Папа из Огня (ЛП) - Мун Эш. Страница 14

— Кошмар, который я никогда не смогу забыть, — сказал я, убирая мазь. — Как ощущения, лучше?

Грейсон кивнул. Я видел, что его беспокоит не тот факт, что он только что получил ожог — он беспокоился обо мне, и это было то, с чем я не знал, как справиться. Ему не нужно было беспокоиться обо мне. Я не хотел этого. Я справлялся с этим всю свою жизнь, это стало частью меня. Но вот перед мной стоял человек, омега, который смотрел на меня с таким беспокойством в глазах. Я не хотел говорить о своих снах. Я не хотел говорить ни о чем из этого.

— Хорошо, — сказал я. — Значит, работает.

— С тобой все будет в порядке? — спросил он, и мне пришлось рассмеяться.

— Ты действительно необычный человек, Грейсон.

Он нахмурился.

— Что?

— Это я должен задавать тебе этот вопрос. Моя рука чуть не заклеймила тебя, а ты спрашиваешь, все ли со мной будет в порядке.

— Да, — сказал он серьезно. — Мне показалось, что тебе больнее, чем мне сейчас.

— Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Уже поздно. Иди спать.

Я оставил его и вернулся наверх. Я украдкой бросил взгляд через перила и увидел, что Грейсон смотрит на свою перевязанную руку, нахмурив брови, и почувствовал странное сжатие в груди. Делос обвинил меня в том, что я стал мягким из-за Грейсона. Могу ли я отрицать, что испытывал к нему некую привязанность? С первого момента нашей встречи он привлек меня как необычный человек, и с той секунды мне было трудно выбросить его из головы. Ни к одному человеку я не чувствовал это. Это чувство было совершенно новым.

Дождь хлестал по телу и стекал по крыльям, пока я рассекал воздух, летя на запад, к пробивающемуся сквозь серый слой облаков лучу солнца — передышке от непогоды. Молний, к счастью, пока не было. Порт Олд Шор примыкал к старому лесу, который временами становился жертвой ударов молний, пробивающих насквозь вековые и сгнившие деревья, способные тлеть в сердцевине несколько дней подряд, ожидая возможности вспыхнуть, как только станет достаточно сухо. Молнии также обычно поражали дома и людей. Даже в дождливую погоду полет не прекращался. Нашей группе не помешал бы грозовой дракон. Однако в Олд Шор, насколько я знал, их не было.

Я зашел на посадку на сторожевую башню и увидел, что Делос отжимается на руках на шпиле. Он перешел на одну ладонь и, с идеальным равновесием, опускался и поднимался.

— Наслаждаешься пейзажем? — спросил я, возвращаясь в человеческую форму. Я схватил полотенце, висевшее на стене шпиля, и вытер лицо.

— Не могу там тренироваться. Он буйствует со шваброй и метлой. Сказал, чтобы я убирался.

— Кто?

— А ты как думаешь, кто? Твой человек.

— Он не мой человек, — сказала я, и Делос ухмыльнулся мне.

— Ты уверен? Кажется, он тебе очень нравится.

— Он человек, а я дракон.

— А. Значит, ты хочешь сказать, что если бы все было иначе…

— Я хочу сказать, что все, о чем ты думаешь, неправильно.

Делос протянул руку под дождь, и вода, брызнувшая на его ладонь, превратилась в снег, собравшись в небольшой комок. Он сжал его в шар и игриво швырнул мне в грудь.

— Альтаир, Альтаир. Ты знаешь, что у драконов никогда не было закона или табу на желание иметь человека. Люди — те, кто изменил это. Не стыдись своих чувств.

Я смахнул снег с рубашки.

— Я знаю. Он интригует меня. Я еще никогда не встречал человека, который был бы так открыт для меня. Без страха. Разве ты тоже не заинтригован?

— Ты сам знаешь, ответ на этот вопрос. — Делос подпрыгнул и схватился за металлический турник, начав серию быстрых подтягиваний. — Я совершенно счастлив прожить остаток жизни, не видя никого, кроме тебя и Райнора.

— Ты более чувствителен, чем ты думаешь, Делос, — сказал я, спускаясь по лестнице. — Ты можешь этого не осознавать, но я это вижу.

Он опустил одну руку с перекладины и поднял средний палец ко мне, делая медленное, контролируемое подтягивание на одной руке.

Внутри станции царил хаос. По крайней мере, так показалось сначала. Грейсону удалось привлечь Райнора, чтобы тот помог ему с уборкой — либо он сам вызвался помочь. В любом случае, он принял драконью форму, зажав тряпку между когтями, и оттирал стены, до которых Грейсон не мог дотянуться. На полу было около сантиметра мыльной воды, и Грейсон яростно мыл камень, полируя его до такого оттенка, какого я никогда раньше не видел. Я перегнулся через перила, чтобы понаблюдать за происходящим. На карнизе сидел Уголек и, наблюдая за происходящим внизу, размахивал хвостом по полу.

— Райнор! — позвал я. — Ты на страже.

Он поднял голову, увидел меня, перешел в человеческую форму и выжал свою тряпку в ведро.

— Альтаир будет рад занять мое место, — сказал он Грейсону.

— Спасибо, Райнор, — сказал Грейсон. — Ты мне очень помог.

Райнор похлопал меня по плечу и сунул тряпку мне в руку, когда проходил мимо.

— Развлекайся, — сказал он.

На голове Грейсона красовалась бандана, рукава закатаны, и он опирался на палку для швабры, его живот казался неудобно большим. Он остановился, размял поясницу и застонал.

— Эй, — сказал я, сбегая вниз по лестнице. Шлепая ботинками по воде. — Сделай перерыв. Как долго ты этим занимаешься? С завтрака?

— Альтаир, ты опять наследишь сапогами. Пойдем.

Я рассмеялся.

— Ну, похоже, ты уже чувствуешь себя как дома.

Он окунул швабру в ведро с водой, вытер лоб тыльной стороной руки и сел.

— Я просто делаю свою работу, — сказал он. — И так много нужно сделать.

— И не надо торопиться, — сказал я. — Мы не собираемся выгонять тебя, Грейсон.

Я пошел на кухню. Она была совершенно неузнаваема — сверкающая медь и мерцающий черный чугун появились из-под грязи. Он расставил всю посуду, отполировал плитку на стене, все выглядело презентабельно. Я наполнил чайник водой, довел ее до кипения ладонью и заварил чай. Затем я нарезал несколько кусков хлеба, сыра и вяленого мяса кабана и положил их на тарелку для нас.

— Деньги, которые я откладывал, — сказал Грейсон. — Я надеялся, что смогу купить жилье для нас с дочерью. Собственный дом. О, спасибо.

Я кивнул и поставил перед ним чашку чая.

— Я был так близок, — продолжал он, отхлебывая горячий чай. — У нас был бы свой дом, где она могла бы расти и не бояться. С садом. Небольшой. Может быть, на окраине города, возле леса, где это доступно. Я мог бы выращивать продукты. Продавать их на рынке. Я мог бы… — Он остановил себя и покачал головой. — Нет смысла думать об этом. Мне предстоит долгий путь. И чем быстрее я закончу свою работу здесь, тем быстрее смогу найти другую работу.

— Что означает, что тебе также нужно будет найти новое место для проживания, — заметил я.

— Да… Я все улажу. Не волнуйся. С деньгами, которые я зарабатываю здесь, мне больше не придется возвращаться на верфи.

— Или ты можешь остаться здесь, — сказал я, и эти слова слетели с моих губ, прежде чем я подумал. Я был так же удивлен, услышав их, как и он.

— Я бы слишком засиделся.

— Ты здесь только сутки. Мы можем поговорить о гостеприимстве позже. А пока я отвечаю за тебя. Я не позволю беременному омеге остаться без защиты.

— Я не знаю, — сказал он. — Я сомневаюсь, что Райнор или Делос согласятся на это.

— Они оба чувствуют то же самое. Райнор точно. Делос… просто еще не знает об этом.

Грейсон рассмеялся.

— Он… Сегодня утром попросил показать ему мою руку. Ну, скорее, потребовал. С мазью стало намного лучше, но она все еще болела. Когда он дотронулся до нее, она стала как лед. И перестала болеть.

— Видишь? Ему хорошо с тобой. Теперь моя очередь. Дай мне посмотреть. Я положу на ожог еще немного мази.

Грейсон положил руку на стол, и я осторожно снял повязку. Я скривился, увидев рану — она воспалилась и выглядела очень болезненной, и я знал, что Грейсон безропотно терпел это. Я откупорил мазь и нанес щедрую порцию, осторожно втирая ее кончиками пальцев.