Красуля - Карасик Аркадий. Страница 48

Красуля терпеливо слушала всю эту дребедень, отлавливая в ней интересные детали. Муж приятельницы руководит отделом по борьбе с организованной преступностью, юбиляр, хотя его фамилия и не названа, тоже немалая шишка среди сыскарей. Значит, на празднование шестидесятилетия соберется весь цвет уголовки, то есть, проведение серьезных акций не предусмотрено. Мелочевка Красулю не беспокоила, ибо она причисляла себя к видным деятелям криминала, против которой не пошлют простого капитана или майора.

Хитроумная криминальная бизнесменша не знала, что «юбилей» — тщательно отрепетированный спектакль, призванный не допустить утечки оперативных сведений. Сыщики отлично осведомлены о предстоящей встрече и в ресторане будут присутствовать их люди. Захвата не предусматривается — обычное изучение действующих лиц.

В половине девятого вечера Надежда Савельевна впорхнула в небольшой уютный зал ресторана.

Бегло огляделась.

Все в порядке. Заказанный Жадюгой столик стоит неподалеку от занятых ее боевиками. Обычные посетители оттеснены на «окраины», обиженно поглядывают на парней с девушками, беспардонно захвативших их законные места.

Отобранные Петенькой проститутки ведут себя более или менее прилично, знают — мстительная хозяйка ни за что не простит малейшего «прокола». Боевики тоже талантливо играют доверенные им роли: пьют в меру, пользуются ножами и вилками, не лапают соседок, под прикрытием скатертей не шарят у них под подолами вечерних платьев.

Надежда Савельевна не знает, что среди «окраинных» посетителей — трое оперативников уголовного розыска. Веселятся, приглашают на танцы дам, поднимают тосты. Одновременно фиксируют обстановку. За пределами ресторана, в припаркованном микроавтобусе сотрудники уголовки внимательно вслушиваются в сигналы, посылаемые спрятанными под столами и в стенах приборчиками подслушивания.

За «отгороженным» столиком уже сидит черняый, плотный мужчина, нетерпеливо постукивает по тарелке обеденным ножом, брезгливо разглядывает красочное меню. Будто там — не наименования явств, а перечень смертельных ядов. Рядом услужливо склонил бычью шею официант — один из красулинских пехотинцев. Возле бородатого швейцара — два его «помощника», тоже из числа боевиков, отобранных Хвостом.

Увидев идущую по проходу Красулю, чернявый предупредительно поднялся.

— Добрый вечер, Надежда Савельевна. Слышал о вашей привлекательности, но, ей-Богу, не представлял себе, что придется вести деловую беседу с такой красавицей.

Красуля ответила поощрительной улыбкой. Она любила комплименты, считала — они облагораживают, придают определенный шарм. Тем более, когда исходят не от примитивного рыжего слуги, а от респектабельного господина.

— Спасибо, Петр-Николай… Слишком неуклюжее имя, хотелось бы узнать настоящее.

Чернявый поклонился.

— Скажем, Ганс…

— Вот это уже легче… К сожалению, у меня мало свободного времени, поэтому давайте перейдем к делу… Итак, что вы хотите мне предложить?

Ганс задумался. Планируя беседу, он рассчитывал на расслабляющее действие спиртного, на светский обмен мнениями. Все это, в конечном итоге, должно привести к некой анестезии, под прикрытием которой легче добиться согласия. А эта баба сразу берет «за рога». Но придется соглашаться, иначе Красуля вежливо распрощается и уйдет.

— Будь по вашему, дорогая, — снова склонил чернявый прилизанную голову со старательно замаскированной лысиной. — Хотя у нас подобные дела обсуждаются без излишней торопливости.

— У кого это у вас? — невежливо перебила собеседника Надежда Савельевна. — В Германии или в Бельгии?

Ганс подавил пренебрежительную улыбку. Слишком дешевый приемчик, рассчитанный на непроходимого глупца. Несмотря на внешнюю красоту и обаяние, эта женщина не заслуживает своего положения, она лучше бы смотрелась в роли путаны, которая пытается заглянуть в бумажник разгоряченного клиента.

— Скажем, за рубежом… Там не спешат, не то, что в России. Впрочем, в каждой стране — свои традиции и порядки… Мне поручено предложить вам сотрудничество в крайне щекотливом деле. В Москве проживает некий коллекционер, Моревич Семен Адольфович. Нас заинтересовали не все его коллекции — всего лишь две картины. Мы выведем ваших людей на Моревича, вы возьмете его драгоценности — их, можете мне верить, немало — нам отдадите упомянутые полотна.

Красуля насторожилась. Значит, картиночки весят в несколько раз больше, нежели все остальное достояние коллекционера. Забавно! За кого ее держит этот великосветский хлыщ, за дуру или за наивную невинность?

— Во избежание недоразумений, в акции будет учавствовать и наш человек. Кроме того, мы имеем выходы на уголовный розыск… Вы сами понимаете, дорогая красавица, что взаимный обман начисто исключен, ибо он чреват… непредсказуемыми последствиями.

Угроза присутствия «своего человека» — пустяк, красулинские парни мигом покажут ему дорогу на небеса, а вот привлечение сыскарей — намного опасней.

— Вы обижаете бедную, беззащитную женщину, — мастерски изобразила обиду Красуля. — Договор — святое дело, можете быть уверены — моя фирма вас не подведет и не продаст.

— Спасибо за то, что вы устранили мои сомнения…

Ни один из собеседников ни на минуту не поверил второму. Красуля мысленно вынашивала план захвата «картинок», Ганс думал о больших, нежели уголовка, гарантиях успешного вывоза полотен Ван-Гога.

Вот так она выщла на Моревича-отца… * * *

Женщина потянулась, с недоумением взглянула на работающий телевизор, перевела взгляд на часы. Господи, уже половина второго, давно пора спать. Куда же запропастился Петенька, почему не выполнил задания привезти Мишеньку? Впрочем, это — к лучшему, сейчас у нее не то настроение, чтобы заниматься сексом.

Надежда Савельевна выключила телевизор и забралась под одеяло. Через несколько минут она уже блаженно спала.

Разбудили ее шаги в коридоре.

— Двигай ходулями, фрайер. — зло шептал Петенька, подталкивая Федорова стволом «макарова». — Сейчас хозяйка устроит нам с тобой варфоломеевсую ночь — мне сразу, тебе — чуть погодя. Надо же, выбрала в хахали такое дерьмо, да еще не простое — офицерское.

Не успевший толком проснуться отставник не отвечал, не огрызался — шел медленно, как бычек на мясокомбинате, которого тащат в убойный цех. Рыжий «евнух» вытащил его из постели, заставил быстро одеться и затолкал в «мерседес». Бубнил одно и тоже: Красуля ожидает, велела доставить.

Вслед за Федоровым и его конвоиром косолапил Верткий. Он не тревожился, не проверял готовность спрятанного под мышкой оружия — просто, как ему приказано хозяйкой, сопровождал офицерика.

— Кто там? Петенька, ты? — послышалось из-за двери в спальню. — Мишеньку привез?

— Доставил, хозяйка. Фрайер малость помятый, но к употреблению годен. Можешь пользовать хоть живьем, хоть зажаренным.

С последними, напутственными словами Петенька с такой силой хлопнул отставника по спине, что Федоров не вошел — влетел в спальню. Надежда отложила в сторону пистолет и приняла любовника в об"ятия.

— Что с тобой, любимый? Рыжий тебя ударил, да?

— Не трогал я его, хозяйка, просто будил, — пробурчал из-за закрытой двери слуга. — Здоров спать фрайер, с трудом проснулся. Никак не мог врубиться, что от него требуют, куда он должен ехать. Потому и помятый.

— Нас обидели, нас оскорбили, — сюсюкала женщина, помогая Михаилу раздеться. Руки ее мелко подрагивали, будто у припадочной, ресницы пригасили помутневшие зрачки. — Я этому Петьке руки-ноги повыдергиваю, узнает он, как обижать моего мальчика… Какой же ты сильный, могучий… Вот возьмем у старикашки коллекции — куплю тебе виллу в Испании, одарю… Приласкай меня, мальчишка, разгорячи…

Под влиянием ласковых слов и умелых пальчиков у Федорова в голове будто метлой прошлись, перехватило дыхание, пересохло во рту. Он рывком перевернул податливую подругу на спину, навалился, впился губами в ее приоткрытый рот.

Красуля застонала…

Через полчаса, отдыхая на груди любовника, она неожиданно заговорила. Трезвым голосом, оснащенным угрожающими подозрениями. Будто не было любовного оп"янения, не задыхалась она в приступе страсти, не стонала от острого наслаждения. Точно так же недавно интересовалась, откуда у любовника появился пистолет.