Похищение королевы - Карасик Аркадий. Страница 44

Впрочем, откуда мне знать — возможно, в недрах многокомнатного дворца находится целый гарем, в котором ожидают желанного приглашения в хозяйскую спальню десяток красавиц. Типа Верочки…

Вдруг у меня перехватило дыхание. В голове завертелась юлой немыслимая фантастическая мысль. Фантастическая и, одновременно, вполне реальная. Кто может гарантировать, что в придуманном мною гареме не сидит внучка стариков Сидоровых?

Тогда сразу все становится на свои места. Понятна необычная забота, которая проявляется по отношению к скромному писателю. Становится оправданным согласие Геннадия Викторовича отыскать «похищенную» девушку. Его полускрытая ирония по поводу моего желания «обратиться» в уголовный розыск. Даже удивительная способность криминального интеллигента безошибочно определять по какому номеру телефона я нахожусь в данный момент нашло об"яснение.

Обычно так и бывает: в муках рождается очередная версия, и факты немедленно подтасовываются для ее подтверждения. Если даже они не имеют к версии ни малейшего отношения — подгоняются, подстругиваются. Прогуливаясь по обширному холлу, я все больше и больше убеждался — Верочка сидит в запертой комнате, может быть, в соседней с холлом.

— Пойдемте, — появился ушедший для доклада Семен. — Вас ожидают.

Я словно вынырнул на поверхность, с недоумением поглядел на улыбчивого парня. Надо же так задуматься, чтобы начисто забыть о предстоящей встрече с Доцентом! Все же, возраст дает о себе знать. Пора уйти от активной деятельности в плане многопрофильных романов и переключиться на коротенькие рассказики из жизни… пернатых. Уменьшатся доходы и, соответственно, опасность.

Геннадий Викторович на этот раз не стоял, ожидая гостя, в центре гостиной — шел навстречу с протянутой для пожатия рукой.

— Наконец-то… Я, признаться, изрядно переволновался. Слава Богу, все обошлось благополучно… Приношу свои извинения за досадный случай на дороге… Сами видели, виновники наказаны и наказаны строго.

Действительно, строго… Я представил себе окровавленные тела водителя и пассажиров «форда» и содрогнулся от страха и… жалости… Кем бы они не были — убийцы или грабители — но они в первую очередь — люди, мыслящие существа. Не гуманней ли было «подставить» их уголовке? Пусть проводят следствие, передают дело в суд. Смертная казнь фактически отменена, но провести за решеткой десять-пятнадцать лет — достаточное наказание. Достойное цивилизованного общества.

— Вы мыслите привычными трафаретами, — будто подслушал мои сомнения Геннадий Викторович. — Провозглашенный лозунг «человек человеку — товарищ, друг и брат» не что иное, как натуральный обман. Вот «звери» — более точное определение.

— А мы с вами разве волки?

— Исключения бывают, без них нет закона. Я говорю в принципе.

«В принципе» Геннадий Викторович, конечно, прав, но не зря же говорят, что монолит, если посмотреть на него в микроскоп, монолитом не является — складывается из разных ядрышек, решеток, узлов. Так и — человеческое общество. Подгонять его «под ранжир» товарищей либо хищных зверей — одинаково глупо.

Удивительно, но впервые за время нашего знакомства мы не обсуждали литературные произведения: ни мои, ни других авторов. Говорили на нейтральные темы, старательно обходя опасные «ямы» и «завалы». Говорили об экономике, возрождении разваленной промышленности, коррупции. Безадресно, не упоминая виновников и «спасителей». Короче, во всю чесали языки.

Первым не выдержал я.

— Простите, Геннадий Викторович, но меня все время мучает один вопрос. Он, как бы это выразиться, не из деликатных…

— Кажется я догадываюсь, — перебил меня хозяин. — Отвечу. Только предварительно немного выпьем и закусим.

Он не нажал на спрятанную в столе кнопку звонка, не повысил голос, но, тем не менее, в гостиную вкатился уже знакомый мне столик на колесиках. Рядом с ним возник передвижной бар.

Служанка поклонилась и исчезла. Только негромкий хлопок двери показал, что она не воспарилась сквозь лепной потолок и не вылетела на метле в окно.

На столике — фрукты, салаты, икра, масло. В открытой зеркальной пасти бара — вина и коньяки. Закуски не навалены на блюда — разложены аккуратными порциями, рассчитаными на умеренный аппетит собеседников, предпочитающих в первую очередь удовлетворить голод духовный.

После нескольких рюмок, без провозглашения пышных застольных тостов, Генналий Викторович положил в рот дольку мандарина и приступил к препарированию самого себя.

— Видимо, вас интересует, чем конкретно занимается возглавляемая мной фирма… Не ошибся? — кивком я подвердил: интересует именно это. — Могу еще раз успокоить — мои люди не убивают и не грабят мирных жителей. Уничтожение пассажиров «форда» — редкость, вызванная, как бы это выразиться… неожиданно возникшими проблемами. Если мне не изменяет память, эту тему мы уже обсуждали и я высказал вам свои соображения. Честно и открыто. Ликвидация же выслеживающих вас бандитов, повторяю, залог вашей и моей безопасности.

Как же здорово звучит это выражение «моей и вашей»! Будто главарь банды уже просмотрел мою анкету, нашел удовлетворительными ответы на заданные вопросы и подписал приказ о назначении в «штат» криминальной группировки. И я уже не просто писатель-детективщик, а рэкетир либо «форточник» либо карманник… Нет, скорей консультант босса по литературно-грабительским вопросам.

— Основное занятие моих сотрудников — «крыша». Мы представляем из себя некую охранную организацию или, если угодно, посредническую юридическую контору. Наедут рэкетиры на фирму, имеющую с нами договор, мы улаживаем возникший конфликт мирным путем. К силовым приемам прибегаем редко, только при крайней необходимости…

— И это занятие позволяет вам содержать… группировку? Плюс — роскошный особняк, вернее — укрепленный замок современного феодала?

Геннадий Викторович спрятал насмешливую гримаску, наполнил пустые рюмки. Выразительно поднял свою — дескать, пью за ваше здоровье — пригубил и поставил на столик.

— Вы говорите так потому, что не представляете себе стоимости наших услуг. И не знаете, какими деньгами ворочают наши «клиенты»… Впрочем, это не должно вас интересовать… Главное, поверьте, я — не пахан, моя фирма — не банда. Невозможность ее регистрации в Минюсте — очередной идиотизм властей. Я исхожу из того, что мощный преступный мир — не миф, а горькая реальность. Бессилие так называемых правоохранительных органов не позволяет им эффективно противостоять ему. Мы могли бы передать применение силовых приемов тому же уголовному розыску, оставив себе мирные переговоры и улаживание конфликтов между рэкетирами и их жертвами, между различными мафиозными группировками…

Доцент принялся азартно развивать свою идею, видел себя в качестве некоего третейского судьи. По его мнению, если и не прекратятся кровавые разборки, то их можно свести к минимуму, своевременным вмешательством предотвратить взрывы напичканных взрывчаткой машин, убийства в под"ездах и на лестничных площадках.

И все это мирным путем, договорными методами. Без насилия и крови.

Можно как угодно оценивать наивные мечты Доцента, ясно одно: он — думающий человек, мучительно выискивающий свое место в современной жизни. Место не преступника и не стукача — некоего миротворца.

Легко, конечно, отыскать серьезные возражения, даже прозрачно намекнуть на смехотворность «миротворческой» деятельности людей, только-что уничтоживших пассажиров иномарки. Но что это даст? Переубедить Геннадия Викторовича все равно не удастся — до него просто не дойдут мои доказательства и доводы. Ибо путем длительных раздумий, он уже принял окончательное решение.

— Второе, что, видимо, вас волнует — отсутствие в моем особняке женщин. Человек, вроде меня, нестарый, достаточно обеспеченный, лишенный развратных наклоностей, обязан иметь жену и детей… Я был женат, Павел Игнатьевич, был. Моя супруга, редкая красавица, погибла во время одной из разборок. Тогда же были убиты наши дети — сын и дочь. Тринадцати и десяти лет. Убиты зверски — их задушили, потом расчленили. Расчлененку отправили мне в посылках… Представляете, получал их регулярно через каждые три дня… Ручка, ножка, голова… Удивляюсь, как с ума не сошел…