Дышать водой (СИ) - Ригерман Анастасия. Страница 96

Мы больше не общались на эту тему. Может, он действительно был прав? Чего я в самом деле от нее хотела? Откуда взялись эти ожидания? Никто никому ничего не должен, а все остальное — лишь глупые детские фантазии в моей голове.

С этими мыслями на третий день я и пришла в норму. Первой же моей просьбой было увезти меня отсюда. Неважно куда, главное, подальше от этого города одиноких зеленых холмов.

Мы вернулись на Сейшельские острова, на Маэ, откуда все и началось. Там нас ждала прекрасная, начищенная до блеска «Miss Print» и округлившийся обжора Скай, за которыми все это время тщательно следил персонал.

Странно было снова оказаться на яхте. Вроде, все было как прежде, и уже нет. Спустилась на нижнюю палубу, придерживаясь теплого полированного дерева перил, прикоснулась к картинам на стене, зашла в свою каюту. Платье, футболки, шорты, купальники — все лежало там же, где я их и оставила в тот день. В верхнем ящике вместе с расческой я нашла рисунок Сергея. Я смотрела на него и удивлялась, как же давно все это было.

Со временем жизнь вошла в привычное русло. Я переехала в каюту Ника. После бурных ночей по утрам он занимался боксом, а я йогой. Днем, когда мы не путешествовали по новым местам и не погружались, делая бесконечные снимки, он работал в своем кабинете, а я рисовала, писала пейзажи маслом, читала, играла со Скаем.

Вроде, все было прекрасно. Кто не мечтает о такой жизни? Каждый день проводить вдвоем с желанным мужчиной, засыпать и просыпаться в его объятьях, изучить каждую деталь его тела, понимать без слов каждый его взгляд, вздох, жест. Игриво уворачиваться от поцелуев, словно их становится слишком много, а уже через час самой отвлекать его ими от работы.

Только мне очень не хватало некоторых важных моментов. Например, ворчания Джема из камбуза, нескончаемых шуток и розыгрышей Артема, заливистого смеха Вики за столом.

Глупо было себя обманывать, но ничто уже не будет, как прежде. Даже океан был уже не тем, что три месяца назад. Безмятежную гладь сменили волны, а неторопливых дайверов с громоздким снаряжением легкие на подъем загорелые серферы с разноцветными досками. Все течет, все меняется. Я и сама все чаще замечала, что уже не та. И с новой собой мне еще предстояло познакомиться.

Отца приговорили к трем годам заключения, но по заверениям адвокатов, и это было достижением. Большую часть имущества конфисковали. Сергей не звонил мне, но на почту регулярно приходили отчеты о состоянии дел на фирме отца, которая его усилиями все еще была на плаву. Родительский дом он выкупил, как и обещал, видимо, все еще ожидая моего возвращения. Но я ничего ему не обещала, кроме как вернуть долги. И вскоре у меня появилась такая возможность.

Нас с Ником ждал очередной ужин на двоих в этот раз у берегов Маврикий. Я уже профессионально накручивала на вилку столь любимые Ником спагетти. Новый итальянский повар Луиджи от души закормил нас макаронами с различными соусами, не забывая цитировать Федерико Феллини о том, что жизнь — это сочетание пасты и магии. Наша жизнь с небольшими поправками все больше состояла из статей, над которыми трудился Ник, секса и спагетти, в порядке убывания значимости для моего мужчины.

Вот Ник ровной шеренгой выстроил маслины по левому флангу, по правому — спаржу. Затем методично отправил их в рот, непременно тщательно пережевывая. Раньше мне нравилось за этим наблюдать, но со временем все эти военные действия с расположением войск на тарелке отчего-то стали раздражать. Сидит передо мной красивый взрослый мужчина, у которого рукава на футболке едва не трескаются от прокаченных бицепсов, а сам словно мальчишка, что в солдатики не наигрался. Смешно и только.

А еще меня жутко стала раздражать его манера все делать четко, правильно, по предписанию. Вещи, которые должны быть идеально разложены на полках, футболки и носки, отсортированные по цветам в выдвижных ящиках, расставленные по линейке детали интерьера, которые он постоянно ровнял. Все эти немые упреки за оставленную не на своем месте зубную пасту или забытое мокрое полотенце на спинке стула. И постоянные фразы, типа: «лучше так», «давай помогу», «посмотри, как правильно», «у тебя не получится, сделаю сам».

Как этот притязательный мужчина вообще остановил на мне свой выбор, если я так далека от его стандартов?

Вроде, мелочи, но с каждым днем я все больше чувствовала себя какой-то неправильной и никчемной, словно я и есть один большой изъян. Я много раз пыталась поговорить с ним об этом, но Ник меня даже не слушал. Игриво прищуривал золотисто-карие глаза, делая вид, что серьезен, а его руки уже плавно скользили от моих коленей к бедрам. Я возмущалась, недовольно пыхтела, как паровоз, а он так искренне улыбался. Его мягкие приоткрытые губы касались шеи в самых чувствительных местах, зубы слегка прикусывали мочку уха и с меня волшебным образом пропадал купальник. Пальцы, затерявшиеся в волосах, спускались с затылка, рисуя невидимые линии на шее и моих плечах.

От прерывистого дыхания путались мысли. О чем я там хотела сказать? А стоит ли? И так каждый раз. Вот и поговорили!

Иногда мне казалось, что и на меня у Ника где-то имелась особая инструкция по применению. «Если Арина нервничает надо покрепче ее обнять, чтобы дышать стало тяжело, и она подумала о насущном. Если Арина возмущается, коснитесь кончиками пальцев ее губ, а лучше закройте рот поцелуем. В оральную зону модели этого года выпуска встроен сенсорный датчик прикосновения…»

Черт, такими темпами я, в самом деле, превращусь в идеального секс-робота!

— Все хорошо? — вот он снова тянется к моим губам, нежно касаясь их салфеткой.

Ну, конечно, вся перемазалась в соусе, как хрюша. Куда мне до этого совершенного мужчины?!

— Перестань! Я могу и сама привести себя в порядок.

— Арина, что происходит? Чего тебе не хватает?

Отбросив в сторону скомканную салфетку, я тяжело выдохнула и отвела взгляд. Если б я сама понимала, что происходит? Одна часть меня не желала отпускать Ника ни на секунду. С ним я чувствовала себя защищенной, любимой и не такой одинокой. Я всегда могла положиться на него, согреться в его объятьях, раствориться в каждом его прикосновении, почувствовать себя живой.

В то же время другая часть меня бунтовала и кричала, что я живу не своей жизнью. Подмечала все больше раздражающих факторов и упорно копила доводы против этих отношений. Я уже боялась этой гадины, всякий раз пытаясь запихнуть ее подальше, но она все равно вылезала, росла и крепла во мне день ото дня.

Все чаще я мучилась вопросом: «Может, со мной что-то не так? Или я просто не умею быть счастливой? Нормально ли это, намеренно искать недостатки в близком человеке вместо того, чтобы стараться сглаживать или вовсе не замечать их?»

— Я забыл сказать, послезавтра приедут ребята, будем решать, что делать с сокровищами.

Каким-то чудом я преодолела стол и уже повисла на шее Ника, пока он заразительно смеялся над резкой сменой моего настроения, прижимая к своей груди.

Разве не это счастье? Наверное, я просто с схожу с ума, а во всем остальном виноваты проклятые макароны.

Глава 36.1. Юрий

— Проходите, она там, в спальне.

Едва приоткрылась дверь, в нос ударил резкий запах лекарств. Юра так и застыл на коврике, не решаясь ступить в квартиру, словно приведение увидел. Этот подросток, стоявший напротив в трениках и местами драной футболке, таращился на него своими встревоженными голубыми глазами, точно такими же, как были у Бонда.

— Вы врач? — переспросил парнишка. — Со скорой?

— Нет, я…

Черт! Надо было подготовиться что ли. Казалось, все будет так просто: приехать в Архангельск, прийти по адресу, найти мальчишку с бабкой, объявить, что их любимый Федор уже не вернется и вручить банковскую карту с баблом. В теории да. А на практике, когда у них тут не понятно что творилось, имел ли Юра право вторгаться и сообщать такие новости?