Кавказский след - Карасик Аркадий. Страница 28

Но не отказываться же, заупрямишься — приведут под конвоем.

— Выезжаю.

Глава 10

В каком состоянии он добирался до областной прокуратуры Федор Иванович позже не мог припомнить. Голова кружилась, донимал вонючий пот. Казалось, пассажиры в метро и в автобусе принюхиваются и брезгливо морщатся. Впору выходить на поверхность и идти пещком.

Пришлось перетерпеть. И обидные взгляды, и понимающие ухмылки, и брезгливые поеживания. Федор Иванович выбрался из автобуса сам не свой, постоял на улице рядом с выходом, отдышался, и медленно двинулся дальше.

Пропуск заказан. Машкина пропустили в святилище правопорядка, вежливо объяснили, как найти нужную комнату, и он пошел по коридору к кабинету Бабурина, словно по прогнившей лежневке, проложенной по болоту. Медленно, осторожно, едва передвигая ноги.

Сергей Петрович встретил мужа сестры довольно приветливо. Вышел из-за стола, крепко пожал руку, сопроводил к приставному столику. Усадил и занял место напротив.

У Машкина немного отлегло от сердца, легче стало дышать. Все же — родственник, не чужой человек. Вон как улыбается, глядит по доброму, без служебного морозца и высокомерного ехидства. Родство — великое достижение цивилизации!

— Ты можешь оказать мне неоценимую помощь. Как не говори, единственный пока свидетель, которому можно доверять…

Федор Иванович приободрился, даже спину выпрямил и горделиво вздернул лысую голову. Дескать, можешь рассчитывать на меня, все сделаю, ничего не скрою. Про себя принялся лихорадочно вспоминать подходящие по сюжету детективы.

— Расскажи еще раз все, что произошло не только в ночь убийства, но и раньше. За время твоего общения с семьей банкира и окружающими людьми. Станешь повторяться — не беда. Заодно припомни детали, разную мелочь во взглядах, в жестах. И еще — не бойся давать свои оценки. Иногда мнения непрофессионалов оказываются значительно важней десятков экспертиз и заключений специалистов сыска.

Следователь не положил перед собой бланк протокола допроса, не приготовил ручки и карандаши. Облокотился на стол, положив голову на подставленную ладонь, привел в порядок свои фасонистые усики. Будто подчеркнул: разговор — не официальный, на уровне родственногоо общения. Налил чай, распечатал пачку печенья, придвинул сахарницу.

Машкин принялся рассказывать. Уверенно, неторопливо. Старался не повторяться, выбирать самое, по его мнению, полезное для расследования. Страх спрятал острую, зубастую головку, перестал гнать ручьи пота. Единственная забота — не упустить главного, пусть даже оно, это главное, представляет из себя мелочь, на первый взгляд, не заслуживает внимания. Ведь именно об этом просит свояк.

Подробно поведал о первом знакомстве с женой банкира, не забыл упомянуть мерзкую кличку, которую она присвоила мужу. Во всех подробностях передал прерывистый разговор любовников в прорабке. О здоровьи Басова, оформленном им завещании, странной заинтересованности частного детектива семейными и банковскими делами мужа любовницы.

В заключении — непонятный интерес вдовы к показаниям, которые дал лысый прораб следователю.

Покончив с Любовью Трофимовной, Машкин переключился на бизнесменов, сопровождающих банкира в его поездке на строительство загороднего дома. Бегло обрисовал внешности, отметил злой взгляд Хвостова, внешнюю, явно показную, доброжелательность Федосова. Описал реакцию банкира на сообщение прораба о непонятном визите мокрогубого Ханжи. Но о его манерах и приметах рассказчик предпочел особо не останавливаться — боялся бандитского возмездия. Вдруг кто-нибудь из помощников свояка продаст Ханже за немалые деньги откровения лысого инженера. Тогда, как выражаются в детективах преступники — кранты, хана!

Зато не обошел вниманием ненавидящего хозяина охранника Деева и прочно застрял в непонятных отношениях между Басовым и банковским связистом…

Бабурин внимательно слушает на удивление спокойное повествование, не переспрашивает, не торопит. Иногда бегло запишет на листке бумаги пару слов и снова смотрит на рассказчика. Хорошо смотрит — подбадривающе, доброжелательно. Постепенно Машкина покинули остатки недавнего страха. Мало того, трусливого инженера охватил азарт сыщика, идущего по следу.

— Ну, что ж, спасибо, свояк. Здорово ты помог мне, бутылка, считай, за мной. Попрошу сеструху сварганить приличную закуску да загляну как-нибудь на часок — другой… Не возражаешь?

— Буду рад, — браво отрапортовал Машкин.

— Теперь продолжим… Видишь ли, я один, без помощников. Обещают, вроде, подкрепить, да когда это будет. Даже пооткровенничать не с кем…Время у тебя имеется? Не нанесу вреда твоему, как нынче говорят, бизнесу?

Не иначе, как заманивает! Видишь ли, помощников нет? А вокруг так и вьются разные сыщики и оперативники, ждут сигнала — кого расколоть, кого посадить. Разве это не помощники?

Но Машкин важно покачал головой — два раза влево, два — вправо. Какие могут быть дела у безработного? Зубатиться с женой либо читать бесплатную рекламную литературу, навещать биржу труда либо опрашивать по телефону «гербалайфные» заведения… Конечно, поможет, как можно не оказать услугу родственнику?

— Итак, на базе того, что ты мне сейчас рассказал, имеется несколько интересных версий.

Бабурин достал из ящика стола лист бумаги с нарисованными чертями и чертенятами. Положил по правую руку. Чистую бумагу — перед собой.

— Первая версия: банкира убил водитель Федоров. Затащил труп в подвал и вернулся в машину. Легко и просто. Как думаешь?

Не глядя на свояка, следователь написал сказанное под жирно выведенной цифрой "1". Дважды подчеркнул черным фломастером. Будто нарядил фразу в траурную одежку.

— Вполне возможно, — сохраняя важный вид «эксперта», согласился с версией номер один Машкин. — Вот только имеется одна неувязочка. Возвращались хозяин с водителем ночью. Машин на дороге мало. Какая, спрашивается, необходимость убивать Басова на стройке? Почему не расправиться по дороге. Остановиться по малой нужде на обочине и… К тому же водитель… попал в аварию, лежит в больнице. Скорее всего, кто-то расстарался заткнуть ему рот…

— Молодец, своячок, извилины работают, как надо, — похвалил следователь, крест накрест перечеркивая на бумажке фамилию водителя. — Оказывается, подкован не хуже профессионала… А кто тебе сказал о Федорова? Для меня, честно признаюсь, — новость.

— Любовь Трофимовна, — побагровел инженер, будто одно упоминание имени сексуальной вдовушки действовало на него возбуждающе.

— И как же она преподнесла это грустное известие? Плакала?

Следователь знал о судьбе водителя Басова — ему доложили через полчаса после дорожного происшествия. А через три часа — из больницы. Бабурина не интересовала реакция свояка на подбрасываемые версии — он слушал его, как говорится, в полуха, одновременно думал о своем, потаенном. Такая уж манера у прокурорского следователя — обкатывать свои мысли на собеседнике.

— Нет, спокойно.

— Еще бы, не спокойно. Человеческие нервы не беспредельны, беспрерывно натягивать их опасно — могут порваться. Представляю, что ей стоило перенести смерть мужа… Ладно, Перейдем к версии под номером два, — жирно выписал он двойку. — Банкира ликвидировали жена с любовником… Тоже — слабое предположение. Убить Басова намного безопасней дома: отравить и вызвать скорую. Потом — дать взятку патологоанатому… Все проблемы! Как думаешь, «эксперт»?

Машкин задумался, перебирая аналогичные книжные «ситуации». И… не находя их. Все же детективщики-писатели слабы в коленках, мусолят одни и те же наспех придуманные события.

— В принципе, легко и просто. На самом деле — небезопасно. Взятки берут далеко не все медики, вдруг откажутся и произведут вскрытие, как положено? Провал. Любовь Трофимовна набита трезвыми расчетами, как подушка перьями или пухом, зачем ей, спрашивается, рисковать, ради кого? Любовника, которому дала отставку?