Соблазнение Аида (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 9

Она должна была сразу понять, когда увидела его. Кора узнала теперь знаки. Как он стоял властно, не хуже Зевса. Как его темные волосы и угловатые черты лица не сочетались с бледностью кожи. И мозоли на его ладони были не как у воина, а как у ученого.

Она прошептала его имя со страхом, но и восторгом:

— Аид?

Он поклонился.

— Я должен был сразу сказать свое имя. Боюсь, я не знал, что говорил с богиней.

Нет, он не должен был говорить с такой, как она. Особенно стоять перед ней, когда она чуть не поцеловала его на пиру. Боги, она была просто ребенком.

Она чуть не поцеловала бога Царства мертвых. Незримый. Самый жуткий олимпиец. Смертные не произносили его имя, боясь, что откроется портал, и он затащит их в глубины.

И она чуть не поцеловала его.

Щеки Коры побледнели. Она упала на колени перед ним, прижала ладони к сердцу.

— Лорд Аид, искренне прошу прощения, что не узнала вас. Я просто ребенок, и я была впервые на Олимпе.

Она услышала, как он быстро вдохнул, а потом донеслись два стука по земле.

— Нет, богиня. Ты не будешь становиться на колени ни перед кем.

Лорд Царства мертвых был на коленях перед ней. Словно он был смертным у ее алтаря.

Глаза были огромными, сердце билось в горле. Она задала вопрос, горящий в ее груди:

— Почему я не должна становиться на колени перед тобой?

Аид протянул руку, словно хотел коснуться пряди ее волос, но опустил ладонь.

— Я знаю, что ты не видишь свою силу, или как магия богов горит в твоей груди. Но я вижу. Ты — богиня, равная мне.

Его голос был сдержанным, оставшиеся слова были подавлены, словно он хотел произнести ее имя, но не знал, мог ли просить.

Она склонилась и поймала его ладонь руками. Она сжала ладонями его мозолистые пальцы у своего сердца.

— Кора, — прошептала она. — Меня зовут Кора.

— Это тебе не идет, — ответил он. — Ты заслуживаешь звучное имя. Имя, которое означает не просто Дева.

— Но я такая.

Он сжал ее пальцы, а потом притянул ее ладонь к своим губам. Она внимательно смотрела, как он целовал каждый ее палец. Жар его рта проникал сквозь ее кожу, и она не могла уже ни о чем думать. Только о потрясающем тепле его прикосновения, и как невозможно было то, что бог мертвых мог обжигать.

— Ты — не просто период жизни, — возразил Аид. — И я сорвал бы звезды с неба, чтобы увидеть, на что ты способна, Кора.

Мрак в ее груди разрастался. Она узнала его, он всегда поднимал уродливую голову, когда она злилась или боялась. В этот миг она ощущала другое.

Но тьма узнала его, может, часть нее расцвела от его слов. Кора тоже хотела знать, на что она была способна. Она хотела, чтобы он сорвал звезды с неба, чтобы увидеть, какой будет такая ночь.

Кора открыла рот, приоткрыла губы, но еще не знала, для каких слов. Но с языка ничего не сорвалось.

Между их пальцами его жар дал жизнь чему-то, выросшему из ее ладони. Она разжала пальцы между его пальцев, и стало видно нарцисс, его стебель тянулся к луне. Серебряные лепестки раскрылись, и сверкающая пыльца осыпала их ладони магией.

— Красиво, — прорычал Аид. — Впечатляюще.

Никто не говорил ей такое о ее магии. Она была просто дочерью Деметры. Просто богиней, похожей на нимфу, которая могла заставить растения появляться и увядать. И все.

Аид сказал больше о ее силе. Он видел нечто большее в ней, и каждая искра магии в ней тянулась к нему. Она хотела узнать, что еще было возможным.

Он поймал ее взгляд, и на миг она увидела себя в его глазах. Отражение в темных прудах его взгляда было чудесной девушкой с огромной силой перед ней. Она многого еще не знала, но он был уверен, что она раскроет это, если впустит его в свою жизнь. Если только она его впустит.

Кора приоткрыла рот. Она облизнула губы и смотрела, как его взгляд следил за ее языком. Он смотрел на нее, словно она была пиром. Больше, чем еда на столах за ними. Больше, чем нектар или амброзия на языке бога, когда они только встретились.

— Кора, — прошептал он, это было почти стоном. Гул грома звучал с его словами.

Она знала, что это был не Зевс. Он бросал молнии в смертных, чтобы они не забывали о страхе. Но гром? Буря неслась к ним не от Зевса. Нет.

— Кора! — крикнула Деметра ее имя за столом со смертными. — Куда ты ушла, девочка?

Чары между ними разбились, словно она уронила стекло на мрамор. Мерцание силы пропало, она отпустила его ладони и резко встала.

— Мне нужно идти, — сказала она, но не хотела идти. Кора осталась бы на коленях на земле с нарциссом между ними на века. Чтобы смотреть в его глаза и видеть ту девушку, которую видел он.

Она теперь знала того, кто понимал ее силу. Или мог понять.

— Кора! — снова крикнула ее мать. Если она задержится, Деметра пойдет ее искать.

Аид встал. Он отряхнул землю с хитона и резко кивнул ей.

— Беги к своей маме, Кора. Ты ей нужна.

— Но… я… — пролепетала она в ответ. — Я увижу тебя снова?

Тьма в его глазах вспыхнула огнями Тартара.

— Конечно, — ответил он. — Наша история только началась.

ГЛАВА 7

— Что думаешь о фестивале, милая? — спросила Деметра, когда они вернулись домой.

Кора едва думала о фестивале. Ей было плевать на смертных, от которых ей было не по себе. Она могла думать только о теплых губах на ее костяшках, и как его горячее дыхание скользило между ее пальцев. Было сложно сосредоточиться на чем-то, кроме Аида.

Моргнув, глядя на мать, она спросила:

— Что?

— Фестиваль, Кора. Где твоя голова, девочка? — Деметра тряхнула золотыми прядями с тяжелым вздохом. — Порой я думаю, что дала тебе слишком много свободы. Ты стала взбалмошной девушкой. Я разочарована.

Слова пронзили копьем ее сердце. Но они жалили не так плохо, как могли пару недель назад. Кора поняла вместо этого, что они были еще цепью на ее шее.

Ее мать стыдила ее и этим заставляла ее делать то, что хотела Деметра. Кора не хотела больше быть маленькой куклой. Она хотела стоять на своих ногах.

Они прошла по цветущему саду, который не переставал дарить самый вкусный урожай, какой только видели смертные. Поля пшеницы, кукурузы, виноград, где ягоды были размером с ее кулак. Она замерла у лозы, которая изогнулась от веса ягод. Подняв гроздь ягод, она придала растению сил.

— Мама? — спросила Кора, когда Деметра прошла мимо нее. — Что ты знаешь об Аиде?

Деметра застыла, одна нога замерла над землей. Она оглянулась, и ее обычно красивое лицо исказила такая ненависть, что Кора вздрогнула.

— Что ты сказала?

— Я… — она не должна была продолжать. Ее мать не хотела говорить о правителе Царства мертвых. Но если кто и знал об Аиде, то это Деметра. — Он был один из изначальных олимпийцев, как ты. Я не слышала, чтобы ты говорила о нем.

— И не услышишь. Он — чистое зло. Смертные не зря боятся его и мир, в котором он живет, — плечи Деметры задрожали. — В Царстве мертвых нет жизни. Ни растений. Ничего. Только ужасы конца. Боги и смерть не сочетаются, дочь моя. Помни это.

Кора понимала страх матери из-за того, что будет после смерти. Боги не знали, была ли у них загробная жизнь. Но если кто и знал, то это Аид.

И он не казался опасным или злым, как ее мама говорила. Он был добрым и милым. Он увидел в ней больше, чем любой бог или богиня. Он же не был таким плохим?

Она облизнула губы и попыталась снова.

— Мне просто было интересно. Я подумала, что, если ты расскажешь мне пару историй…

— Кора, — Деметра сплюнула ее имя, как плохой финик. — Что я тебе сказала? Мы не говорим о Незримом. Такой разговор доказывает, что я права. Ты вернешься в свою комнату и не покинешь ее, пока Артемида не придет за тобой. Это ясно?

— Но мы с Кианой хотели сходить сегодня в сад.

— Нет! — снова перебила ее мать, в этот раз взмахнула рукой в воздухе. Пшеницу справа от нее сбил на землю порыв ветра. — Ты не покинешь свою комнату, пока другая богиня не убедит тебя, что такие мысли — глупые и детские. Понятно?