Проблема выбора (СИ) - "shellina". Страница 16

У Пруссии есть весьма сильный союзник – Франция. Это то, что я сумел вычленить из письма принцессы. Правда, ни условий их союзнических договоренностей, ни о чем они вообще договорились, нигде озвучено не было, а под рукой, какая жалость, нет интернета, чтобы все быстренько проверить. Что это союзничество дает Пруссии и дает ли что-то вообще? Ответов у меня на этот вопрос пока нет, и я не уверен, что он когда-либо появится.

У Австрии же – нет, похоже, никого, кроме потенциальной дружбы с Россией, кроме постоянной угрозы войны с Портой, которая от них еще долго никуда не уйдет. Можно ли считать Речь Посполитую надежным союзником? Это даже не смешно. Даже, если они и не предадут в самый неподходящий момент, что будет очень на них не похоже, то помочь в непосредственно боевых действиях смогут разве что морально. Судя по тому дому, в котором я слышал незабываемый концерт Гольдберга, большая часть средств, предназначенных армии, шла как раз на такие вот дома, а не на непосредственно армию. Так что Польша сейчас – это своеобразная разменная монета, которую все кроят, как им вздумается, принося в жертву мирным договорам части ее территорий, особо не спрашивая разрешения.

А ведь есть еще и Англия, про которую Мария ничего не упомянула. А ведь есть еще куча мелких герцогств типа той же Гольштинии, которые вполне могут назаключать союзов и прилично так вдарить совместно по врагам, если, конечно, захотят. Кто там еще захочет поучаствовать в очередной перекройке карты? Швеция? Вряд ли, у нее России как красная тряпка перед мордой постоянно стоит. А вот в который раз воспользоваться тем, что Россия ушла на другую войну и попытаться напасть – это она может, любит и практикует. Дания? Возможно. Слишком мало информации, и спросить не у кого. Может у Ушакова поинтересоваться? Только вот Тайная канцелярия под внутреннюю крамолу заточена, и внешние дела ее мало интересуют, что выглядит, по меньшей мере странно. У Российской империи вообще шпионы в других странах есть? Почему я какие-то подробности выуживаю из вполне невинного письма случайной знакомой?

Все-таки надо к Ушакову наведаться. Все равно время пока есть. Как же долго надо ждать принятия решений. Слишком большие расстояния, слишком плохие дороги, слишком медленный конный транспорт, как ни крути. Вот чем надо заниматься в первую очередь – каким-то образом сократить путь из точки А в точку Б, иначе никакие реформы никогда не будут проведены в нормальном режиме. Я уже устал как на иголках сидеть, ожидая, к какому решению придут по моему вопросу в Москве, а ведь не факт, что Криббе уже доехал до Елизаветы и успел рассказать суть проблемы. И ведь нужно время на принятие решения, а потом еще с полученным результатом вернуться обратно. В общем, жесть полная. Интересно, когда уже паровоз изобретут? Надо бы про Ползунова разузнать, может он уже родился и работоспособен?

Я снова потянулся за отложенным письмом и внимательно его перечитал. Мария ничего не упоминает про моего вороватого дядю. Не знает, что меня лишили герцогства, или это, в свете последних изменений в моем положении, для Европы не имеет значения? Вот кто бы знал-то? И прямо спросить у Марии нельзя, ее письма также, как и мои, читают, прежде, чем передать в руки адресату. Нет, мне пока что все равно, что может подумать обо мне тот же Август, но против того, что информация о моей озабоченности не дойдет до дядюшки, я бы не поставил и гроша. А если информация до него дойдет преждевременно, то он может предпринять какие-нибудь шаги, которые в итоге смогут сильно повлиять на исполнение моих планов.

А еще мне сильно не понравилось известие о возможном скором замужестве Марии. Очень сильно не понравилось, до зубовного скрежета.

– Да что у них вообще в голове творится, ей же всего четырнадцать лет, девчонка совсем. Какое может быть замужество, педофилы чертовы, – пробормотал я, перечитывая отрывок про достойного наследника Священной Римской империи. Я никогда не встречал Максимилиана, но почему-то он представлялся мне одышливым пузатым бюргером, уже переступившим сорокалетний рубеж. И этому чучелу отдать миниатюрную изящную невинную девочку?

– Что так вас раздосадовало, ваше высочество? – Турок убрал руку от Груши, которая посопела недовольно рядом, и убежала, задрав хвост, по своим кошачьим делам. Я проследил за ней взглядом. Больше всего дел у Груши образовалось под кроватью, куда она очень целеустремленно залезла.

– Марию Саксонскую хотят замуж выдать, – я отодвинул письмо и откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

– Ну, это обычное дело среди августейших семейств. Хотя, тут, конечно, смотря за кого, – философски заметил Турок. – Кто кандидат в мужья?

– Максимилиан Баварский, – ответил я, с любопытством посматривая на вора.

– А, ну это еще ничего, – протянул он и поднялся со своей низкой скамеечки, на которой до этого сидел. – Он хоть молодой, вашего возраста будет или же на год помладше. Да и к тому же говорят красавец-писанный и умный, уже поэт, вирши пачками на бумагу кладет и на флейте играет ничуть не хуже короля Фридриха, так что принцессе, можно сказать, повезло.

– И кто так хорошо о нем говорит? – я поморщился, слушая восхваления достоинств потенциального жениха Марии, который, судя по всему, был просто идеалом среди набирающих мужественность подростков, к которым, к слову, я тоже относился.

– Да почитай все иноземцы, что в игорный дом Ваньки-Каина приходили. Я пока там ошивался много чего услышал.

– Да что ты говоришь, – я задумался, это ведь классика на самом деле: казино с Блек Джеком и шлюхами – рай для шпионов. В голове начала формироваться пока неясная мысль, которая требовала тщательного осмысления. А что если…

– Ушаков Андрей Иванович к вашему высочеству, – провозгласил зашедший в комнату гвардеец. Я махнул рукой, позволяя впустить главу Тайной канцелярии. Надо же, только что думал о том, как бы его навестить, и вот поди ж ты, сам пришел. На ловца, как говорится…

– Как у вас ловко получилось вышколить ваших охранников, ваше высочество, – с порога заявил Ушаков, заходя в комнату. – Но все одно, мы продолжаем с вами встречаться в вашей спальне.

– Еще пока не совсем перестроился, и вы являетесь одним из немногих исключений, с которыми я забываю, что у меня есть вполне приличный кабинет. Что касается вышколенности, то это заслуга их командира Игната Наумова.

– Ваши исключения чрезвычайно льстят моему старческому самолюбию, ваше высочество, – Ушаков коротко улыбнулся и осмотрелся по сторонам. – Слава Богу, что сейчас здесь нет этого вашего животного, которое на меня ужас наводит…

– Мяу, – откуда-то из-под кровати вылезла Груша, и принялась весьма демонстративно умываться, злобно поглядывая при этом на Ушакова.

– Да что же за настырная кошка, – Ушаков всплеснул руками. – Она меня точно преследует.

– Полноте, Андрей Иванович, зачем ей вас преследовать, вы же не мышь, в конце концов, – Ушаков на это лишь хмыкнул и положил передо мной кипу бумаг.

– Вот, ваше высочество, все приказы по Тайной канцелярии, все наши уставы и правила, как вы и просили, – Турок, услышав про то, откуда этот доброжелательный на вид старикан, заметно вздрогнул и отступил в тень, практически спрятавшись за кровать, чтобы на него внимания не обращали.

– Спасибо, Андрей Иванович, я их позже посмотрю, – вся кипа бумаг легла сверху на дневники, не позволяя Ушакову разглядеть, что за тетради здесь лежат. – Вы присаживайтесь, Андрей Иванович, я вам хочу про свою задумку рассказать. – Дождавшись, когда Ушаков расположится за столом, что уже становилось какой-то странноватой традицией, я неторопливо преступил к озвучиванию своей идеи. – Как вам, наверняка, известно, на Английских островах существует множество кружков, в которые собираются люди и проводят там приятно время, исходя из своих предпочтений.

– Ну еще бы, – Ушаков скривился. – Лорд Дэшвуд своими совсем не невинными проказами сумел даже здесь в Петербурге отличиться. А уж что он творит в своей родной стране, страшно подумать.