Лето в маленькой пекарне - Колган Дженни. Страница 6

– Я-то их вижу слишком часто, – возразил Арчи.

Полли усмехнулась.

– Это потому, что ты хороший папа, – сказала она. – Ладно, сейчас отнесу команде сосиски в тесте. А ты пойди вон туда, на ту скамью, и вздремни там, а я разбужу тебя через час.

Арчи посмотрел на нее:

– Не хочу, чтобы парни думали, будто я раскис.

Он старался держаться из уважения к памяти Тарни, и это требовало от него жертв.

– Я им скажу, что ты помогаешь мне передвинуть что-то в лавке. Что-нибудь по-настоящему громоздкое, грязное и тяжелое, – предложила Полли. – И сплошь в пауках. Годится?

Арчи благодарно кивнул, и Полли провела его за прилавок и наружу, к скамье, которая притаилась между древним крестом и пустой каменной конской поилкой. Солнце согрело этот уголок, и Полли заметила, что глаза Арчи почти мгновенно закрылись.

У причальной стенки ветер задул сильнее. Остальные члены команды ушли на лодку. Дэйва прислали к ним через агентство в прошлом году; он начинал как пчеловод, однако жутко боялся пчел и в итоге попал в команду рыболовного судна. И выяснилось, что Дэйв буквально родился для этого дела; он оказался настоящим рыбаком, любившим воду, и, как о нем говорили, нюхом чуял рыбу. Моложе всех в команде был малыш Кендалл – он с нежностью улыбался Полли, не сводя глаз с бумажного пакета в ее руках. Новичка Стэна, большого норвежца, Полли почти не знала.

– Привет, – сказала она. – Арчи задержится, поможет мне кое с чем.

Кендалл схватил пакет и принюхался.

– Ой, как пахнет, пахнет, пахнет! – воскликнул он. – А вы принесли нам что-нибудь сладкое на закуску?

– Я не продаю сладости, – в миллионный раз сообщила ему Полли.

– А Арчи отдыхает? – спросил Дэйв.

– Нет, он…

– Ему очень нужно отдохнуть.

Остальные согласно закивали.

– Он старается делать все сразу, – пояснил Кендалл. – И это хорошо. Он молодец. Но просто слегка паникует. Тарни никогда не паниковал.

– Конечно, – согласилась Полли, и все помолчали несколько секунд.

– Но он временами покрикивал на нас, – добавил Кендалл. – Арчи вот не кричит.

– Ладно, это другой разговор, – сказала Полли. – когда он вернется, сделайте вид, будто вы в курсе, из-за чего он задержался на берегу: помогал кое-что сделать в магазине. Иначе он вообще и на минуту не присядет.

– Ему это нужно, – в первый раз заговорил Стэн – медленно, с сильным акцентом. – Опасно командовать лодкой, если не выспался, ja? [6] Он должен заставлять себя отдыхать.

Полли улыбнулась:

– Никогда не могла понять, как такое возможно. Но да, я согласна.

Она вернулась в пекарню и остаток обеденного времени суетилась там вместе с Джейденом, обслуживая очередь, выстроившуюся на улице. Каждый раз, когда Полли видела такое количество посетителей, ей становилось радостно. Тот факт, что люди приходят сюда изо дня в день, отдают деньги за то, что она приготовила собственными руками, делал ее счастливой. Иногда это даже казалось не совсем реальным, и Полли хотелось подбежать к какому-нибудь покупателю, уплетавшему ее булочку, и сказать: «Это я испекла, представляете?»

Однако она удерживалась от искушения.

После ланча и уборки, если все было продано – а обычно так и бывало, – булочная закрывалась. Начинать приходилось рано, и, поскольку хотелось все сделать вовремя, к двум часам дня Полли уже с ног валилась, проработав девять часов кряду, а еще нужно было подсчитать выручку и разобраться с кучей бумаг. Хакл старался так подогнать свое расписание, чтобы заскочить домой на часок-другой, и тогда они могли поваляться в постели, поболтать и посмеяться. А потом ему снова нужно было уезжать, а Полли – ставить тесто на следующий день, закругляться с расчетами, готовить ужин… И каждое утро все начиналось заново.

Сегодня, вернувшись на пустой маяк – он казался совсем опустевшим, когда здесь не было Нила, – она услышала, как звонит домашний телефон. И нахмурилась. Она время от времени пользовалась стационарным телефоном – мобильный сигнал иногда давал сбой, – но не часто, и уж конечно, не в дневное время. Полли лишь вчера разговаривала с матерью, и у той все было в порядке. Должно быть, звонил Хакл; видимо, он где-то задерживается.

Полли взлетела наверх, перескакивая через ступеньки и гадая, давно ли звонит телефон. Спешить нет смысла, подумала она, минуя первую площадку. Подняться быстрее возможного все равно нельзя, а от чрезмерных усилий ей не хватит дыхания на разговор, когда она доберется до аппарата.

Телефон умолк, но через несколько секунд заголосил снова. Полли нервно сглотнула и продолжила подъем. Это был нехороший знак. Если только какой-нибудь рьяный торговый агент не домогается внимания потенциальных клиентов.

Она промчалась, не держась за перила, в верхнюю комнату под прожектором. Телефон стоял там, когда Полли с Хаклом перебрались сюда, и они не стали ничего менять. Полли это даже нравилось. Аппарат явно когда-то принадлежал береговой охране, он был бюрократического серого цвета, с массивными белыми кнопками, и многие из них предназначались для каких-то таинственных функций, непонятных Полли. А звонок звучал так сурово и неотступно – брринг, брринг, – что сразу вспоминались черно-белые военные фильмы.

Полли сняла трубку:

– Алло?

Голос на другом конце был прерывистым, но громким.

– Это мисс Уотерфорд? – официально спросила незнакомка.

– А… да.

– Говорит Джанет Лэнг. Сестра Джиллиан Мэнс.

– Да, конечно, – пробормотала Полли, опускаясь на диван; внутри у нее все похолодело. – Все в порядке?

– Только, – продолжила Джанет, словно не слыша слов Полли, – только у нас, видите ли, небольшие неприятности.

– Что случилось?

Полли посмотрела в окно на мирно круживших чаек, на маленькие барашки на волнах. Все выглядело таким же безмятежным и мирным, как всегда.

– Ну, боюсь, Джиллиан… нас покинула, – сказала сестра миссис Мэнс.

Последовало молчание.

Миссис Мэнс, несмотря на возраст и раздражительность, казалась Полли очень сильной особой. И уж точно она была не из тех, кто может просто, буднично уйти из жизни, перестать существовать: она была крепкой, пугающе крепкой.

– Но с ней же не происходило ничего плохого… – сказала Полли. И прижала к лицу ладонь. – О боже… боже мой…

– Я ей говорила, что нужно похудеть, – отрезала Джанет с сестринской бесцеремонностью, но Полли чувствовала, что та по-настоящему потрясена. – Я ей твердила-твердила, но она же была такой упрямой! И ее врач повторял то же самое миллион раз, и я! Ты слишком толстая, Джиллиан! Ты ешь слишком много сладкого! Мы устали повторять это! Продавай печенье, а не ешь его! Но она же никогда никого не слушала, никогда… – Джанет захлебнулась рыданиями.

– Это… это случилось внезапно? – Голос Полли тоже задрожал.

У миссис Мэнс была такая печальная жизнь: она трудилась в пекарне после того, как море забрало у нее единственного ребенка – сына, которого она не переставала оплакивать. Она часто выходила на берег после наступления темноты – посмотреть, как возвращаются лодки, просто на всякий случай, а вдруг ее мальчик окажется в одной из них… И это тянулось годами, ее магазинчик становился все более и более запущенным и унылым, а она все глубже погружалась в тоску и сожаления.

– Ну да, – сказала Джанет. – Можно и так сказать. Сердечный приступ. – Ее голос зазвучал тише. – Мы часто ссорились, вы знаете.

– Знаю, – подтвердила Полли, которой приходилось часами выслушивать жалобы миссис Мэнс на свою жизнь пенсионерки и на то, какова ее сестрица.

– Но я действительно ее любила!

– Верно, – согласилась Полли. – И она тоже вас любила.

Обе снова замолчали.

– Ну как же это грустно! – произнесла наконец Полли, и это было сказано искренне.

Она-то надеялась, что небольшая компания – когда можно вместе с кем-то поесть, посмотреть телевизор и сыграть в бридж – скрасит пенсионную жизнь миссис Мэнс, изменит ее к лучшему…