В тебе моя душа (СИ) - Ма Татьяна. Страница 45

Мань Синмей закончила втирать крем в кожу рук. Взяла другую баночку и, повернувшись к зеркалу на маленьком стульчике, начала наносить какую-то прозрачную жидкость на лицо, легкими движениями массируя кожу. Несмотря на то, что ей было за пятьдесят, выглядела она моложаво, а коже могла позавидовать любая тридцатилетняя красотка.

— Что там с твоим сыном и Лили? — спросил он, поймав в зеркале ее взгляд.

— Цзяньджэ пока не настроен жениться, — поморщилась Мань Синмей, — но я решаю эту проблему.

— И как же ты её решаешь? — он нашёл в кармане пиджака пачку сигарет, прикурил.

— Не важно как. Но я обязательно всё улажу. Думаю, летом, самое позднее осенью, сыграем свадьбу.

Поженить Джейка и его дочь Лили было навязчивой идеей его жены и Мань Синмей чуть ли не с того дня, как родилась Лили. Ему нравилась мысль, что хотя бы через дочь он сможет породниться с Синмей. Тем более, сама Лили, кажется, тоже горела этой идеей. Джейк был красавцем, высоким, статным. К тому же, хорошо образован. Очень богат. Любая семья была бы рада отдать свою дочь за такого. Так чего же ему не хотеть брака между их детьми? С другой стороны, Ма понимал Джейка, его нежелание жениться на девушке, которую ему выбрала мать. Ведь он тоже женился на матери Лили не по любви. И что вышло из этого брака? С виду, все хорошо, но он точно знал, что его жена несчастлива. Да и сам он не был счастлив. С утра до ночи работа, потом друзья и рестораны. Множество любовниц. Да, он любил Мань Синмей, но женщин у него было много. Может, если бы она не устроила их жизнь в виде свиданий исключительно по пятницам, а была бы с ним, когда он того хотел, он и не стал бы ходить к другим женщинам. Но он был любвеобильным мужчиной, поэтому и женщин было много. А жена? К ней он не прикасался много-много лет. Как она жила? Были ли у неё любовники? Ему это было мало интересно. Главное, что все внешние приличия соблюдены так, что комар и носа не подточит. Сын Мань Синмей был выгодной партией для его Лили, но Ма знал, что если этот брак состоится, то дочь его счастливой не будет. Станет жить либо также тихо, как и её мать, снося измены и попойки мужа, либо начнёт устраивать скандалы, а это тоже ни к чему хорошему привести не могло. Однако Мань Синмей хотела этого брака, а ей он не мог отказать ни в чем. Да и кто мог?

Выпроводив любовника за дверь, Мань Синмей сменила постельное бельё и отправилась в душ. Она терлась мочалкой под обжигающе горячей водой с таким остервенением, будто хотела содрать с себя кожу. Ее отношение к господину Ма было непонятно даже ей самой. Всю неделю она и не вспоминала о нем, но стоило наступить пятнице и Мань Синмей начинала томиться в ожидании вечера. Когда он наконец-то приходил, она не давала ему вымолвить ни слова, прыгала на него, срывая одежду. Вся ее внешняя холодность исчезала в эти минуты, и она уже не принадлежала себе. Но как только половой акт заканчивался (она не могла называть их совокупления никак иначе), Мань Синмей бегом отправлялась в душ, смывая с себя запах этого мужчины, который теперь становился ей отвратителен. Она возвращалась в спальню. Как правило, любовник к тому времени засыпал, а если нет, то курил, лёжа в кровати. Её кровати! Это она ненавидела больше всего в нем. Когда Ма, разомлев, разваливался на ее простынях и дымил своим отвратительным табаком. Потом она выгоняла его. Сразу же меняла белье на постели и снова шла в душ, где проводила битый час. Мань Синмей считала господина Ма своей единственной слабостью. Столько лет, а она никак не могла закончить эти отношения. Ей нравилась та дикая страсть, которую он будил в ее холодной натуре, но именно за это она его и ненавидела. С отцом Джейка все было не так. Она никогда не испытывала к тому ничего, кроме снисходительности в начале и презрения потом, когда родился сын. Замуж она вышла за Ли Сунлиня, потому что, помотавшись по Шанхаю, Пекину и другим городам, так ничего и не получила, несмотря на все амбиции. Большие города были переполнены такими, как она, деревенщинами без образования. К тому же, Мань Синмей была с юга Китая. Маленького росточка, с тёмной, загоревший под жарким южным солнцем кожей, ничем не примечательными чертами лица. С такой внешностью она могла рассчитывать только на самую чёрную работу. Однако у неё были молодость и море энергии. Оказавшись в Даляне и получив работу в отеле Ли Сунлиня, она поняла, что это, пожалуй, ее первый и последний настоящий шанс зацепиться и выползти из грязи. Ли Сунлинь был человеком покладистым, спокойным, его легко было обвести вокруг пальца. Она не знала, полюбил ли он ее тогда, но они быстро поженились. Она терпела мужа в постели, не испытывая к нему особого отвращения. Однако и страсти она тоже не чувствовала. А после рождения сына Мань Синмей вообще перестала подпускать его к себе. Ли Сунлинь, хоть и был разочарован, но противиться не стал. С Ма было труднее. По молодости он настаивал на постоянных встречах, надеясь, что их отношения станут более регулярными. Он был безумно влюблён в её холодность, которая исчезала в их редкие минуты страсти. Именно потому, что ему удавалось срывать с неё ледяную маску, она и не хотела подпускать его ближе. Мужчинам не было места в ее жизни. Да, она создала свой бизнес благодаря тому первому отелю, что был у Ли Сунлиня. Но это был всего лишь толчок, импульс. Все остальное она сделала сама. А потому ни один представитель сильного пола не имел права на существование в ее мире. Ха! Сильный пол! Да что они знали о настоящей силе?

Мань Синмей забралась в кровать. Кожу приятно холодили свежие простыни. Джейк. Вот её вечная головная боль. Но она не будет думать о нем сейчас. Решать проблемы лучше на трезвую голову, с утра, когда мысли становятся кристальными, как воздух в сильные морозы.

Каждое утро Мань Синмей вставала в 5 часов. Она умывалась и отправлялась в парк, надев спортивный костюм и вставив в уши наушники. Сначала она делала несколько кругов быстрым шагом. Бегать она не любила, а вот ходьба в темпе ей очень нравилась. После ходьбы она шла на площадку со спортивными снарядами, которыми были оборудованы практически все парки Китая, и растягивалась. Закидывала сначала одну ногу на высокую перекладину, потом вторую. Ее подвижности и эластичности мышц позавидовала бы любая двадцатилетняя девчонка.

Именно в такие ранние утренние часы ей думалось лучше всего. Вот и сегодня, когда Мань Синмей склонилась головой к вытянутой ноге, задержавшись в этой позе на несколько долгих минут, ей в голову пришла отличная мысль. Она поняла, что нужно сделать для того, чтобы Джейк забыл свою иностранку и женился на Лили.

Глава 32

Наступил Праздник Весны — китайский Новый год. Новогодняя ночь ознаменовалась взрывом сотен тысяч хлопушек и фейерверков. Небо то и дело озарялось всполохами огней и такой громкой канонадой, что Наде показалось, будто началась война. Это был не первый Новый год в Китае, но она никак не могла привыкнуть к такому шуму и грохоту. Описать ощущения невозможно, нужно побывать в эту ночь в Поднебесной, чтобы понять, каково это, когда салюты взрываются на всех площадях, в каждом дворе и на проезжей части. Последние огни фейерверков погасли только около трёх часов ночи, но только для того, чтобы с рассветом их сменили взрывы хлопушек. Утро первого дня нового года всегда было хмурым. Небо затягивала желто-серая пелена смога. И хотя во многих городах, особенно больших, пытались запретить запускать фейерверки и шутихи, китайцы перебирались за городские пределы, в деревни, чтобы соблюсти старинную традицию встречи Нового года шумом хлопушек. Китай — необычная страна. Если в России новогодние дни были самым лучшим временем для торговли, ведь все люди отдыхали, а значит ходили по магазинам, то в Китае все было наоборот. В преддверии Праздника Весны все маленькие магазинчики, торговые лавки, уличные лотки с едой прекращали работу. Многие закрывались на неделю, а то и две, до самого Праздника Фонарей, приходившегося на пятнадцатый день нового года по крестьянскому календарю, которым пользовались большинство китайцев по сей день. Именно этот день считался официальным окончанием новогодних празднеств. В эти дни, как правило, работали только большие торговые сети.