Принцесса для его Светлейшества 2 (СИ) - Моник Мика. Страница 33

— Ай! Зачем тебе это? — возмущенно прокричал он, потирая голову.

— Буду проклинать тебя до десятого колена. Может скажешь где находится королева Селена?

Глаза Эстера заблестели так, будто он вот-вот расплачется. Сжав дрожащие губы, он вздернул подбородок и прокричал.

— Никогда! Нифералл спасет меня!

На его слова я только рассмеялся. Эстер настолько уверен в том, что Нифералл дорожит им, что готов принести любые жертвы. Даже угроза проклятия не смогла оказать должного эффекта на его запудренный обещаниями мозг.

— Как знаешь.

Я пожал плечами и вернулся к костру. Закину в кипящее варево волосы, я провел над ним рукой, заставляя жидкость засветиться фиолетовым светом. Вспышка озарила деревья вокруг и тенью легла на искаженную ужасом гримасу короля.

Даже так не раскололся.

Ну что же он свой выбор сделал. Пугать его больше не имеет смысла. Осталось только влить ему в горло зелье правды и ждать пока то окажет должный эффект. В этом мне пригодилась помощь Брегмата, ведь Эстер дергался извиваясь, как пойманная за хвост змея. Но советник с легкостью с ним справился и открыл рот, в который я влил остуженную заклинанием жидкость.

Выпив все до последней капли, король залился кашлем и посмотрел на нас глазами полными боли. Похоже он и правда решил, что мы собираемся наложить на него жуткое проклятье и подвергнуть пыткам. Несомненно, он всего этого заслуживал, но поступать так с человеком было бы низко и ничем не отличало нас от самого Нифералла.

— Мне плохо… я умираю… — простонал король и завалился на листву.

Брегмат посмотрел на меня негласно говоря, что зелье начало действовать. Агония Эстера длилась не долго. Да и у зелья из побочных эффектов были только тошнота, да головная боль. Но похоже изнеженный дворцовыми ласками Эстер к этому не привык.

— Теперь ты готов говорить? — спросил Брегмат, смотря на побелевшее лицо его Светлейшества.

— Нет. — ответил Эстер.

— Он готов. — заключил я и поднял его за грудки. — Что произошло на опушке?

Глаза Эстера забегали, стремясь придумать злую ложь, но язык упорно его не слушался, выведывая все его темные тайны.

— Селена. Эта мерзавка, смела смеяться надо мной! Я хотел ее проучить, но она вызвала этих чертовых птиц. Пока я прятался от них, она перешла в нападение. Эта потаскуха оказалась еще и ведьмой! До сих пор не понимаю, что темному господину нужно от нее. Никак отыметь желает, но оно и к лучшему. Может тогда она научиться кроткости и манерам!

— Что было дальше? — могильным голосом спросил я.

— Я отослал одного ее ворона на дальнее расстояние чтобы убить. Второго завалил, отразив атаку. Но видимо я допустил оплошность, ведь потаскуха смогла попасть в меня оглушающим заклятием!

— Что стало с третьим вороном, который покрылся льдом?

— Третьим? — лицо Эстера вытянулось.

— Ясно. — я разжал пальцы и Эстер упал на землю. — Селену забрал Нифералл.

Со стороны я старался казаться спокойным, позволяя сохранять трезвость ума. Но внутри все просто полыхало от негодования. Моя жена в плену у самого ужасного существа, которое есть на этой земле. И я даже боюсь представить, что он с ней сделает.

— Если с ее головы хоть волос упадет! — вырвалось из моих уст тихое шипение. — Я этими руками оторву голову проклятому богу и всем, кто ему служит. Клянусь.

Брегмат с тоской посмотрел на меня и взял цепь от наручников Эстера, наматывая ее на кулак.

— Где находится Нифералл! Мы должны знать точно, куда он собирался увести принцессу Селену. Говори! — закричал советник.

— Они в столице Эшахама. — сказал Эстер после чего отключился.

— Я подготовлю телепорт. Воронов расколдуем позже. Нельзя терять ни минуты!

Я пошел на поводу эмоций и забыл о человечности. Я забыл обо всем. Не будь у меня ингредиентов для заклинания, ни что бы не остановило меня от пыток. Я безумно любил свою жену и был благодарен ей за каждый день, что живу на земле. Она не просто подарила мне свет своей любви, она стала светом моей жизни.

Я обязан спасти ее.

Глава 25

Мне снился сон. Крепкий чай, пение ласточек за большим окном и аромат… Тайкой родной, что сердце пропускало удар. Так пах платок Грюнвиры. Казалось, что в этом аромате особенного. Старое мыло из говяжьего жира и глины. Таким обычно пользовалась прислуга, она же сама его и делала. Но Грюнвира, моя милая нянечка, пахла по-другому.

В тот день я делала уроки, и захлопнув ненавистную книгу посмотрела на недовольное лицо няни. Она никогда не могла на меня долго злиться, и уже через мгновение первые морщины на ее лбу разгладились, и она присела, смотря мне в глаза.

— Не будешь учиться, похитит тебя злой колдун. — пригрозила она мне худым пальцем.

— А вот и не похитит! — надулась я. — И вообще почему вы решили, что он злой? Может он хороший и купит мне много сладостей!

Грюнвира вытерла с моей щеки остатки пирожного и наигранно кивнула.

— Ага, так уж он и побежит за пирогами для капризной принцессы в которой ума с гулькин нос. Учись давай!

Няня часто меня обзывала, но я никогда не жаловалась на это батюшке. Глубоко в глубине души я понимала, что делает она это любя.

— Ну няня!

Грюнвира встала и скрестила руки. Только сейчас находясь в воспоминании, я заметила сколько у нее на них было мозолей и ссадин. Бедная женщина наверняка брала подработки в саду. Я толком ничего не знала ни о ней, ни о ее семье. Может у нее кто болел или дом ушел с молотка. А может она копила деньги, чтобы помочь нищим живущим за крепостной стеной.

Я ничего этого не знала…

Будучи принцессой, я смотрела на все иначе. Меня не волновали чужие проблемы кроме своих собственных. Только беды и испытания, прожитые в будущем смогли закалить мой разум, сделав более человечной.

Не зря говорят, что крестьяне добрее знатных господ. Ведь это омерзительное высокомерное дворцовое воспитание передается из уст в уста. Втирается нам ненавистными учителями, отцами и нянями. Человеческая жизнь перестает иметь для нас значение, и важным становится только вопрос власти и способов ее удержания.

Габриель никогда не станет такой. Я воспитаю из нее свободную на выбор девушку. Я не буду принуждать ее быть тем, кем не хочет она. Я не буду заставлять ее любить того, кого она не любит. А дам ей право решать. И пускай весь мир смеется надо мной, но моя дочь будет властна над своей судьбой.

— Хорошо, я расскажу тебе сказку. — сказала Грюнвира, садясь на учительский стул.

Видение стало ярче, и я увидела учебную комнату из воспоминаний. Именно такой я ее помнила. Большая доска для писания мелом. Книжный шкаф у окна, серые шторы и два стола. За одним из них всегда сидел мой преподаватель, который учил меня правилам поведения при дворе. Мистер Клювсонских без устали говорил, что крестьяне лишь источник дохода и богатства королевства. Со временем это и отложилось в моей голове. А потом я и вовсе забыла о том, что за стенами замка есть что-то кроме «источника дохода».

— О ком? — я скривилась и отодвинула противный учебник.

— О силе любви…

— Пф! Что в этой любви такого? Брак, да и только. Он нужен чтобы появился этот… — я почесала пером голову. — а! Наследник!

Грюнвира погрустнела и под ее глазами выступили синяки. Она положила руки на учительский стол и посмотрела на свои пальцы.

— Да, возможно так оно есть. Если так говорит мистер Клювсонских значит это правда. Но позволь и няне сказать тебе кое-что об этом чувстве.

— Чувство? — мои глаза округлились.

— Да. — няня улыбнулась, и я увидела облегчение на ее лице. — Любовь — это чувство Селена. Не долг.

— Хочу узнать об этом побольше! Расскажи сказку!

Я подскочила на стуле и побежала к Грюнвире, усаживаясь к ней на колени. Она бережно обняла меня, как родную и погладила по кудрявой голове.

— Хорошо. Тогда слушай. Жил на свете злой при злой человек. Он был ужасен и не знал, что такое любовь. Сострадание было чуждо ему, как и все человеческое. Из-за этого его никто не любил, но несмотря на это люди все равно шли к нему на поклон. Ведь человек этот был богат и всемогущ. Старики, больные и бедные преклонялись ему, когда он с гордым видом восседал на своем троне.