Любить сложно, не любить невозможно (СИ) - Мур Лана. Страница 25

Живая и общительная, Майра успела перезнакомиться с большей частью сотрудников газеты и сейчас ее встречали дружелюбными улыбками и необидным подшучиванием.

— Привет, чаю хочешь? — поприветствовала ее девушка-корректор, едва старше самой Майры, и приглашающе подняла кружку с завивающимся над ней ароматным паром. — У меня самосы домашние с манго, — соблазняла она.

— Нет, спасибо, я не голодна, — отклонила предложение Майра. Она не очень любила фрукты, вот если бы предложили панир… Проигнорировав требовательно сжавшийся желудок, Майра пошла к лестнице.

— Надо будет как-нибудь заглянуть к тебе, — донеслось ей в спину. — Интересно посмотреть, что ты там такого сделала, что некоторых теперь из архива не вытащишь. — Майра недоуменно оглянулась и встретила хитрую, заговорщицкую улыбку. — Иди-иди, сама увидишь. Полагаю, что руководство оценит твои старания.

Ничего не понимая, Майра пожала плечами, тряхнула длинным хвостом и взбежала по лестнице.

Глава 26. Беспокойная экскурсия

Распахнув дверь в архив, она остолбенела от неожиданности — мало того, что в нос ударил смутно знакомый хвойно-землистый запах с пряным оттенком гвоздики, так еще и систематизированные вчера газеты, ворохом возвышались на столе, а приготовленные для разбора сегодня — громоздились в клетках стеллажей.

— Что за ураган здесь прошел? — недоуменно пробормотала Майра, собирая газеты со стола и складывая. — Ну попадись мне — руки оторву. Неужели трудно все сложить на место? — восстанавливая порядок, продолжала ворчать она.

Майра помнила просьбу и, систематизируя старые номера, не забывала просматривать их содержимое, но пока ничего, что заинтересовало бы Ранбира, не встретила.

Она настолько увлеклась исследованиями и после колледжа так торопилась в редакцию, что совершенно не заметила отсутствие Маниша и уж тем более забыла, что он хотел о чем-то поговорить.

Маниш Прамара нервничал все сильнее — сначала ему не удавалось улучить момент и предупредить вечно куда-то спешащую Майру о готовящейся на вечеринке ловушке. Потом их факультет уехал в Джодхпур, и не Маниш не имел ни малейшего шанса вернуться домой раньше конца недели. Отказаться же не мог, поскольку осмотр форта Мехрангарх и его музея был обязательным для всех студентов.

В другое время Маниш бы вместе со всеми восхищенно смотрел на крепость, как будто выросшую из скалистого холма. Но его не интересовал великолепный, открывающийся от подножия замковых стен вид на простершийся в долине город. Не любовался, затаив дыхание, на дома, сияющие небесной лазурью под яркими лучами солнца. Пропустил мимо ушей слова учителя, что в голубой цвет выкрашены дома касты брахманов, а поскольку в Джодхпуре эта каста весьма многочисленна, то он получил название голубого города. Все мысли занимали предстоящая вечеринка и волнение за подругу — Маниш очень не хотел, чтобы Майре причинили вред.

А учитель меж тем, остановив студентов у высоких, каменных с выбоинами от попавших ядер стен, рассказывал:

— Все вы знаете, эти места раньше назывались «Марвар», то есть, земля смерти, из-за близости безводной пустыни. В столь губительном месте, могло выжить только одно, благословленное богом Солнца племя — ратхоры. Расцвет ратхоров, как ни странно, начался с несчастья — в средние века страну раздирали междоусобицы и в одном из сражений короля ратхоров убили, а сын, чтобы избежать смерти, скрылся в пустыне, где враги не смогли его преследовать. Скитаясь по пустыне, юный принц Джодха не то, что не погиб, постепенно он стал город за городом отвоевывать свои земли. Восстановив былые границы, теперь уже король, озаботился постройкой крепости для защиты своих владений. Тогда, оракул назвал королю Птичью Гору и предрек, что духи обитающих там орлов всегда будут охранять крепость. Для защиты и долговечности будущего укрепления, Джодха замуровал четырех людей в его стены и построил форт Мехрангарх, что значит «завоеванное место». Постепенно вокруг крепости вырос город, названный Джодхпуром. Жертвоприношение ли помогло или, действительно, духи птиц охраняли цитадель, но форт выдержал много сражений с раджпутскими племенами. Пушечные ядра не могли пробить толстые стены, а боевые слоны — сломать усеянные металлическими шипами ворота. И только во времена Великого Могола форт пал.

Учитель замолчал, а студенты дружбой гурьбой бросились смотреть следы от ядер и массивные ворота. Только Маниш рассеянно рассматривал гробницы князей Джодхпура.

— Не только эти отметины остались живым напоминанием о былых временах, — как сквозь вату доносился до Маниша голос лектора. — Так же на стенах вы можете увидеть множество углублений, по форме напоминающих ладони — это пятнадцать жен Ман Сангха, прежде чем взойти на погребальный костер, обмакнули руки в хну и оставили следы на стенах. Позже эти следы выбили в камнях, как символ верности и преданности мужу.

Девушки замолчали, созерцая пятнадцать углублений, парни над ними подшучивали, но все это проходило мимо Маниша.

Он смотрел и не видел Цветочный дворец, украшенный растительным орнаментом из сусального золота, где раджи и их гости услаждали взор грациозными танцовщицами. Жемчужного дворца для официальных приемов со стенами, покрытыми природным перламутром. Дворца удовольствий, расцвеченного солнечными лучами, проникающими сквозь витражные окна, где князья проводили время в обществе наложниц. Дворец был частью гарема, окна которого закрывали искусные, словно кружевные, каменное решетки.

Шутки парней стали веселее, а смех громче. Но Маниш по-прежнему не обращал на сокурсников внимания. Даже старинное оружие с рукоятками из слоновой кости, золотой трон и паланкины махарани не заинтересовали парня. Он вдруг испугался, что братья могут не дождаться предстоящего маскарада и напасть на семью Сисодия раньше.

Глава 27. Новая причина для вражды

Всю ночь Ранбир волновался об Иле и с первыми лучами рассвета уже стоял под ее окнами, убеждая себя в том, что хочет лишь удостовериться, что с девушкой все в порядке. Ила вышла из общежития, и Ранбиру показалось, что она слегка бледная и невыспавшаяся. Он уже давно не сближался с человеком настолько, чтобы испытывать на себе воздействие его энергетики, и сейчас старался не обращать внимания на упорно лезущие в голову варианты причин нездоровья Илы, хотя прекрасно их знал.

Подобные мысли преследовали Ранбира до самого вечера — на кого бы ни посмотрел, но приметив мешки под глазами или близкий к красному цвет лица, диагноз и рекомендации по образу жизни непрошено лезли в голову.

Способности, временно полученные от Илы, усугублялись обостренным звериным обонянием и делали желание помочь непреодолимым. Но многолетняя муштра и самодисциплина помогали Ранбиру сдерживаться и не обращать на себя ненужного внимания. Он и без того постоянно ловил подозрительный взгляд Викрама.

А вечером ничего не подозревающую Илу встречали и провожали до общежития уже две пары глаз — угольно-черные и красновато-карие. Даже находясь вдалеке, мужчины чувствовали запах и агрессию друг друга. Они оба: Викрам — осознанно, а Ранбир — пока на уровне ощущений, понимали, что началось необъявленное соперничество.

На время отгородившись от захлестывающей враждебной энергии Викрама, подталкивающей выйти из тени и растерзать соперника, Ранбир сосредоточился на Иле — хоть и уставшая после работы, она выглядела более здоровой, чем утром. И он с удовлетворением уверился в правильности принятого утром решения не приближаться больше к девушке. Вдали от него ей будет намного лучше.

Проводив Илу до общежития, двое мужчин, не сводя друг с друга глаз, начали медленно расходиться.

Домой Ранбир пришел мрачнее тучи.

За ужином Майра попыталась было завести разговор о неизвестном, перечеркнувшем плоды ее трудов и из-за этого не смогла найти ничего из того, что интересовало Ранбира, но слова повисли в тяжелом молчании.