Магия и пули (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 7

Для начала сыщики опросили персонал приюта, но служащие развели руками: не припомнят мальчика – много их в опеке пребывало. В документах значится, а вот вспомнить невозможно – он не выделялся. Побежали на завод, где трудился будущий Юсупов, но и там провал. Был такой мастеровой, но куда-то вдруг уехал. Чем-то выделялся? Нет, ничем. Токарь был хороший, только и всего. У него редчайший дар? Что вы, господа! Нет, не замечали. Может быть, не он? Люди с даром не живут в казармах, за станками не стоят.

Сыщики покатили в Тулу, следом потянулись репортеры. Расспросили всех, кого сумели: сослуживцев Кошкина, прислугу дома, где он обитал. С той квартиры князь куда-то съехал. Где он проживает, разыскать не удалось – Кошкин словно сквозь землю провалился. Но на службе, говорили, появляется. Попытались у завода караулить, но ничего не получилось – с территории завода выезжали коляски с закрытым верхом. Репортеры сунулись было глянуть внутрь, но нарвались на охрану. Кое-кто в участок угодил – дескать, что за любопытство возле оружейного завода? Ты, милок, случайно, не шпион? Счас жандармов позовем…

С фото тоже обломались – просто не нашли. Не снимался Кошкин в ателье. Их владельцы развели руками. Снимок продали б, конечно, отчего же не заработать, только вот увы. Внешность князя составляли по словам. Но и тут разноголосица. Кто-то заявлял, что молодой Юсупов невысок и не хорош собой. Кто-то утверждал обратное: росту он нормального и собою мил – проявилась в облике порода. И вот как соединить? Все сходились лишь на том, что наследник молод. Поражали отзывы о князе. Говорили очень хорошо. Безупречно, мол, воспитан, вежливый, культурный, образованный. Говорит на иностранных языках. Никогда не чванится, прост в общении. Мальчик из приюта? Не смешите, господа! Непременно родовой, только чей бастард? Кто такого породил, где он неприметно возрастал? Тайна, тайна, и еще раз тайна.

Репортеры так и написали, породив сумятицу в умах. Частный сыск с заданием не справился, вызвав гнев заказчиков. Дескать, деньги заплатили, результат-то где? Это подогрело слухи. Свет стал обращаться к старикам – тем, кто хоть чего-то помнил. Кто из родовых бастардов заводил? Их припомнили вагон – постарались графы и князья. И кого же выбрать? Голова кругом. Оставалось подождать званого вечера. Свет готовился к нему. Готовились и иные…

Поздним вечером в дверь квартиры в доме на Ордынке осторожно постучали. Но не просто так, а выбив хитрую мелодию. Изнутри к двери подошла молодая женщина ярко выраженной семитской наружности, лет эдак двадцати пяти на вид.

– Кто? – спросила, сжимая револьвер.

– Телеграмма из Тамбова, – отозвались в коридоре. – Господину Тихомирову.

– Кто отправил?

– Родион Савельев.

Девушка открыла дверь. Внутрь скользнул мужчина. Полноватый, некрасивый, но юркий и подвижный.

– Сторожишься, Роза? – улыбнулся, заметив револьвер. – Интересно, почему? Стук с паролем были правильными.

– Их могла узнать охранка.

– Неужели от меня? – усмехнулся посетитель.

– Может, от тебя, – пробурчала женщина, – может, от других. Их нельзя недооценивать. Сколько явочных квартир провалено!

– Мне обидно слышать это от тебя, – ответил посетитель. – Только возражать не стану: правду говоришь – многие товарищи в тюрьме. Дело наше пострадало, но рассвет не за горами. Я за этим, собственно, пришел. Акция намечена. Коля с Митей у тебя?

– Да, – сказала Роза, пряча револьвер в складках строгой юбки. – Проходи в гостиную.

Спустя несколько минут трое мужчин и женщина сидели за столом. Говорил гость.

– 6 октября, князь Юсупов устраивает званый вечер, – начал сходу. – Соберется высшая знать Москвы, кое-кто – из Петербурга. Князь будет представлять родовым новоприобретенного наследника. Есть возможность уничтожить этих кровопийц.

– Это как? – спросила Роза. – Расстрелять их невозможно – все закроются щитами. Нас же уничтожат моментально – глазом не моргнем. Мы, конечно, смерти не боимся, но и просто так погибнуть совершенно не желаем. Было бы за что.

– Есть отличный план, – не замедлил гость. – Мы их подорвем – сразу во дворце. Щит от пули защитит, но от взрыва и обломков здания он бессилен.

– Нужно много динамита, – возразила Роза. – Где же столько взять? Мастерские все разгромлены, химики в тюрьме. Привезти из-за границы? Долго и опасно. Саквояж, другой, еще доставить можно, только этого не хватит.

– Будет вам взрывчатка, – улыбнулся гость. – Много и совсем не динамит – тринитротолуол. Он куда мощнее и случайно не взорвется. Безопасно для бомбиста, и смертельно для сатрапа.

– Где же взяли?

– Удалось в Германии купить. Провезли на пароходе, спрятав в трюме среди груза. Есть десяток ящиков, хватит, чтобы весь дворец разнести.

– Как же это сделать? Нас ведь не подпустят.

– Уберем охрану – тихо и без шума. Ну, и тех, кто попадется на пути. Нам щадить прислужников сатрапов не с руки. Вырежем кинжалами. Ящики поставим возле стен и запалим фитили. Шнур, взрыватели имеются. Сядем в экипажи и умчим. Дело будет сделано. Пусть все знают, что мы живы и ведем борьбу. Уничтожить разом столько Осененных – это вам не полицмейстера убить. Ну, так как, согласны?

– Да, – сказала Роза. Коля с Димой закивали.

– А теперь подробно…

Час спустя гость покинул явочную квартиру. Выйдя из подъезда, не спеша пошел по тротуару. У витрины магазина на минуту встал и проверил, есть ли «хвост». Слежки не было, но революционер не успокоился. Юркнув в арку, пересек внутренний двор. Оказавшись в переулке, закурил у лавки, наблюдая. Филер, если он имелся, из двора не выскочил. Значит, слежки нет. Революционер выбрался на улицу, где нашел извозчика. По пути к вокзалу улыбался. Все, похоже, получилось.

…Десять лет назад студента Гайдельбергского университета Фиму Соркина взяла в оборот германская полиция. Порезвился он в публичном доме. Ладно б только мебель поломал, но ведь проститутку искалечил – отказалась исполнять его желания, специфические, между прочим.

– Постараюсь сделать все что смогу, – сообщил Фиме приглашенный адвокат. – Только будет трудно. Есть свидетельские показания, и они не в вашу пользу. Искалеченная вами фройляйн требует суда. Года три придется посидеть – это в лучшем случае. Но, возможно, нам удастся все замять. Вами тут интересовался очень важный человек. Вы не против побеседовать?

Фима тут же согласился. Навестивший его в камере важный человек был одет в костюм, но выправка выдавала в нем военного. Капитан разведки Главного штаба политесы разводить не стал, предложив работать на Германию. Фима тут же согласился, написав расписку. Герхард, так представился разведчик, посоветовал агенту завести знакомства в партии эсеров и пробиться ближе к руководству. Фима выполнил задание. Оказалось, что совсем не трудно. Он принадлежал к угнетаемой в России нации (то, что дед крестился в православные, Фима скромно промолчал), а евреев в революции хватало. Помогли и деньги, выделенные Герхардом, их агент отнес товарищам по партии, объявив, что это для поддержки революции. Часть, конечно, прикарманил, но о том никто не догадался. Год спустя пробился в Боевую группу партии эсеров. Быстро стал одним из руководителей. Было отчего. Разработанные Соркиным теракты проходили удивительно успешно. Высшие чиновники России находили смерть от бомбы или пули. Фима, разумеется, не говорил, что все акты разработаны в Германии. Занимались этим люди из разведки. Дипломаты доставляли в города России взрывчатку и оружие, их агенты изучали все подходы к цели, сообщая это Фиме. Он же доводил товарищам вместе с планом операции. Нет, осечки в покушениях случались, кто-то из эсеров погибал, но такое никого не удивляло – революция без крови невозможна. Вместо сгинувших товарищей приходила молодая смена.

Для чего кураторам нужно убивать чиновников, Фима понимал. Выбирали самых лучших – умных и решительных. Например, Столыпина, наводившего в стране порядок после бунтов. Не нужна Германии успешная Россия, лучше пусть погрязнет в хаосе. Воевать с такою будет легче. Фиму это не тревожило – он не считал себя обязанным России, впрочем, как Германии. Родина у человека, где его сокровища. Все полученные от германцев деньги он держал в английских банках, там же прикупал недвижимость. Завершит последнюю операцию и уедет в Лондон, будет жить как джентльмен. И никто не потревожит: британцам наплевать, где ты деньги раздобыл. Главное, чтоб были.