни о чем не говорит часом? Мне трудно поверить, что масоны накидывают на шею моей Родину удавку, а министр внутренних дел об этом ни сном, ни духом, уж извините за прямоту!

Протопопов снова задумался. Переваривал услышанное. Необычно было уже одно то, что Петров уверенно назвал фамилию депутата прогрессиста из Прогрессивного блока. А откровенно смущало, что Протопопов помнил — этот самый Ефремов входил в состав Временного правительства и уже сейчас терся с господами Керенским и Некрасовым. То, что эти два индивида масоны — Протопопов помнил очень хорошо и было время году этак в 1999, даже финансировал занимательное исследование на эту тему.

— Любопытные вы вещи говорите.

— Я говорю правду и на том стою.

— Полагаю, если вы уверены, что масонов надо арестовать, то знаете, стало быть, за что и какие им можно выдвинуть обвинения?

— Мне будет легче сказать за что их нельзя арестовать, понимаете? Назвать конкретно статьи, которые они не нарушили и для этого хватит пальцев одной руки. По всему остальному — они виновны.

Протопопову действительно хотелось узнать, в чем же по разумению этого Петрова виновны масоны. Но в этот момент у двери квартиры Маркова раздались чьи-то громкие голоса.

Петров замолчал, сунул Протопопову газету и когда министр взял, похлопал по ней ладонью, припечатывая ему к груди.

— Полагаю, что здесь вы найдёте ответ на свой вопрос.

Он развернулся и зашагал прочь спешным шагом, к выходу из подъезда. Протопопов не стал его останавливать. Предпочёл тоже уйти, потому как дверь квартиры Маркова открылась и на лестничную клетку вышло несколько пьяненьких господ с сигаретами и бокалами с шампанским. Кривотолков на тему — отчего министр внутренних дел делает в подъезде, да еще один на один с редактором «Русского знамени», хотелось избежать. Спускаясь, Протопопов решил полистать газету пытаясь понять какую такую информацию может содержать общедоступное «Русское знамя», пусть и весьма радикальное издание по своей сути. И к своему удивлению, Александр Дмитриевич обнаружил между страниц конверт, подписанный «П.Е.»

Уже сев в машину, и распорядившись ехать в здание МВД, Протопопов открыл конверт и обнаружил там письмо, которое прочитал тотчас.

«Уважаемый Александр Дмитриевич.

На многочисленных собраниях в моей квартире, мы, как истинные патриоты России обсуждали и не раз те испытания, которые выпали на долю нашей многострадальной Родины. Видя, каким непростым образом складывается ситуация, и имея очевидное понимание, что все мы находимся рядом с дремлющим Везувием, мы организовали наружное наблюдения за деятельностью Городского и Земского Союзов. По результатам этих наблюдений мы не единожды составляли доклады об их деятельности на ваше имя. Признаюсь, что до некоторых пор я была разочарована, сомневалась в успехе и от того в перспективах этих мероприятий.