Последний министр (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 25

Чхеидзе министр знал слишком хорошо. И припоминал, что Карло сразу после начала войны во главе меньшевистской фракции и, объединившись с большевиками, голосовал против военных кредитов, равно за поражение собственной страны в кровопролитных боевых действиях.

Интересно, что он делал здесь?

При таком морозе немного находилось людей, кто проводил сегодняшний вечер на улице, как министр уже подмечал. Если точнее — совсем никого. Шастали разве что солдаты из Петроградского гарнизона — белобилетники по большей своей части.

Спрашивать «что ты здесь делаешь» Протопопов не стал — знал, что меньшевик не ответит. Но присутствие Чхеидзе на окраине Петрограда в паре кварталов от офиса «Печати», где ему нечего было делать по определению, мягко говоря настораживало. Такие люди никогда и ничего не делают просто так.

— Это вы меня пугать удумали? — возмутится Чхеидзе. — Бандитов он собрался звать!

— Так вы итак напуганы? Вон трясётесь весь.

— Пользуетесь служебным положением, значит!? — вспыхнул Карло, опомнившись.

Протопопов огляделся и когда вернул на лидера меньшевиков взгляд, в нем запечатлелась сталь. Перед ним стоял один из тех мерзавцев, благодаря которым революция 1917 года стала возможна в принципе. Не долго думая, Александр Дмитриевич, приставил дуло пистолета ко лбу лидера меньшевистской фракции.

Чхеидзе вздрогнул всем телом, понимая, что его кончина близка. Быстрым движением языка облизал пересохшие губы.

— Стреляйте, — выдавил он.

И Протопопов взвёл курок.

Мгновение.

Звук щелчка растёкся по пустому переулку.

В кольте не оказалась патронов.

Протопопов слишком хорошо это знал, но этого выродка хотелось припугнуть.

Чхеидзе медленно сполз на землю, закрывая лицо руками и качая головой. Не верил, что остался жив вот уже во второй раз за сегодняшний вечер.

Но не здесь.

Протопопов понимал, что за разыгравшейся картиной наблюдают несколько десятков глаз горожан, прильнувших к окнам своих квартир после прогремевших выстрелов. Поэтому пусть живет.

Пока.

— Проваливай, пока я не передумал.

Чхеидзе одновременно бледный, но с румянцем, бросился к выходу из переулка. Протопопов буквально слышал, как от злости скрипели его зубы.

Пусть.

Пусть радикалы коммунисты знают, что в Петрограде намечен передел.

Министр двинулся дальше. По хорошему, задержать бы его, отвести в офис, но отношения к печати Чхеидзе не имел, в списках сотрудников не состоял, а жаль…

Размышляя о том, что Чхеидзе не оставит без внимания произошедшее, Протопопов прошёл до конца улицы и вскоре вышел к искомому здания с офисом АО «Печать». У здания уже стояли другие сыщики во главе с Кирпичниковым, с лицами несколько обеспокоенными.

Первым возникло желание возмутиться, какого собственно лешего они встали толпой у самого входа. И Протопопов уже вознамерился всыпать Кирпичникову по первое число, как взгляд министра упал окна здания, в котором не горел свет. Стало быть, в офисе «Печати» не было ни души.

Как так то?

Александр Дмитриевич подошёл к дверям, подергал. Потянул за ручку дверного звонка и отчётливо услышал, как по ту сторону дверного полотна разлилась трель.

Никого.

Офис «Печати» пустовал и, похоже, что все до одного сотрудники свалили задолго до закрытия.

— Который час?

Кирпичников достал часы Буре и взглянул на циферблат.

— Двенадцать минут до семи.

Протопопов съездил кулаком по дверному полотну. Нет сомнений, что сотрудники «Печати» оказались предупреждены о планируемом министерством внутренних дел мероприятии заранее. А значит, среди окружения Протопопова завёлся предатель, который и слил информацию банкирам.

Или все же — совпадение?

Не более?

Однако если эти ребята полагали, что закрыв офис, им удастся избежать обыска, то они жестоко просчитались.

— Ломайте двери.

— Есть ли смысл, Александр Дмитриевич? — осторожно возразил Кирпичников. — Полагаю, что они всю подозрительную документацию того… уничтожили или перепрятали.

Кирпичников определенно говорил дело, но отступить сейчас значило признать своё поражение, чего делать ни в коем случае нельзя. Да, потом придётся писать кучу бумаг, судиться может быть даже…

— Ломай, — решительно повторил Протопопов.

Один из сыщиков двинулся к двери. Осмотрел. Ломать не стал, а достал из кармана отмычку.

Движение.

И дверь оказалась открыта.

Ловкость рук и никакого обмана.

— Готово, — сообщил сыщик.

Зайти внутрь не успели.

В этот момент на улицу, на которой располагался офис «Печати», выехал автомобиль. Точно такой грузовоз, какой несколько дней назад Протопопов с Курловым утопили на дне реки.

В груди неприятно кольнуло. Отвратительное такое предчувствие появилось.

Грузовоз остановился, слепя фарами.

И Протопопов даже поначалу не поверил своим глазам, когда ткань на грузовом отсеке откинулась, и оттуда показалось чёрное, холодное дуло пулемёта. Слова «прячьтесь» так и остались несказанными.

Пулемёт начал свою песнь.

Рухнул Кирпичников.

Следом упал ещё один из сыщиков, ища спасение от смертельных пуль.

Александр Дмитриевич прыгнул не глядя в дверной проем и оказавшись на полу прикрыл голову руками, соединил ноги.

Стреляли ещё несколько секунд, а потом выстрелы резко прекратились. Водитель нажал по газам и грузовоз скрылся в темноте.

Послышались стоны…

Протопопов сел на полу офиса «Печати» и приходил в себя.

Вот так вот.

А он думал, что здесь не работают такими методами в духе криминальных войн 90-х.

Ошибался.

Только что ему, похоже, вынесли последнее предупреждение. Убить никого не убили — сыщики и Кирпичников выжили, но посыл был понятен более чем. Протопопову указывали на то, чтобы он угомонил свои проснувшиеся таланты и наглядно показывали, что жизнь Александра Дмитриевича находится в руках его недоброжелателей.

Сидя на полу офиса «Печати», министр, впрочем, сделал совершенно другие выводы.

Вывод первый.

В его окружении завёлся крот, которого необходимо выявить во чтобы то ни стало. В самый кратчайший срок.

Вывод второй.

Сегодняшний день знаменовал начало войны. А на войне, как известно, не выбирают методов. И Александр Дмитриев полагал, что сегодняшними действиями ему развязали руки.

Если до сих пор у Протопопова все ещё не сложилась до конца картина завтрашнего разговора с Государем, то теперь она сложилась наилучшим образом.

Глава 12

Год 1917, январь 12,

ресторан «Кюба», Петроград.

Вот и настал тот день, когда Протопопов был вызван к Государю на ковёр, держать ответ за действия последнего времени. Накануне визита в Царское село к Николаю II, Александру Дмитриевичу предстояло закрыть парочку неотложных дел. Поскольку визит был запланирован на вторую половину дня, в три если быть совсем точным, то время для текущих задач еще оставалось, пусть и мало. Поэтому проснувшись с первыми лучами солнца, господин Протопопов занялся имеющимися делами тотчас.

Накануне вечером министра уведомили, что прямиком из Ессентуков был доставлен любопытный груз. То, чего Протопопову так не хватало, и с чем он связывал определенные надежды — тренажёры для физической нагрузки. В первый же день своего пребывания в 1917 году, были наведены справки об уровне развития «железа» в России того времени. И Федя, с которым собственно и шёл разговор, сообщил министру, что в Ессентуках организована настоящая спортивная база, на которой охраннику не так давно удалось побывать. На базу эту якобы были в свое время закуплены некие тренажёры, которые позволяют использовать «механические методы оздоровления» по технологии некого господина Цандера. Об изобретателе первых тренажёров Протопопов слышал краем уха и больше того, когда прозвучали слова «база в Ессентуках» тут же вспомнил, что во времена молодости посещал те края в составе сборной Москвы по самбо. В каком году это было, министр теперь уже и не вспомнил, зато вспомнил, что тогда самбистам как-то не срослось позаниматься на дореволюционных тренажёрах, но тренер очень хотел, заверяя, что это старье крайне полезная штука для организма.