Хрустальный лабиринт - Алферова Марианна Владимировна. Страница 74

– «Елена Прекрасная», с вами говорит Сергей Спайс. Служба Безопасности. Кто управляет кораблем?

– Пилот второго класса Вил Дерпфельд. Мне необходим канал секретной связи. Передаю зашифрованное сообщение. Учтите, что шифру уже десять лет. Так что ищите в архиве.

– Кто с вами из членов экипажа? Кто спасся?

– Читайте сообщение. Срочно.

– Кто знает, – рассуждал Дерпфельд, – может, после этого удачного старта меня вернут в военный флот? За этот подвиг мне могут простить неудачу в Тухлом Яйце. Все-таки я вырвал корабль из лап эгейцев.

– Ты? – изумилась Имма. Или, вернее, Кира. Ибо она требовала, чтобы ее именовали Кирой. Крто прежде, чем сказать «Кира», издавал короткий писклявый звук – и произносил «Кира» как приговор.

– Мы… – уточнил Дерпфельд. – Но все же я тоже сделал немало.

– Зато наше дело не слишком продвинулось, – съязвил Платон, чтобы опустить сержанта на твердь. – Ведь мы так и не нашли убийцу Кормана.

– Почему? – Дерпфельд загадочно улыбнулся. – Дело Кормана очень даже продвинулось. И у меня есть версия… Достаточно убедительная и… – он замолчал.

– И кто же убийца?

– Как только мы вернемся на Райский уголок, и я уточню кое-какие факты, вы узнаете имя. А пока придется немного потерпеть.

Платон отключил связь с рубкой и покосился на Крто. Эгеец не принимал участия в разговоре. Он дремал, закрыв глаза. Казалось, его совершенно не интересует, что происходит на корабле. Он почти не разговаривал, лишь односложно отвечал на вопросы, когда к нему обращались.

Иногда Крто что-то напевал.

К своему изумлению, профессор узнал мотив знакомой песенки «Греки сбондили Елену по волнам»…

Интересно, где ее слышал эгеец?

Майор Спайс выслушал рассказ профессора Рассольникова и сержанта Дерпфельда очень внимательно, не перебивая. Он умело изобразил изумление: как будто только что узнал об убийстве экипажа и проделках веселистов и Брегена.

– Жители Эгеиды убили экипаж? Невероятно.

– Именно. С нами свидетели – член экипажа пилот-практикант Кира Коровина и эгеец Крто. Судя по всему, экипаж погиб во время принудительного сканирования. Эта процедура запрещена уже более тридцати лет. Судя по всему, Император и его люди наблюдали, как гибнут астронавты во время сеанса прямого сканирования.

– Что за жестокость!

– Это не жестокость. Это теория. Они считают, что, убивая, становятся равными людям.

Майор Спайс казался почти юношей. Впрочем, юность его была фальшивой. После тяжелого ранения медики провели вынужденное омоложение организма. Так что майор в свои пятьдесят выглядел девятнадцатилетним. Только глаза юноши были слишком черные и какие-то неживые. Настолько неживые, что Платон заглянул под кресло, на котором сидел майор: вдруг наружу вывесился рыбий хвост или… Нет, хвоста профессор не обнаружил. И даже кресло было самым обычным – без антигравитационного диска.

– Я бы хотел попросить вас не сообщать прессе и вообще никому не сообщать известные вам факты, – очень вежливо попросил майор Спайс, глядя в упор на археолога.

– Ну, разумеется. – У профессора не было желания общаться с интернетчиками. – Вот только… Ответьте на такой вопрос. Почему вы бросили «Елену Прекрасную» на произвол судьбы?

– Бросили? Отнюдь. Мы разрабатывали план спасения корабля. И не только корабля, но и всей планеты. Планомерно и шаг за шагом. Вы же со своими дилетантскими фокусами все чуть не погубили. И то, что вам удалось поднять корабль – всего лишь счастливая случайность и непродуманные действия господина Брегена и этого… как его… веселиста.

– А экипаж? Вы оставили людей на растерзание.

– Мы ничего не могли сделать. Никто бы не смог.

– А Кира?

– Что – Кира? – майор вдруг покраснел. Но то была краска не стыда, а гнева. – Что Кира? Мы не знали, что она жива. В конце концов, она выкрутилась.

– Но вы ее не искали.

– Послушайте, вам всего лишь повезло. А мы работали много лет. Вели наблюдения, вербовали агентов. Так что не приписывайте себе наши заслуги.

– Вы и нас завербовали? – поинтересовался Платон Рассольников.

– Зачем же? Вы все и так сделали без всякой платы. И закончим этот разговор.

ГЛАВА 14

Документ 14.

Островитянин 7 – центру.

(Совершенно секретно)

Возможна деструктуризация фирмы «Гибрид» и передача отдельных ее филиалов в руки внешнего управления.

– Доктор Ежевикин, вы арестованы! – сообщил Дерпфельд старику.

Пожилой доктор сидел за столом в своем номере и собирался куснуть бутерброд с зеленой икрой, да так и застыл.

– Неуместная шутка, сержант! – голос Ежевики-на был строг. Врачи всех времен и всех планет разговаривают такими голосами. Наверное, еще со времен Гиппократа научились. Да и как же иначе – они распорядители жизни. Властители на час… На месяц… А кому – на годы. Властитель должен говорить весомо и строго.

– Это не шутка. – Сержант уселся напротив старика.

Номер был неплох, и даже очень неплох. Конечно, не столь шикарен, как номер Альфреда Кормана, но Платон даже не пытался прикинуть, сколько кредитов надо выложить за одни сутки пребывания в таком номере.

– Знаете, я ведь не подозревал вас сначала, хотя должен был. Ваши годы и ваша профессия меня сбили со следа, – продолжал свои рассуждения полицейский.

– Подозревать меня… О чем вы? – Ежевикин передернул плечами. И, наконец, откусил свой бутерброд. Жевал медленно. Очень медленно. Смакуя.

– О том, что ваше появление здесь – нонсенс. Кто вы такой, чтобы Корман оплачивал ваши счета? Сами вы не слишком были богаты. Вам отдыхать где-нибудь на Гее-Квадриус… И к тому же вы не были членом Клуба. И все же оказались здесь.

– Я друг и врач…

– Да, конечно. Рассмотрим вопрос в обратном порядке: вы – врач. Но разве Корман был тяжело болен? Разве он нуждался в постоянном присутствии врача? Я узнал: он был здоров, как бык. Тем более что на Райском уголке великолепная система медицинского обслуживания. Нет. Ваше присутствие как врача – совершенно ни к чему.

– Что вы знаете… – попытался возразить Ежевикин и отложил надкушенный бутерброд.

– Да уж знаю! Много чего! – повысил голос Дерпфельд. – И второе: на Райский уголок приглашают за свой счет друзей на пару дней – не дольше. Дольше живут здесь только любовники и любовницы. В любовники вы вряд ли годились… К тому же у Кормана была Елена. И потом, как я выяснил, вы не особенно были дружны, долго не встречались. И случайно сошлись на пересадочной базе. Корман похвастался и рассказал о деньгах. Вы сумели уговорить взять вас с собой. На несколько дней. Ну, как же, старик… тоже хочет немного отдохнуть.

Ежевикин брезгливо скривил губы.

– Ну и что?

– А потом Елена Прекрасная, Райский уголок, бешеные деньги… Кто не позавидует?.. И к тому же у вашего друга слабость: загадывать всем загадки, воображая, что никто не сможет их решить. Он и вам загадывает загадку. Шифрограмму его счета. А вы умный человек, доктор. Вы отгадали. Соблазн велик… Имея десять миллиардов, можно сделать биокоррекцию и стать молоденьким парнишкой, жениться на Елене… Вы стали нагонять на Кормана страх, чтобы он поверил, что за ним следят жители Эгеиды. Вы знали, что он как истинный кладоискатель непременно оставит записки-намеки. И этот ложный след уведет нас на Эгеиду. Так и вышло. Мы пошли не туда. Но мы вернулись, дорогой доктор. Я вас почти извиняю. Ведь во всем виновата Елена… Ну, конечно, Елена! Пред ее чарами ни один мужчина не может устоять. Или деньги? Может быть, деньги сильнее?

– Не говорите чушь! – заорал Ежевикин, внезапно потеряв все свое великолепное самообладание и разом сделавшись очень старым и жалким…

– Отчего же… Елена так прекрасна. Но дело за небольшим. Надо завладеть десятью миллиардами. Ведь, имея десять миллиардов, в нашем мире можно получить все.

– Мне надоело слушать вашу ерунду. – Ежевикин в ярости брызгал слюной.