Возрождение (СИ) - Воронин Дмитрий Анатольевич. Страница 11

Но сначала нужно мне самому кое-что прояснить. Как уже говорилось, любознательность — детская болезнь, которой страдают где-то процентов семьдесят эльфов в возрасте лет до трёхсот-четрёхсот. В этот период они лезут во всякого рода неприятности, предаются порокам, крутят романы с кем попало, путешествуют, тесно общаются с людьми. Да и не только с людьми. Традиционные войны с орками — это всё от избытка энергии и от неуёмной любознательности. Типа, а что получится, если набрать ватагу сорвиголов и испытать на прочность какую-нибудь из горных крепостей? Заканчивается это, как правило, плачевно. Эльфы хоть и отменные стрелки, но бойцы, мягко скажем, так себе. Ну а орки — не те существа, которых можно донимать безнаказанно, они сами не дураки подраться, а обиды на вечноживущих у них передаются из поколения в поколение и имеют тенденцию накапливаться. Вообще говоря, образ «созданий тьмы» им не слишком подходит, сами они тяги к экспансии не проявляют, но и за своё кровное готовы стоять горой. В том числе, и за те понятия, которые люди называют «честью» и «долгом перед видом». В общем, юные эльфы традиционно мутят воду, а расплачиваться за это приходится и им самим, и старшему поколению бессмертных (неправильный, кстати, термин — лучше «нестареющих», поскольку долголетие хреново помогает от клинка, воткнутого в брюхо), и людям. Последним — в особенности, ибо втягивать в разборки соотечественников часто не получается, а придурков среди людей найти не сложно. Или купить — скопидомство эльфов распространяется на некоторые артефакты и родовые древности, а монетами с профилями человеческих королей лесные жители разбрасываются с демонстративной щедростью.

Ну и люди тоже хороши. Им только дай возможность подраться… соваться в Лес — больных мало, а попытаться пощипать горные крепости орков охотники неизменно находятся.

Об эльфах, орках и тамошних людях дядя Фёдор знал много. Или от Дениса, или от других таких же. Только в Москве, по его словам, эльфов наберется с десяток, если не больше. На контакт с обычными людьми они идут неохотно — в смысле, чтобы до полной откровенности. А вот набрать десяток-другой мордоворотов, да отправить к себе в Эллану, в качестве пушечного мяса — это запросто. Есть у меня подозрение, что дядя Фёдор когда-то и сам имел дело с вербовщиками. Об Эллане он рассказывал с явным знанием дела.

Постепенно тяга к перемене мест и различным авантюрам уходит, сменяясь стремлением постичь смысл жизни, любовью к уюту и покою. Тогда эльфы завязывают со странствиями и драками, возвращаются в родной Лес, чтобы под кронами мэллорнов предаваться философским размышлениям. И всех развлечений — всадить стрелу в горло всякому, кто посмеет отвлечь созерцателей от погружения в тайны мироздания. Договориться с ними, по словам дяди Фёдора, дохлый номер — вне зависимости от предмета спора. Поэтому, эльфийские правители всегда относительно молоды. То есть, именно юнцы (в их понимании) правят, заключают и нарушают союзы, посещают людские государства с дипломатическими миссиями, объявляют войны и так далее. С таким подходом, по прошествии нескольких тысяч лет под каждым деревом в Великом Лесу сидело бы по десятку «старцев». Но, благодаря детской болезни, до истинного взросления доживает ладно если десятая часть. Остальные либо гибнут, либо уходят в иные миры, да так оттуда и не возвращаются. Как Денис, к примеру. Ему уже давно пора перейти от этапа «я существую» к этапу «я мыслю». Дядя Фёдор говорил, что лет Денису уж с полтыщи, если не больше.

Правда, бывает, что возрастная болезнь принимает затяжную, хроническую форму. Казалось бы, собрав воедино жизненный опыт и юношеский задор, можно стать выдающимся правителем. Но сами эльфы таких вот особей, застрявших в периоде инфантильности, не жалуют.

Ладно, я отвлёкся.

Выслушав мой рассказ о пропавшей девушке, Денис равнодушно пожал плечами.

— Допустим, ты прав, и эта твоя Лена воспользовалась якорным ключом. И что дальше? Мэллорны (тут он поморщился) на опушке не растут, значит, вышла она где-то в самом Лесу. Думаешь, ей там удастся выжить достаточно долго, чтобы добрести до людских поселений?

— Боюсь, она не станет искать людские, — я сделал ударение на этом слове, — поселения. У девчонки крыша поехала на почве эльфийской психологии, она будет искать кого-то из ваших. И полезет с расспросами…

— И получит стрелу прежде, чем сумеет выдавить из себя банальное «здрасьте».

— А говорят, что ваши… соплеменники мужского пола не прочь поразвлечься с человеческими женщинами.

— Не прочь, — не стал спорить Денис. Могу поклясться, сам он «развлекался» на полную катушку, обаяния ему не занимать. — Но чтобы попасть не в категорию «враг», а в категорию «ах какая милашка», ей потребуется изрядное везение. Встретить кого-то из молодых до того, как её шлёпнут. И не просто встретить, а вызвать симпатию.

— Шанс имеется.

— Мизерный. И этот мизерный шанс имеется именно у неё, а не у тебя. Ты же не думаешь, что способен вызвать у эльфийки сексуальный интерес?

Мне бы обидеться, но он ведь прав, пусть и высказывает эту правоту в несколько грубой форме. Вообще говоря, девчонки, с которыми Леночка спорила по переписке, во многом лучше понимают предмет полемики. Эльфы, большей частью, создания в общении достаточно неприятные. Щадить чувства собеседника они не умеют и не любят. А их «прекрасные половины» в этом вопросе, как правило, и вовсе невыносимы, поскольку считают представителей других рас чем-то вроде навоза на дороге — на вид мерзость, на запах отвратительны, и вообще, лучше ничего общего с дерьмом не иметь. Встречаются исключения, но редко.

— Не думаю.

— И то хорошо…

Он долго молчал. Молчал и я, не желая форсировать события.

У дяди Фёдора с Денисом были какие-то дела и до того, как я впервые увидел нашего местного эльфа. А поскольку поговорить дядька любил, а меня после той встречи распирало от вопросов, беседовали мы долго. И в этот день, и потом. Рассказывал дядя Фёдор много, другое дело, что толком и не определишь — где в его словах достоверная информация, а где чистой воды вымысел. Пофантазировать мой родственничек был не дурак. К примеру, в то, что эльфы, в поисках новых ощущений, могут переспать не только с обычной человеческой девчонкой (по меркам лесных жителей, красотой людской род не отличается), но и с кем угодно. Вплоть до оркской… забыл, как дядька их называл, вроде как «самкой» — невежливо, а «женщиной» — язык не поворачивается.

Но главное, что я вынес из этого разговора — эльфы, в большинстве своём, рабы так называемого «первого порыва». То есть, раз выбранная модель поведения меняется с крайней неохотой. Это я к чему — если уж Денис не послал меня в известный всему миру пеший эротический маршрут, значит, что-то я с этого визита всё-таки поимею. Может, и не в полном объеме, но Денис так или иначе поможет. Главное — не торопить его, а то ведь он в России неведомо сколько лет прожил, может, научился оперативно менять точку зрения в зависимости от внешних факторов.

— Почему сам за это дело взялся? — поинтересовался эльф тоном столь равнодушным, что в иной компании тут же получил бы в ответ «не твоё дело».

— Дядя Фёдор куда-то пропал…

О, вот тут как раз пора прояснить, почему я его так называю. Как я уже говорил, дядя Фёдор нарисовался в нашем доме ещё когда я только встал на ноги. Но поначалу заглядывал в гости редко… это не я так помню, это потом, по разговорам выводы сделал. А когда мне лет пять стукнуло, стал появляться куда чаще, временами — каждый день. И отношения с отцом, поначалу относительно прохладные, более или менее выровнялись. Наверное, отца подкупил тот неоспоримый факт, что его новоявленный брательник всерьёз ко мне привязался. Дарил подарки, не то чтобы дорогие — но регулярно, никогда не отказывал в плане «посидеть с мальцом», охотно таскал меня в кино или в парк, когда родителям было малость не до того. В общем, отца это устраивало. И меня тоже — только вот я почему-то никак не мог запомнить его имени. Странно — нормальное ведь имя, достаточно распространённое… а не застревало в памяти, хоть ты тресни. Ну он и ляпнул как-то — мол, Мишаня, да меня ж как мальчика из твоего любимого мультика зовут, ну, где там кот Матроскин и пёс Шарик… помнишь? Я ему — «дядя Фёдор, да?». Вот с тех пор и повелось… уже потом, когда я вырос, он часто говорил — ну прекращай этого неизменного «дядю» каждый раз вставлять, перед знакомыми неудобно, что здоровенный лоб постоянно «дядькает». А привычка, что теперь с ней сделаешь. Так и остался он дядей Фёдором — и в общении, и в мыслях.