Уничтожитель (СИ) - Косарев И. С.. Страница 52

— Муравьи?

— Тебя когда-нибудь кусали муравьи?

— Нет.

— Это неприятно, и место укуса чешется. Маленькие такие чёрные насекомые, могут случайно заползти на тебя и укусить.

— Зачем им меня кусать?

— Не знаю. От страха, наверное. Если увижу такого, скажу.

— Тогда я лучше постою.

— Садись-садись, они всё равно на тебя заползут, если захотят.

Девушка опустилась на землю рядом с Демидом и принялась с интересом перебирать пальцами нежные травинки.

— Корней отказался выходить, сослался на усталость, — сообщил Демид, — не нравится мне это.

— Я тоже устала, вообще говоря. У нас был тяжёлый полёт.

— И я устал. Ты знаешь сказку про Гензель и Гретель?

— Знаю.

— Вот мы, мне кажется, попали в такой же пряничный домик. И нас, так или иначе, хотят съесть.

— Нас могли уничтожить сразу, ещё в космосе. В трюме я видела боевые корабли.

— Могли. Но, возможно, нас хотят приготовить правильным образом. Посолить, поперчить, помариновать. Эти люди живут, полностью отгороженные от мира, несколько десятков лет, если не сотен. Кто знает, что за дичь поселилась у них в головах? У нас богатство и социальный статус считаются самыми главными доказательствами нормальности психики, у них есть и то, и другое, но это формальный подход, я никогда его не разделял.

— Я думала, нормальность определяет «Нойман», когда выдаёт зелёный рейтинг.

— Поверь мне, если у тебя будут деньги и связи, ты найдёшь способ получить зелёный рейтинг. А без них не получишь никогда, всей жизни не хватит, чтобы накопить достаточно баллов.

— Давай сделаем это. И я пойду посплю хотя бы часик.

— Давай.

Стеша, удостоверившись в отсутствии насекомых на своей одежде, аккуратно легла на спину, подложив руки под голову, запустила пересылку своего архива на сетевик Демида, и получила от Морозова такой же.

— Лови, — проговорила девушка, щурясь на горевшую дневным светом ось обитаемой призмы, протянутую высоко вверху.

Когда передача закончилась, девушка уточнила у Морозова:

— Тебе помочь?

— Нет, иди лучше, правда, отдохни. Ты у нас почти штатный пилот, у тебя должна быть свежая голова.

Девушка вернулась в дом. Она не была уверена, что сможет заснуть, неопределённость ситуации сильно волновала её, но, поскольку от неё теперь ничего не зависело, в отличие от управления «Ионой», нервное напряжение ослабло, и сон без сновидений затопил сознание.

Проснулась она за пятнадцать минут до истечения отпущенного хозяином станции времени. Разглядывая своё отражение в зеркале, проговорила твёрдо: «Я никого не предам», имея в виду живых и мёртвых, и покинула дом.

Демид и Корней вышли на лужайку одновременно с девушкой.

— Вы спали? — спросила она.

— Почти всё время, — ответил Корней.

— Минут тридцать успел подремать, — сказал Демид.

— И проснулся минут пять назад? — уточнила Стеша.

— Ага.

— Я тоже. Я сперва решила, что сама проснулась, но теперь думаю, нас разбудили каким-то образом.

— Возможно, — согласился Корней, — если у них есть усыпляющий газ, у них может быть и какой-нибудь пробуждающий газ.

— Новости есть? — поинтересовалась Стеша у Демида.

— Пока ничего важного, — уклончиво ответил Морозов.

Воздух задрожал от жужжания пропеллеров, сначала слабого и далëкого, но минуту за минутой набиравшего громкость по мере приближения. Наконец, между дрожавших от потоков воздуха деревьев появился чëрный силуэт аэрокара — коробок в квадратной раме с четырьмя пропеллерами на углах. Аппарат приземлился в центре лужайки посреди трëх домиков, рядом с ним возникла голограмма Елисея. Дрожа в поднятых пропеллерами вихрях, она позвала Стешу, Корнея и Демида в аппарат. Когда люди заняли три сиденья и пристегнулись ремнями, аэротакси поднялось в воздух и полетело вглубь жилого пространства.

Стеша рассматривала мелькавшие внизу лесные массивы, разрезанные дорожками и тропинками, особняки разной степени роскоши стояли монолитными островками в зелëном море. Тут и там на глаза попадались человеческие фигуры, чаще всего согбенные за какой-то работой вроде сбора листьев или стрижки газонов.

— Людей совсем нет, — прокричал сидевший рядом Демид.

— А это кто? — спросила Стеша, имея ввиду фигуры внизу.

— Андроиды, — пояснил Морозов, — люди с зелëным рейтингом, в основном, брезгуют физическим трудом.

— Может, для кого-то это хобби такое?

— Может быть. Но это один-два человека, а мы их видели десятка полтора уже.

Лес расступился, дав место регулярному парку, где ровные зелëные лужайки были расчерчены лучами гравийных дорожек. Деревья здесь стояли с кубическими и шарообразными кронами, кустарники острижены в ровные зелëные стены. Два прямоугольных пруда протянулись к голубому особняку с белыми колоннами и большими окнами. Фигурная резьба украшала его стены, вдоль края крыши выстроился парад статуй в античном стиле.

На земле между водоёмами стоял длинный накрытый белой скатертью стол, за которым сидели пёстро разряженные люди. Между столом и особняком аэрокар приземлился.

Человек во главе стола, развернувшись к гостям вполоборота, призывно махнул рукой. Первым двинулся Корней, Стеша и Демид последовали за ним. Пока гравий скрипел под подошвами ботинок, девушка изучала собравшуюся за столом публику. По обе его стороны сидели мужчины и женщины широкого диапазона возрастов, одетые совершенно по-разному: пиджаки, смокинги, фраки из множества эпох перемешивались со спортивными костюмами, халатами и балахонами, свитера были надеты поверх коктейльных платьев и брючных костюмов, жëсткие корсеты завершались бейсболками и вязаными шапочками. Мелькали кружевные жабо и рукава с буфами. Стеше подумалось, она прибыла на собрание безумцев, и хозяин мероприятия, пожилой мужчина в красных шортах, рыжей футболке в зелëный горошек, чëрном фраке и высоком белом цилиндре, достав из кармана часы, вот-вот объявит время пить чай, а затем перемену мест. «Вот куда привела меня, наконец, кроличья нора, — решила девушка, — однако, наши лётные комбинезоны на фоне всей этой пестроты кажутся наиболее подходящим для обстановки». Во главе стола рядом с мужчиной в цилиндре было три свободных места: одно по левую руку, два по правую. Первое выбрал Корней, Стеша и Демид заняли оставшиеся. Оказавшийся рядом с Моховым Елисей, обратившись ко всем присутствовавшим сразу, сообщил:

— Наконец все собрались, господа, можем приступать.

Мужчина в цилиндре кивнул. Указав на него, Елисей пояснил трём гостям:

— Позвольте представить — мой отец и хозяин здешних угодий, Сигизмунд Ястребов, милостиво просим.

Тот кивнул головой, слегка придержав рукой цилиндр.

Вокруг стола засуетились возникшие как будто из воздуха андроиды, поднося блюда и приборы, меняя их в заданном ритме. Демид подсказывал Стеше, что и каким образом следовало есть в особо затруднительных случаях. Подсказки Морозова девушка слушала вполуха, львиную долю внимания она направила на гиноида в простом белом платье. Раз за разом Стеша атаковала защиту машины со своего сетевика, но попытки не приносили успеха.

Половину представленной кухни девушка не оценила совсем, вероятно, её вкус был слишком прост, но и оставшейся половины вполне хватило, чтобы сполна удовлетворить голод.

— Итак, господин Мохов, — обратился в ходе трапезы старший Ястребов к Корнею, — если я правильно понял, Вы считаете текущее распределение материальных и цифровых благ несправедливым, и в этом Ваша главная претензия к существующему строю?

— Можно и так сказать, — согласился Корней.

— А позвольте спросить, как Вы определяете справедливость или несправедливость? Почему Вы решили, что капсула два на три метра — это несправедливо мало, а лесопарк вроде моего — несправедливо много? Понятие справедливости, знаете, оно ведь очень непрочное, оно меняется год от года. Например, одно время на Руси, как Вы, я уверен, помните, крестьяне работали на дворян и передавали им продукты своего труда безвозмездно. Крестьяне жили в избах вместе с домашним скотом, а дворяне — в особняках. И обе стороны считали такой порядок вещей вполне справедливым, милостиво просим.