Небесные ключи (СИ) - Богинска Дара. Страница 5

— Я сказал тебе: сзади, идиот! Ищейка.

Чонса спешилась, кивнула вытянувшему-таки из ножен меч Джо и пошла вперед. Ландграфа били судороги. Он смеялся так сильно, что начал икать. Когда они подошли ближе, увидели, что лицо у него было расцарапано, у края аккуратной бороды торчал сорванный ноготь, а глаза…

— Горящая голова, — шепнула Чонса, озвучивая свое видение. Джо искоса глянул на неё, — Дебби свела его с ума.

— Мессир ландграф, — Джо наклонился, поддержав мужчину за плечо. Лима был старше Брока, но крупнее и шире. Лохматая шуба на голое тело и вовсе делала ландграфа огромным и похожим на северного медведя-оборотня. Когда его плеча коснулся Джо, Лима неожиданно начал говорить, тонким и плаксивым голоском:

— Господа, господа, вы прибыли! О, миледи, — он схватился за край туники Чонсы, потянул так сильно, что девушка шатнулась, — Ваши покои, ваши покои… Они в огне! Это всё! Всё в огне! В ОГНЕ! ХАХАХА!

Он снова подавился хохотом, следом вскочил на ноги и побежал вперед — он упал бы в болото и утоп, если бы Брок не подставил ему подножку. Гектор медленно опустился на колени рядом со своим сюзереном и заплакал.

— О, Петер, мой дорогой друг…

— Присмотрите за ним. Вот, — Брок достал из седельной сумки моток веревки и кинул её Гектору. Тот непонимающе начал теребить хлопок в руках, поднял на ключника красные глазки, и старик пояснил со вздохом, — Свяжите его, так он не сбежит.

Перекатившись на спину, ландграф глупо захихикал и начал водить руками и ногами, делая в придорожной грязи снежную птицу. Чонса отвернулась от них и потянула Джо за край плаща.

— Пошли.

Ещё она хотела попросить его закрыть глаза, потому что это было первое чёрное безумие Джо, и он был не готов. Конечно, он был не готов. Желудок подвел его спустя две дюжины шагов по подворью.

Внутреннее убранство замка было похоже на поле боя. Животные в одних лужах крови с людьми. Разбитые головы, вырванные волосы, оскаленные зубы, застывшие гримасы. Чонса слишком много видела такого. Её сердце затвердело, но идти по бурой от крови, дерьма и желчи земле все еще было больно.

— Клянусь, если я еще раз увижу блевотину, я попрошу премию, — с косой ухмылкой обратилась Чонса к Броку. Старик невесело хмыкнул и похлопал юношу по спине.

— Ничего, малыш. Все мы через это проходили.

— И ты? — проходя мимо лобного места и рыночных столбов, она старалась не наступать в лужи дерьма, натекшие с висельников.

— Нет, — старик нагнал малефику, не давая ей уйти слишком далеко. За их спинами Джо отплевывался, полоща рот водой из фляги. — Я — нет.

Её отвлекал собственный уверенный шаг. Каблук-мысок, перепрыгнуть лужу, обойти трупы. Она вспоминала годы, проведенные за обучением в малефикоруме — медитации, звук битья молоточков о медные чаши, смутно похожий на ритм её шагов. Даже забавно: она прибегала к воспоминаниям о ненавистных ей годах учебы как к кружке горячего чая после суток на морозе, и в такие моменты они казались ей блаженством. Юдолью безопасности.

Всяко лучше залитого кровью самоубийц и убитого скота подворья, их намотанных на колеса кишок. Она даже порадовалась этой мерзкой холодной погоде на исходе зимы, вонь была терпимее без плотоядных мух и опарышей.

По пути в подворье замка они встретили всего пару живых людей. Одна из них, голая престарелая женщина, баюкала на руках расколотый глиняный кувшин. Другой, мужчина в дорогом длинном пальто, пытался войти в стену, монотонно прикладываясь о кладку лбом и хихикая каждый раз. Нос его уже превратился в лепешку, а кровь из разбитых бровей коркой спекла ресницы.

Чонса прошла мимо. Её шаг неуловимо изменился, стал текучим, крадущимся, как у лисы. Ключники знали её повадки и не путались под ногами, держась стороны. Так они добрались до лестницы, ведущей в холл замка. Прошли мимо убитой стражи. Один из мужчин до сих пор сжимал меч в окоченевшей руке. На другом конце меча была голова, улыбающаяся пеньками переломанных зубов.

Слишком много мертвого вокруг, это сбивало со следа, как просыпанный перец, и на входе Чонса закрутила головой, пытаясь понять, куда дальше. Джо придержал её за локоть.

— Ты шатаешься, — пояснил он. Забавное замечание, учитывая, что юный ключник выглядел едва ли краше болтающегося на свечном канделябре трупа. Чонса похлопала Джо по руке и переложила её на свой пояс.

— Сейчас буду падать, — предупредила она и долго свистяще выдохнула душу в Извне. Отошла всего на шаг, проморгалась, увидела и вернулась в обмякшее тело. Показала дрожащей рукой в сторону, — Она там.

Коридоры вели в подвал, ветвились и превращались в изящную круговую лестницу для слуг. При взгляде на неё Чонсу затошнило, но, хвала всему, подниматься ей и не требовалось. Здесь было темно, гораздо теплее, вкусно пахло гниющими фруктами. Чонса шла, касаясь пальцами шершавых стен.

Девушку они нашли на кухне. Она лежала на полу, укрытая мешковиной вместо одеяло, и спала. Умаялась, бедняжка, подумала Чонса, и пустила вперед ключников. Джо пронзил спящую клинком, даже не задумавшись. Дебби не вздрогнула.

Раздался звон, стук, коротенькое «ой». Брок вскинулся. Из-за открытой дверцы шкафчика выглянул курносый нос. Маленькая девочка с измазанным чем-то красным губами смотрела на вошедших, держа в руке булку хлеба. Её лицо в крови, подумала Чонса, наверняка она тоже спятила. Невозможно не сойти с ума, если так близко находишься к источнику чёрного безумия.

Из руки девочки выпала банка и рассыпалась по плитке липкими брызгами и стеклом.

Это вишневое варенье, поняла Чонса по запаху.

В этом ужасном месте, полном смерти и разложения, маленькая девочка кушала хлеб, макая его в варенье.

Испугавшись резкого звука, ребенок перевел взгляд с осколков на ключников, с них на пронзенную мечом Дебби… и заплакал в голос, растирая сопли и слезы по грязному личику.

— Ну тише, тише, — когда они пришли в себя, попросила Чонса, осторожно, как к зверьку, ступая к девочке. Та заголосила лишь сильнее, но не от страха, почувствовала малефика, а будто бы от облегчения. Когда девушка сняла её со стола, Лика прижалась к груди малефики. Она так сильно вцепилась в Шестипалую, что крохотные ногти оставили на коже розовые царапины.

— Она мертва, — раздался изумленный голос Брока. Джо, выдернув меч из тела одержимой, нервно глянул на девочку. Мешковина прятала лужу крови. Когда старик сдернул покрывало, все заметили кухонный нож в её животе.

— Боже, — шепнул Джо и осенил труп знамением. Чонса сильнее прижала к себе девочку и спрятала её лицо на своем плече. Сквозь рыдания она что-то бормотала, неразличимое и глухое, но когда малефика разобрала детский лепет, по её спине прошла волна ужаса.

— Она сказала, что сладкое нельзя. Но я не хотела эту вонючую кашу! Я хотела варенья! Хочу варенья! Ненавижу вишневое!

Чонса подняла голову и встретила взгляд Брока. Старик был ошарашен. Он опустил руку с мечом, а Джо, напротив, поднял, направив клинок в сторону малефики с ревущим ребенком в объятьях.

— Ты это сделала? — сказал старый ключник нарочито сладким голоском, — А, малышка? Скажи, мы не будем ругаться.

Девочка облизнула губы и свела полупрозрачные бровки у переносицы. Она посмотрела на Дебби, которую Джо снова укрыл мешковиной, и кивнула.

Чонса взяла её за подбородок и вгляделась в чистейшие синие глаза. К её ужасу, маленькая убийца не была безумной. В её радужках, похожих на шарики из лабрадорита, отразился блеск от улыбки, когда она спросила малефику:

— Сестренка, достанешь мне варенье? Я не дотягиваюсь, оно вон там, вверху. Яблочное!