Закат Человечества (СИ) - Тихий Даниил. Страница 38

Старатель тяжело вздохнул и отвернулся. У него не было сил смотреть на это исхудавшее, измождённое лицо, что сверлило его взглядом из-под холодных труб:

— Отдашь ей патроны и скажешь, что я попросил найти тебе работу. А патроны — это плата за еду и койку на первое время. Пока сама зарабатывать не начнёшь.

Встал и пихнув носком берца пачку патронов под трубы старатель поправил рюкзак и был таков. Сделка с совестью состоялась.

Три трупа в обмен на пачку патронов.

Глава 11. Удача

— Ты уверен, что это она?

На поверхности шёл дождь. Барабанил по стенам Башни и тонул в химаре, смертельно опасном тумане укрывшим руины. Химарь уже опадал, прибиваемый к земле каплями ливня и отравлял каждую крупицу пространства, к которой прикасался.

Зима закончилась и на смену ей пришла непогода.

Подходит под описание. Три ряда по семь машин. Сразу за мостом.

Волк лежал у пролома в стене, чуть поодаль от края, там, где его не доставали случайные капли дождя, забрасываемые в помещение ветром. Через оптику моей пневматической винтовки он наблюдал за белым мостом, единственным, что сохранился в завокзальном районе и был настоящей артерией на границе зелёной и жёлтых зон.

Именно по нему уходили караваны в Агрокомплекс. И именно там наниматель, обнаружил и замаскировал спуск в низинный город.

Проблема была в том, что человек выкативший этот заказ был редкой “птицей”, не обременённой биотическим блоком. А значит не было никаких слепков памяти и точной инфы. Только устное описание, ориентиры, и привязка к старым, довоенным картам.

— Заночуем на посту или вернёмся?

Волк отвернулся от прицела и отправил сообщение:

Можно заночевать, чтобы лишнее не натаптывать. На посту Насса, Аллах свидетель я не думаю, что он нас прогонит.

С такой характеристикой этого офицера, частенько попадающегося нам в патрулях, я был согласен. Мужик нёс на своём лице выраженные черты азиатской внешности, кажется он был бурятом, к тому же однажды спас Волка и за всё время нашего знакомства ни разу нас не подвёл.

Насколько мне это позволяло образование я знал, что буряты всегда были опорой империи. Малочисленный и гордый народ ещё с доимперских времён славился своим патриотизмом и беззаветной преданностью родине.

После череды национальных войн их стало так мало, что новорождённой империи пришлось выпустить эдикт о генетической поддержке, что в последствии оказалось верным решением и помогло восстановить демографию этих славных воителей.

В самом высоком здании завокзального района завывал ветер. На верхотуре мы были не одни, пятёрка патрульных крепко обосновалась во внутренних помещениях, развернув наблюдательный пост и контролируя территорию зелёной зоны.

Отсюда же запускали дроны.

Уже поднявшись и закинув на плечи рюкзак я увидел, как за окном промелькнула “птичка”. Беспилотная система работала автономно, сообщая о изменениях ландшафта и любом замеченном движении прямиком оператору. Человеку, чей биотический блок с развитой инъекциями биоклеток нейронной сетью, был синхронизирован со всем необходимым оборудованием.

Мне такая работа на старости лет не светила. Большинство полученных за время рейдов инъекций ушли в “иммунитет”, а для управления и контроля за подобными штуковинами требовался “интеллект”.

Моего, в случае чего, хватит исключительно для синхронизации с простейшим оборудованием на небольшом отрыве от тела. Персональный переносной компьютер, детекторы и малый штурмовой-дрон разведчик, не более. Даже шлем собирателей плоти, полученный от Егеря, забил весь входящий трафик при первом же включении.

А значит на что-то большее рассчитывать не приходится.

В глубине здания работал лифт. Но оно и понятно, как ещё людям подниматься на такую высоту с военным имуществом. Пока поднимешься или спустишься упаришься в край, поэтому народ давно починил лифт и запитал его от малогабаритного источника питания.

Спускаться в чудом уцелевшем, современном лифте, несущем на себе отпечаток прежнего, ещё довоенного лоска, было сюрреалистично и только натоптанный грязными берцами пол отсылал нас к печальной реальности.

Как только его створки раскрылись, на нас снова взглянул мёртвый город.

Исчерченные царапинами и трещинами стены, со стёсанной и покрытой сажей отделкой и оплавленные куски напольного покрытия привели нас в вотчину патрульных. С последней нашей встречи Насса продвинулся по карьерной лестнице, и теперь частенько заступал не только на блокпосты, но и сюда, в подножье Башни.

К нему стекалась информация со всей зелёной зоны и, если в паутине информационного потока проскакивало что-то вне его компетенции об этом немедленно докладывалось в общину, где уже ожидали своего часа дополнительное подразделение и дежурная медицинская смена.

Сидящий на пластиковых оружейных ящиках офицер разговаривал по радиостанции, когда старателей пропустили на пост. Увидев своих старых знакомых, он поднял руку с вытянутым указательным пальцем как бы говоря “секунду” и заставил напарников подождать.

Секунда растянулась почти на четыре минуты, но в конечном итоге Насса снял с головы наушники и передал радисту:

— Что-то вы рано мужики, или о химаре не знали? Я же докладывал всего пару часов назад. Сейчас за группой идти смысла нет.

Насса поднялся, пожал мне протянутую руку, обнялся с Волком и хлопнул последнего по плечу. А я тем временем задал резонный вопрос:

— Про какую группу речь? Мы вообще пришли нагло напрашиваться на ночлег под вашим крылом, так как выползли осмотреться и до завтра никуда дёргаться не будем.

Офицер смешно собрал губы в трубочку и приподняв брови ответил:

— Ну в ночлеге я буду вынужден вам отказать. Прямо на посту я вас не размещу, иначе Кардинал шкуру снимет, а вот если приземлитесь под самым боком в южных помещениях высотки, ничего против иметь не буду.

Нассу отвлёк один из подчинённых с вопросом о какой-то “седьмой точке” и дождавшись, когда офицер снова сместит внимание на нас, я повторил вопрос:

— Так про какую группу-то речь?

Старый знакомый указал нам на ящики у стен предлагая присесть. Плюхнулся на своё место и поправив рукой чёрные как смоль волосы, выудил из-за рации термос:

— Егорыч, дай стаканчики.

Радист, сидящий чуть поодаль откликнулся на просьбу и через пару секунд по пластиковой таре заструился горячий кофе:

— Группа у меня пропала. — Насса протянул первый стакан Волку и получил благодарственный кивок. — Перед химарём попёрлись цепочку следов проверить и будто назло гадость эта началась. Может схоронились, а может всё. Радейка короткая у них была, но связи с ними нет. И опять же пойди разбери химарь глушит или нет больше радейки.

Принимая из его рук стакан, я спросил:

— А где пропали?

Офицер указал рукой в сторону закрытого свежей кладкой окна, чья стрелковая бойница была перекрыта установленным туда воздушным фильтром:

— Ближе к вокзалу. Точнее не скажу, когда химарь или смерть-ветер приходят мы все посты сворачиваем, и они сидят на консервации пока дурь эта уродская не закончится. Как опорник функционирует только Башня, и та, сами видите, как внизу задраили все щели, так и сидим… наблюдаем.

Волк покрутил пальцем и отправил сообщение:

Спроси у него зачем ему старатели? Может мы справимся, всё равно к белому мосту топать.

Жест Волка не прошёл мимо внимания офицера, и он обратил свой взор на меня.

— Спрашивает, на кой ляд вам старатели?

Насса пожал плечами:

— Следы больно мутные. Непонять, то ли одиночка изменённый, то ли мутант. Пойти одним глазком глянуть что с группой и доложить. У меня приказ личный состав беречь, а там самый край патрульной зоны, не про нашу честь работёнка.

Я отпил глоток кофе:

— Завтра сюда подойдут топтуны от заказчика. Пойдём в жёлтую зону, проверим одном место. На обратном пути поможем.