Три недели другой жизни (СИ) - Вольцева Арина. Страница 7

Поняв это, Аня ощутила непривычную дрожь где-то внутри. Будто предчувствие, предвкушение… Чего? Аня не могла понять. Да и не хотела сейчас об этом думать. Она просто наслаждалась музыкой, мастерством партнера, танцем, самим моментом.

— По-моему, это была неплохая идея! — улыбнулся Матвей, так же глядя в глаза девушки.

— Ты о чем? — попыталась вернуться с пушистых небес на твердую землю она.

— О танце! Смотри, скольким людям мы подали новую идею! Готов поклясться, теперь танцевать здесь будут каждый вечер!

— Пожалуй, — с улыбкой согласилась Аня.

В ее глазах светилась неподдельная радость. По-детски распахнутые, они будто просили все больше удивлять и радовать их.

Желание поцеловать ее накрыло Матвея столь неожиданно и сильно, что он не смог ему противиться! Наклонившись к ее доверчиво поднятому личику, он собирался украсть лишь мимолетный поцелуй, почти невинный. Но едва его губы коснулись ее губ, Матвея будто захлестнуло цунами! Вихрь чувств и эмоций, поднявшись с глубин души, рванулись из груди бешеным сердцебиением. Ему показалось, что если он прекратит сейчас целовать эту девушку, то планета просто прекратит вращаться! В ушах заиграла собственная мелодия, наигранная неровным биением сердца, и эта мелодия была настолько прекрасна, что, казалось, это ангелы поют, спустившись только ради них! Жажда, невосполнимая жажда, желание целовать эти губы до умопомрачения почти сводили его с ума, он никак не мог оторваться, боясь, что просто погибнет!

Для Ани этот поцелуй стал столь же ошеломляющим, сколько и неожиданным. Матвей застал ее врасплох, коснувшись ее губ своими, но отчего-то она не стала его останавливать! Ее поглотил водоворот приятных ощущений, а желание раствориться в этом поцелуе стало почти физическим. Она обхватила шею Матвея, боясь упасть с подогнувшихся ног, прижалась к нему, чувствуя его уверенную силу и непоколебимую твердость. Будто единственная гранитная скала среди бушующего океана, сейчас Ане казалось, что в нем сосредоточился целый мир! Вселенной будто не стало, она сузилась до того пяточка тротуара, на котором они несколько секунд назад танцевали! Она готова была умереть, лишь бы не прекращать этот поцелуй!

Вокруг зазвучали аплодисменты, которыми окружающие наградили невидимого музыканта, когда окончилась мелодия. Матвей, нехотя, оторвался от ее сладких губ, настороженно вглядываясь в ее глаза, ожидая реакции. Шестым чувством он ведал, что Аня так же удивлена и восхищена этим незабываемым моментом. То, что он хотел представить как легкий флирт, для обоих оказалось бездной невероятных ощущений!

— Прости?.. — полувопросительно произнес он.

— Ты же и сам прекрасно понимаешь, что извиняться тебе не за что, — немного смущенно ответила Аня и отвела глаза.

Матвей нежно повернул ее голову обратно и приподнял, заставляя вновь посмотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, не отводи взгляд! Ты даже не представляешь, какая ты красивая, когда твои глаза светятся вот прямо как сейчас! Наверное, ни один художник в мире не сможет передать это блеск!

— Зачем художники? На дворе век фотоаппаратов, — пожала плечами девушка.

— Не скажи! В фотографии нет и капельки души! Это просто как ксерокопия! А вот портрет — если, конечно, его выполняет талантливый художник — передает и душу, и настроение, а порой и мысли того, кто на нем изображен!

Аня удивленно смотрела на него и понимала, что абсолютно не знает этого человека. От парня- сорви- голова у него осталась только внешность. Ну может, еще и лукавый блеск в глазах. В остальном же перед ней был очень интересный молодой мужчина, нескучный, обаятельный… Но самое главное, что — хоть и ненадолго — он смог вытянуть Аню, настоящую Аню, из ее кокона, который она соорудила из чувства боязни, что ей снова причинят боль! Почти не верилось, что подобное возможно! Но, так же, как тогда, при встрече с уличными музыкантами, Аня оживала. Хоть для Матвея и было привычным видеть ее такой: веселой, озорной, легко бросающейся к заинтересовавшим ее вещам, — на самом деле, она таковой не являлась. А если и была когда, то это было очень давно, в прошлой жизни! Она с удивлением прислушивалась к себе в тот момент, ожидая привычного безразличия к окружающему, но оно не накрывало, хотя до того постоянно не давало о себе забыть! Где-то, на краешке сознания, девушка понимала, что эта темнота отступает. Стараясь не сдаваться и воюя за каждый миллиметр, но все же отступает! Это казалось просто нереальным!

— Пойдем? Или еще потанцуем? — спросил Матвей.

— Давай пойдем. Становится прохладно, — ответила Аня, хотя на самом деле не замерзла. Просто боялась, что Матвей пробьет еще одну брешь в ее коконе, в который она хотела закутаться, едва переступит порог своего номера! Нельзя, чтобы все повторилось снова. Еще один поцелуй — и она уже не сможет удержать то хрупкое равновесие внутри себя, которое едва установила! Нельзя допустить, чтобы ее опять захлестнули чувства, последствия будут очень болезненными, и она не была уверена, сможет ли справиться со всем на этот раз!

— Пойдем, — согласился Матвей, с тревогой глядя ей в глаза, в которых промелькнула боль. Или ему показалось из-за плохого освещения? Но по молчанию он понял, что что-то изменилось в ее настроении. И это его немного расстроило, но уже так легко сдаваться он не собирался!

Глава 6

Аня, отказавшись от приглашения посетить гостиничный ресторан, поднялась в номер. Она ругала себя за трусость, которая заставляла ее поспешно бежать и прятаться ото всех, а в частности, от Матвея. Но этот поцелуй что-то изменил в ее душе, и она почти ненавидела себя за то, что он ей понравился! Она старалась убедить себя, что это неправильно было, разрешить Матвею поцеловать ее, ведь она прекрасно знает, чем это все может закончиться! Она боялась, но не понимала, чего боится больше: окунуться с головой в эти перемены или же воспротивиться!

— Дура ты, Анька! — сказала она самой себе. — Для него это был просто мимолетный поцелуйчик. Он уже о нем и не помнит, а ты всю себя сгрызла тут! Забила себе голову всякой ерундой! Он красавчик, да к тому же и бабник, у него таких как ты — вагон и две тележки, а твое воображение уже рисует вовсю продолжение и на пустом месте заставляет разводить демагогии!

Решив отвлечься от подобных мыслей, Аня позвонила маме. Поговорив немного с ней и услышав ее высказывание о том, что ее голос как-то стал по-другому звучать и «вообще настроение поднялось», Аня мысленно фыркнула и тут же закончила разговор.

Не зная, чем еще себя занять, девушка заметалась по номеру. Все в голове перемешалось, и Аня пыталась навести в мыслях хоть какой-то порядок, что давалось ей с трудом.

В конце концов, решив, что нужно сделать вид, что ничего не произошло, она улеглась спать. Но сон не шел. Она несколько раз сменила позу, поменяла подушки местами, легла головой в изножье кровати, скинула одеяло, а следом и ставшие вконец неудобными подушки, но результата это не дало. Промучившись с бессонницей около двух часов, приняв душ и выпив немного вина, она включила телевизор, устроившись прямо на полу около диванчика с открытой бутылкой вина и бокалом. Переключила несколько каналов, наткнулась на начальные титры какого-то фильма и решила посмотреть. Но посмотрев несколько минут, Аня поняла, что фильм про любовь и застонала от досады. А уж когда герой поцеловал девушку, она, пробормотав что-то нелестное насчет отсутствия воображения у киношников, почти в бешенстве выключила телевизор и осталась сидеть на ковре.

Мысли плавно перетекали от одного к другому, затуманенные вином. И вот она уже добралась до школьных времен. Боже, как же все было просто тогда! Почему они этого не понимали?! Торопились стать самостоятельными, взрослыми, не осознавая, что это — билет в один конец. Никого не слушали: ни родителей, ни учителей, ни остальных взрослых, которые советовали насладиться этой чудесной и кратковременной порой в жизни, — они рвались к своему будущему, где не было наставников, воспитаний и нотаций. Сейчас и рады бы все повернуть, да нет подобной возможности. И обидно-то становится от того, что сейчас те, кто вот-вот выпорхнут из-под родительского крылышка, тоже, как когда-то и их родители, ждут- не дождутся необратимых перемен! А через несколько лет их судьбу повторят их собственные дети — и так по кругу через это пройдут все поколения. И, наверное, будут проходить еще многие десятилетия и остальные! И не найти никому слов, чтобы объяснить им то, что начинаешь понимать, уже потеряв возможность все повернуть назад!..