Любовь на карантине (ЛП) - Карлан Одри. Страница 30

Захра: Хорошая работа. Рада это слышать.

Я: Спасибо.

Захра: Итак, каким будет темный момент в твоей книге?

Я: Имона обвинили в том, что он спал с женой тренера. Но его подставили.

Захра: Отличный шанс для напряжения и эмоциональной травмы.

Я: Еще бы.

Захра: Хотя эта выдумка ужасно близка к твоей реальности.

Я: Спортивные романы весьма горячие. Скандалы случаются в спорте постоянно. Как будто Эван все равно прочитает книгу. На самом деле дело не в нем. Это вымысел. Он просто моя муза, когда дело доходит до определенных аспектов.

Захра: Хорошо.

Я: Кто знает, есть ли у нас вообще будущее?

Захра: Тебе нужно остановить негативную чушь, вызванную твоим идиотом бывшим, до того, пока она не перелилась в настоящее время. Ты совершила ошибку, оставшись с Шоном на год. Он многому тебя научил. Теперь двигайся дальше.

Я: Знаю, знаю. Я просто не хочу, чтобы мои надежды были слишком завышены. Эван такой замечательный. Но сначала Шон тоже казался нормальным.

Захра: Большая разница между чудесным и нормальным.

Я: Верно.

Захра: Просто не соглашайся на этот раз. Будь умнее. Ты не боишься одиночества, поэтому нет необходимости мириться с мусором. Убери это дерьмо и покончи с ним. Вычеркни его из своего разума и двигайся дальше.

Я: Ты права.

Захра: Конечно права. И теперь мои ученики начали драку и тянут друг друга за волосы. Я напишу тебе позже.

Я: Позже. Удачи. Целую.

ЭВАН

После сексуальной йоги Сеш с Сэди я принял душ, а потом сел за компьютер. Я открываю почту и вижу письмо от Полли. Не очень хорошие новости. По— видимому, половина СМИ верит в правду, стоящей за опубликованным отчетом о наркотиках, а другая половина думает, что это фальшивка, купленная и оплаченная командой. Я вздыхаю и потираю затылок. Напряжение возвращается в мои виски, когда я просматриваю отчет тренера. Читая подробности, я оживляюсь.

Бля, да. Ни один из парней не дал положительного анализа на допинг. Я встаю и несколько раз ударяю кулаком по воздуху, как будто я Рокки Бальбоа. Да! Может быть, теперь ребята не будут думать обо мне так плохо. Этот груз на моих плечах мне не помогал. Хотя это, конечно, многое прояснило в перспективе братства. Вместо того чтобы нести чушь за моей спиной, они должны были прийти ко мне. Спросил, что случилось. Я прочитал еще одно электронное письмо, и тренер сказал, что мой контракт все еще находится на рассмотрении в юридической команде. Какого черта? Разве моя невиновность и невиновность остальной команды не должны оправдать меня? Подняв трубку, я набираю номер Трины, секретаря команды. Она всегда была для меня как любимая тетушка. Нас связывают общие узы с самого начала, когда она узнала, что я остался без матери и совсем один в Калифорнии. На самом деле я обычно ходил на пятничный ужин к ней домой с ее семьей по крайней мере раз в месяц до этого дела с блокировкой.

— Здравствуйте, молодой человек. Я все гадала, когда ты соберешься позвонить мне. — когда она отвечает, голос у нее хриплый.

— Привет, Трина, как ты себя чувствуешь?

— О, прекрасно, просто прекрасно. У меня слегка першит в горле, последние пару дней я никак не могу прийти в себя. Не о чем беспокоиться. Это, вероятно, аллергия.

Трине далеко за пятьдесят, и у нее трое сыновей, все они так или иначе занимаются спортом. Один— спортивный врач, другой— юрист, а последний— профессиональный бейсболист. Каждый из них яростно защищает свою мать, но никто из них не живет в этом районе.

— Как Том? Следит за тобой? — Спрашиваю, имея в виду её мужа с которым они вместе тридцать лет. Влюбленные в старшей школе и все еще преданные друг другу. Такая любовь, как у них, заставляет меня поверить, что настоящая любовь существует и вам просто нужно найти подходящего человека. Может быть, у меня такой есть.

— Определенно. Он делает мне травяной чай сейчас. Как у тебя дела?

Я стону. — Ты видела отчеты?

— Чист как стеклышко, как и ожидалось. Я знала что ты не делал таких вещей. Я знаю, что ты любишь вечеринки, но ты никогда не употреблял наркотики.

Ну, я курил в свое время, но это уже не важно. Кроме того, это легально, так что это больше не наркотик.

— Да, и я бы не стал портить свою команду допингом или закладывать это дерьмо своим товарищам по команде. Мы выигрываем игры с тяжелой работой, умением и талантом. Может быть, даже с дозой удачи, но никогда не жульничаем.

— Я знаю, я сказала это тренеру. Он сказал, что не уверен.

— Правда? Он так сказал?

— Ммм. Меня это сильно разозлило, и ты же прекрасно знаешь, что меня лучше не злить.

— Это я и делаю. Итак, что ты слышала?

— Юридическая команда изучает ваш контракт и его параметры. Проблема в имидже. Ущерб, нанесенный скандалом, оценивается в соответствии с пунктом о моральном и этическом поведении в вашем контракте. Полагаю, ты уже догадался об этом.

— Да, но меня подставили! Какая— то цыпочка по имени Минди. Она накачала меня наркотиками на вечеринке, привела в ту комнату и, должно быть, сфотографировала, а потом продала прессе. Вот почему я позвонил. Хотел знать, слышала ли ты это имя раньше. Кто— нибудь из парней видел женщину с таким именем?

— Минди? Фамилия есть?

Я тяжело вздыхаю. — Нет, к сожалению, нет. Может быть ты можешь поспрашивать парней и болельщиц, когда будешь звонить? — Трина будет проверять всех пятьдесят игроков и всю группу поддержки. Эта женщина была как Мама команды, а мы все были ее птенцами.

— Ну, это необычное имя. Я обязательно подниму его и буду держать ухо в остро.

— Спасибо, Трина. Я ценю это.

Она кашляет и пытается прочистить горло. Это звучит супер сухо. Волосы у меня на затылке встают дыбом, и скользкий страх проникает в мои мысли. — Ты уверена, что у тебя нет лихорадки? — Трина стонет.

— Перестань волноваться. Я в порядке. Ради бога, уже почти апрель. Они трясут эти чертовы миндальные деревья по всему штату. Это ад для моей аллергии. Фермы не перестают работать только потому, что остальные из нас скрываются. Им нужно кормить людей.

— Верно. Просто пусть Том проверяет тебя каждый день, ладно? Для меня, просто на всякий случай.

Она напевает, но это больше похоже на недовольный животный стон, чем на что— либо другое. — Хорошо. Ладно. Я буду держать вас в курсе, если услышу что— нибудь из слухов или какие— нибудь шепотки по линии от юристов. Держи себя в руках, мой дорогой. Все это уладится.

— Очень на это надеюсь. Играть с мячом — это все, что я когда— либо делал и хотел делать.

— Возможно, тебе стоит потратить это время на размышления и обдумать, чем бы ты хотел заняться после того, как выйдешь из игры. Может быть, посвятить немного времени другим хобби или интересам.

— Не повредит.

Идея о покупке бара, где работает мой брат сразу приходит в голову.

Что еще я хотел бы сделать, если бы больше не был в игре? Трудно даже представить себе, что в какой— то мере нельзя быть частью футбола. У меня есть годы пока я не постарею для этого, но если я и выйду из игры, то сделаю это на своих условиях. Не потому, что какой— то мудак меня подставил.

— Спасибо за все, Трина. Я подумаю об этом. Держи меня в курсе всего, что услышишь.

— Будет сделано, милый. Береги себя.

— Ты тоже. — Я заканчиваю разговор и набираю номер брата.

— Эв, как оно, брат! Голос Курта приветливый и заставляет меня улыбаться.

— Все по старому. Избегаю папу и этот сумасшедший вирус. А ты?

— Почти то же самое. Эй, получил телеграмму с пятью тысячами, которые ты прислал. Обычно я бы не согласился, но…

— Ты там, помогаешь заботиться о папе. — я напоминаю ему о самом реальном факте, что я давно не был там, чтобы помочь поддержать нашего старика физически.

— Я? Заботиться о нем? Он сойдет с ума, если услышит, как ты это говоришь. — Он хихикает.

— Ты косишь газон? Собираешь продукты. Помогаешь готовить ужин?