Воин из Ниоткуда (СИ) - Никифоров Олег. Страница 90

— Но почему только он?

— А кто сказал, что только он? Возможно их много, потому и боги есть разные. Небо их выбрало, вот и стали они сильнее, чем остальные. Все как на земле, только Небо противник зла. Не будет созидания, не будет и жизни.

— Но тогда боги тоже могут не поделить что-нибудь. Ведь они же люди. — не унимался Кушка.

— Они лучшие из нас, и им нет нужды враждовать. Это люди прикрываются их именами и хотят подняться над другими. В этом-то и вся беда.

— А что же Небо… — начал было Олег.

— Небо мудрое. — перебил воеводу жрец, поняв направление его мысли. — Оно не хочет навязывать нам свою волю. Мы сами должны это понять, иначе вся цена нам — пригоршня песка с пыльной дороги.

Олег все свое свободное время проводил в лесном жилище Вочары, разговаривая с ним о жизни, леча свою душу, и помогая то же самое сделать старику. Так пролетали дни за днями. Воевода почти совсем отдалился от своих друзей, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы не Олана. Олег разрывался на две части между Вочарой и уединением и женой. Он обожал свою ненаглядную супругу, которая ждала от него ребенка, и, каждый раз отправляясь в лес, с камнем на сердце покидал Олану, чувствуя на себе ее тоскливый взгляд. Княгиня все реже бывала в Танагире, желая быть поближе к мужу. Но и в Белогоче он был рядом с ней разве что ночами, пропадая целыми днями у старого жреца, а она в это время металась по светлице. Олана не желала провоцировать ссору и дальше мелких полуупреков-полуобид не заходила. Олег в ответ пожимал виновато плечами, шептал ей несколько ласковых слов и… уходил. Но однажды, устав сдерживать свои обиды, Олана сорвалась. На собравшегося вновь уйти мужа обрушился шквал упреков, обвинений и вообще малоприятных слов. Вылилось все, что накопилось за последние несколько лунников. Олег молча выслушал сбивчатую, переходящую иногда на крик, речь жены, не возражая ни слова, и развернувшись на месте, медленно направился к двери. Растерявшаяся Олана замерла на полуслове. В одно мгновение в ее голове пронеслось сразу несколько переживаний: это и горькая обида за неуслышанную боль, ярость за такое молчаливое пренебрежение, и в тоже время жалость к мужу и злость на саму себя. Слезы сами хлынули из ее глаз подобно прорвавшей плотину реке. Уже почти в самых дверях услышав плач жены, Олег испуганно обернулся. Нельзя сказать, что брошенные в его адрес слова остались им не услышаны, но они прозвучали гораздо тише, чем еле различимые всхлипывания княгини. Воевода быстро подошел к рыдающей девушке и тихо обнял ее. Он растерянно целовал ее волосы, не находя нужных слов и боясь дышать. Почувствовав прикосновение к себе рук самого дорогого ей человека, Олана расплакалась еще сильней и уткнулась ему в грудь.

С этого дня Олег большую часть времени стал проводить с Оланой, прогуливаясь с ней по заснеженному Белогочу или просто сидя в тереме. Порой они навещали гостеприимных друзей. Божар всегда был рад появлению Олега с княгиней в своей кузнеце. А уж если те заглядывали к нему домой… Однако воевода не забывал Вочару, хоть и появлялся теперь в его избе значительно реже. Счастливая Олана ни разу больше не попрекнула мужа за его отлучки, хоть и сильно скучала без него. Но вскоре события повернулись таким образом, что ему самому стало не до брожения по лесу.

Сагер, вместе со своей женой ездивший проведать своих родителей, вернулся в Белогоч. Веселая и розовощекая, Весенка вихрем ворвалась в терем, засыпая брата и княгиню новостями. Седой Отец как всегда передал кучу разнообразных подарков, приглашая всех в гости. Услышав о приезде Сагера, прибежали и Андрей с Вадаром. После небольшого застолья девушки уединились в спальне Оланы, а парни долго еще сидели в трапезной, вспоминая былые походы. Уже совсем стемнело, когда в дверях появилась испуганная Олана.

— Весенка рожает!

Трудно себе представить ту суматоху, что подняли мужчины. На уши был поставлен весь терем, пока, наконец, появившаяся по зову повивальная бабка не выгнала их взашей. Те нервно расхаживали по длинному коридору, ожидая известий. А когда за дверью спальни раздался громкий крик младенца, они дружно рванули во внутрь.

— Мальчик! — радостно, и в тоже время строго остановила их на пороге бабка. В ее руках лежало маленькое беззащитное существо, которое всеми своими действиями пыталось привлечь к себе внимание. Сагер испуганно смотрел на своего новорожденного сына, не зная, с какой стороны к нему подойти. Парни дружно поздравили молодого папу.

— А Весенка как? — повернулся к повитухе Андрей, пытаясь заглянуть через ее плечо.

— Жива-здорова. Скоро дитя кормить уже будет. А ну пошли вон, бесстыдники!!! — остановила она собравшихся шагнуть в глубь светлицы молодых парней. Тем ничего не оставалось, как послушно выйти обратно в коридор. Зато там они дали волю чувствам, переполошив своими криками всю прислугу.

Весенка быстро оправилась после родов, и через несколько дней счастливо носилась со своей малюткой. Весть о рождении сына Сагера быстро облетела все княжество, и вскоре в Белогоче стало шумно, как в дни весенних торгов. Собравшиеся снова вместе друзья закатили пир на весь город, да на целую седмицу. Не было только Макса, да Араза, который обещал приехать немного погодя. Но не успели бывшие дружинники, а нынче лепшие мужи собраться в обратную дорогу, как по городу разнеслась еще одна радостная весть: в семье «главного устроителя» появился первый ребенок. Молодые родители, Андрей и Лунга, счастливо улыбаясь, принимали поздравления. Их дочурка, такая же зеленоглазая как ее мама, мирно посапывала в колыбели.

— Ты не смотри, что девчонка, вырастет, любого парня за пояс заткнет. — гордо возвестил ее отец.

— Кто бы спорил. — усмехнулся Арах, в семье которого уже росло двое мальчишек.

Так, укрывшая своим белоснежным покровом все живое Студа в обмен принесла новые жизни. Вдова погибшего Кожака родила мальчика, а ее сестра принесла Лияку девочку. А затем и Арана осчастливила своего обожаемого мужа рождением сына. Радости Вадара казалось, не было предела. Он целыми днями не спускал с рук малыша, расставаясь с ним лишь тогда, когда смеющаяся Арана забирала кричащегося сына покормить.

Вскоре настал черед и Оланы. Немного напуганная, со слезами на глазах, она ушла вслед за повивальной бабкой, а Олег, как и два лунника назад, остался за дверями, нервничая и меряя шагами коридор. С какой бы радостью он сейчас оказался рядом с милой Оланой, чтобы просто подержать свою руку в своей, успокоить. Но упрямая бабка так зыркнула на него глазами, что пришлось смириться. Время, казалось, тянулось неимоверно долго. Уже примчались извещенные гриднями друзья, пришли их жены, а от бабки не было никаких известий.

— Тяжело рожает. — вздохнула подошедшая к Олегу Арана. Скрывшаяся за дверью Весенка, вскоре вышла, ничем не обрадовав.

— Ждут.

Наконец из светлицы раздались шум, громкие голоса, вскрики Оланы. Не вытерпевший ожидания Олег при криках жены рванулся к двери, намериваясь войти внутрь. И в это время младенческий плач возвестил о появлении на свет еще одного существа с гордым именем — Человек. От неожиданности воевода так и замер на месте, держась за резную ручку двери. Та самая отворила и на пороге появилась улыбающаяся повитуха.

— Сын! Княжич!

Олег с замиранием посмотрел на извивающегося ребенка и, наклонившись, нежно поцеловал его в маленький, сморщенный от негодования носик.

— Здравствуй, сынок.

Позади послышались возбужденные возгласы друзей, воспользовавшись общей суматохой вокруг младенца, Олег виновато улыбнулся сыну и юркнул в приоткрытую дверь.

— Куда?!! — взревела опешившая бабка, но воевода уже был в комнате. Не обращая внимания на испуганную прислугу, которая убиралась в светлице, он подошел к кровати и встал на колено возле изголовья. Увидев мужа, Олана обрадовалась, но тут же смутилась, стесняясь своего вида. Кто-то из женщин тут же накинул чистую простынь на обнаженное тело княгини, вполголоса костеря на чем свет стоит нетерпеливого князя. Но Олег не обращал на нее никакого внимания, его нежный взгляд был прикован к изможденному лицу своей возлюбленной. Ссохшиеся искусанные губы, впалые глаза, бледная, немного даже с зеленью из-за плохого освещения, кожа. Бедная!