Последнее сияние света (СИ) - Воронков Влад. Страница 6

Ощущение свободы, царившее в нем первые два часа, канули в небытие.

Ники закрыл глаза и уже собрался шагнуть в пустоту, как услышал, что открылась дверь.

— Стой! — прокричал Зигмунд. Ники обернулся. — Не прыгай!

— Что вы от меня хотите? — спросил он. — Что вам надо? Как вы вообще нашли меня?

Зигмунд молчал.

— Согласен, последний вопрос был глупым.

— Прошу тебя, не прыгай. — как можно спокойнее произнес парень. — Давай все обсудим.

— Обсудим? — засмеялся Ники. — Что ты хочешь обсуждать? Мое возвращение? Я уже сказал, что не вернусь!

— Что ты решишь самоубийством? — спросил Артем.

— Безопасность страны, как минимум! — воскликнул парень. — Я — оружие! Простите, но я не хочу им быть!

— Ты можешь и не быть. — продолжал Зигмунд. — Давай спокойно поговорим, решим…

— Что ты можешь решить?! — закричал Ники. — Ты можешь изменить меня? Сделать меня другим? Вернуть человека во мне???

— Нет, но…

— Тогда о каком решении речь? Я монстр, убийца! Какой смысл мне жить?

— У каждого своя роль в этой жизни. И если ты до сих пор жив — значит, она у тебя не такая уж и простая.

— Прошу, уйдите. — парень повернулся в сторону пустоты. — Даже вы более человечны, чем я. — он вытер рукой слезы. — Меня держали взаперти всю жизнь. Всю! Я не знаю мира, совершенно не знаю! Они ежесекундно за мной следили! Стоило мне выйти за пределы своей комнаты — за мной уже шло пятнадцать человек. Пятнадцать, мать их, человек! За вами столько следили? Нет? — Ники не стал ждать ответа, он прекрасно знал, что ответ был отрицательным. — У меня нет никого, кроме меня самого! Надеюсь, по этой причине я имею право сам решать, что делать со своей жизнью??? — парень сель на край, обхватив одно колено руками.

— Ники… — Артем направился в сторону парня.

— Не подходи, прошу тебя. Ты видел, на что я способен. Я не хочу никому делать больно.

— Ты запутался. Позволь нам помочь тебе. — Зигмунд тоже начал приближаться.

— Вы? Поможете? Самим не смешно? — засмеялся сквозь слезы Ники. — Вы же просто шестерки. Как шестерки могут помочь спастись от туза?

— Если слезешь, обещаю, мы все тебе честно расскажем. Я слышал, здесь сильные ветра, еще сдуем ненароком…

Словно накликав, просвистел сильный порыв ветра, и Ники, не удержавшись на ногах, свалился в пустоту. Зигмунд, ни о чем другом, кроме как о спасении, не думая, прыгнул за ним.

— Скажи, ты идиот? — произнес Ник, когда Зигмунд приблизился к нему.

— Почему?

— Ты как выживать собираешься?

И к Зигмунду вернулся рассудок. Перед ним начали мелькать моменты из прошлого, его первый день в Ньюреле, первое удачное использование силы… Он закрыл глаза и почувствовал, что начинает останавливаться. "Так вот что чувствуют люди, прыгая с крыш" подумал он.

Тем временем Ник схватил парня за плащ и начал тормозить падение. Он никогда не левитировал с кем-то еще, и сейчас приходилось тратить в два раза больше силы.

— Может, ты уже откроешь глаза и соберешься? — крикнул он. — И расслабься, ты слишком тяжелый, когда напрягаешься!

Зигмунд послушно расслабился, и, остановившись в метре от земли, они взмыли в воздух.

Ники с подозрением смотрел в их сторону. У Артема забилось сердце. Этот взгляд… Насколько же нужно быть одиноким, чтобы так не доверять людям и ненавидеть их? Как же надо было издеваться над человеком, чтобы он стал таким?

— Ладно. — через некоторое время произнес Ник, когда Зигмунд немного пришел в себя. — Так зачем вы здесь?

— Нас послал Хорон. — честно признался Зигмунд. — Он боится тебя потерять, говорит, ты единственный в своем роде.

— Конечно боится. — ухмыльнулся Ники. — Я его первый успешный эксперимент. Он вам не сказал, что до меня угробил пару десятков детей? — ребята отрицательно покачали головой. — Правильно сделал, иначе бы вы не успели. Так вот, до меня было двадцать человек. Видимо, в формуле был какой-то косяк, ингредиент, вызывающий либо аллергию, которую невозможно убрать, либо кровавая рвота. Поверьте, современные эксперименты, что творятся в стенах корпорации — цирк, в сравнении с тем, что происходило с теми детьми. Я видел одного. Борю. Светловолосый мальчик, мой ровесник. Сколько его помню — всегда улыбался. Добрый такой, вежливый. Был передо мной. Ему вкололи сыворотку. Сначала все было хорошо, легким дуновением замораживал даже раскаленные предметы. Поразительная способность подчинения льда. Вечерами, когда объявляли время сна, мы с ним собирали целые ледяные замки. Он создавал материалы, я, с помощью телекинеза, строил замок, и он потом укреплял его. Он даже сделал мою маленькую копию, такую ледяную статуэтку. Я тогда поразился, насколько тонко он передал все складки, казалось, что на фигурку надета ледяная одежда. Она простояла у меня под кроватью целых два дня, пока не растаяла… — Парень улыбнулся грустной улыбкой. — Но потом… — Ники глубоко вздохнул. — потом началась непереносимость. Его рвало все время. Для меня до сих пор загадка, что ему кололи, чтобы он жил еще неделю. Единственное время, когда ему было хорошо, это те жалкие два часа сна, которые ему удавалось вырвать между этими адскими муками. Я старался развлекать его, отвлекал от боли разговорами и трюками. Боря улыбался мне, однако я прекрасно видел, с каким трудом она ему дается. Даже когда он прикладывал все силы, чтобы издать смешок, я видел в его глазах только пустоту и боль. Мы не понимали, за что с нами так жестоко обращаются. Не понимали, почему мы вынуждены все это переживать. Каждую ночь я тихо плакал в подушку, чтобы он не услышал, и ему не стало еще хуже. Он был рядом со мной, и я всю неделю наблюдал, как пятилетнего мальчика постоянно рвало кровью. У меня было ощущение, что я уже пропитан этим запахом. Он кричал, плакал, умолял сначала вылечить его, потом убить. Представляете? Пятилетний молил о смерти! Это что нужно было делать с ребенком, чтобы он молил о таком!

Артем и Зигмунд молчали. Они даже представить не могли, какой ужас творился в стенах здания, в котором они провели большую часть своей жизни.

— Позже он умер. Захлебнулся во сне в собственной крови. Самое ужасное, что на его лице была улыбка. "Отмучился" — произнес какой-то мужик. Я тогда кричал, что они его убили, что они во всем виноваты. Меня привязали к кровати и вкололи успокоительного. В тот момент я осознал простую истину — с волками жить — по-волчьи выть. С тех пор я практически не разговаривал. Позже вкололи вакцину мне. На всеобщее удивление я выжил. Меня считали везунчиком. Я стал своеобразным эталоном. Видимо, они что-то нахимичили в формуле, поэтому я выжил. Меня начали тренировать. Тренировки были каждый день, через месяц у меня открылся телекинез в полной его мере. Они были в ярости, особенно Хорон. Он кричал, что я урод, которого не должно было быть. Грозился убить меня. Я молчал…

— Подожди, но ты же сказал, что строил замок с помощью телекинеза, почему Хорон обозлился? — удивился Артем.

— Он был на элементарном уровне, грубо говоря, силой мысли поднять ластик, покрутить им, и уронить. Директор сказал вам, что телекинез — не основа моей силы?

— Сказал, что у тебя была предрасположенность к эмпатии. — кивнул Зигмунд — Они надеялись сделать на тебе капитал в сфере медицины.

— А сделали в итоге в военной. Пару раз я спросил, к чему меня готовят? Единственное, что я услышал — "У тебя важная роль, позже узнаешь". Прошло пятнадцать лет, и только сейчас узнал, что за роль. Самое ужасное, что я слышал, как убил несколько десятков человек, но я не помню ни одного из них. Будто мне специально стерли память…

— Я знаю, что есть некая Инна, которая превосходно владеет этой способностью. — вспомнил Артем.

— Не факт, что именно она. У Хорона целый отряд телепатов, думаю, человек пятнадцать точно будет. Теперь вы понимаете, почему я не хочу возвращаться?

— Мы уже тоже не горим желанием. — ухмыльнулся Артем. — Но что-то объяснить Хорону надо.