На крючке (ЛП) - Макинтайер Эмили. Страница 46

Джона все равно не будет.

И я останусь одна. Без работы, без перспектив и без семьи.

Мое сердце сжимается в груди.

Я не знаю точно, сколько времени я просидела здесь, свесив ноги над водой, но меня отвлекают от самоанализа шаги, раздающиеся позади меня. Я поворачиваюсь и вижу Крюка, идущего по деревянной дорожке, его рот искривлен, а глаза сужены.

Он выглядит крайне недовольным.

Мой желудок скручивается сам собой.

Я открываю рот, чтобы поздороваться, но прежде чем я успеваю это сделать, его рука обхватывает мою и дергает меня вверх, его хватка оставит синяков. Я спотыкаюсь, когда встаю, и хватаюсь за его костюм, чтобы удержаться на ногах.

Он не говорит ни слова, просто начинает тащить меня обратно к Тигровой лилии, его челюстные мышцы сжимаются, пока я пытаюсь удержаться на ногах.

— Ай, ты делаешь мне больно.

Его пальцы сжимаются, когда я говорю это, мои ноги делают три шага на каждый его один шаг. Я оглядываюсь вокруг, гадая, есть ли еще кто-нибудь на пристани, кто мог бы проявить беспокойство, но никого не видно. А если и есть, я уверена, что Крюк все равно держит их под своим контролем. Похоже, он может пойти куда угодно, сделать что угодно и остаться неприкасаемым.

Мы возвращаемся на яхту, и он распахивает дверь, проходит в гостиную и бросает меня на диван, мое тело подпрыгивает, ударяясь о подушки. Мои волосы летят мне в лицо, и я тянусь вверх, чтобы смахнуть их, раздражение бурлит в моих венах от его грубого обращения.

— Это было действительно необходимо? — мои пальцы потирают место, где он сжимал меня,

— Ты думаешь, это шутка? — спрашивает он, его голос резок.

Я нахмуриваю брови.

— Что? Я…

— По всей видимости да, — продолжает он. — Потому что я не могу понять, что заставило тебя думать, что ты можешь покинуть это судно.

Он делает шаг вперед, его тело возвышается надо мной. Мое сердце выбрасывает адреналин в мои вены.

Его глаза встречаются с моими, и у меня сводит живот.

— Не принимай мою щедрость за слабость, Венди, — его большой палец надавливает на мою нижнюю губу. — Или я привяжу тебя к своей кровати, пока не лишу тебя желания уйти.

— Ох! — взрываюсь я, гнев опаляет мои внутренности, измученные его то горячим, то холодным поведением. — Ты такой, блять, ненормальный!

Как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что совершила ошибку. Мои руки тянутся ко рту, глаза становятся большими и круглыми.

Он отшатывается назад, его голова качается.

— Как ты только что меня назвала? — его вопрос звучит медленно, как густой сироп, контролируемый и опасно сладкий.

Мои ладони опускаются к губам, и хотя я знаю, что должна взять свои слова обратно — извиниться, пока не поздно, я не делаю этого — его личность Джекилла и Хайда_{(повесть, в которой у главного героя доктора Джекилла появилась вторая личность мистер Хайд)} изгибает меня до предела. Я приподнимаюсь на локтях, пока мой нос не упирается в его нос.

— Я назвала тебя, блять, сумасшедшим.

Его рот открывается, дыхание покидает его на медленном выдохе. Оно пробегает по моему лицу, и мой язык проводит по нижней губе, словно ища его вкус, а руки дрожат по бокам.

Он захватывает мое лицо и целует меня.

Это застает меня врасплох, его прикосновение настолько шокирует, что я застываю на месте. Но когда его язык открывает мой рот, я теряю себя от этого ощущения, высвобождая все свои эмоции и изливая их в него.

Я резко подаюсь вперед, мои руки летят к его челюсти, наши зубы клацают, когда я взбираюсь по его телу, пытаясь приблизиться, попробовать глубже. Он стонет, одна его рука запутывается в моих волосах, другая обхватывает мою талию и сжимает.

Поцелуй совсем не сладкий. Он извращенный и ядовитый; яд, замаскированный под сахар, заставляющий любить вкус смерти.

Но, несмотря ни на что, я не могу остановиться.

Его губы отрываются от моих губ, проводя укусами и щипками вдоль моей челюсти и вниз по шее, моя голова откидывается назад со стоном, и я цепляюсь за его плечи. Его пальцы крепче сжимают мою талию, рука покидает мои волосы, когда он поднимает меня и поворачивает, передней частью тела ударяя меня о спинку дивана, мои руки пытаются ухватиться за что-нибудь. Его ладони скользят по моим бокам, его толстая эрекция упирается в мою задницу, его лицо покоится в ложбинке моего плеча. Он скользит рукой по моей груди, пока его ладонь не обхватывает мое горло. Мои соски твердеют, и меня пронзает волна жара.

Мурашки бегут по коже, когда он скользит прикосновением по моему животу, проникая под боксеры, которые на мне надеты, пока его ладонь не оказывается между моих ног, а пальцы не начинают скользить по моим складкам.

Мой пресс напрягается.

— Ты думаешь, я сумасшедший? — шепчет он мне на ухо. — Ты делаешь меня, блять, сумасшедшим.

Его зубы впиваются в стык моей шеи в тот самый момент, когда его пальцы погружаются в мое влагалище, резкая боль пронзает меня насквозь и смешивается с удовольствием от того, что меня заполняют.

Моя голова отлетает назад на его грудь, глаза закатываются от ощущения.

— Скажи мне, что тебе нравится, когда мои руки на тебе, милая, — требует он. — Скажи, что ты скучала по этим ощущениям.

— Я… скучала… О, Боже.

Его большой палец крепко прижимается к моему набухшему клитору, потирая его резкими круговыми движениями, в то время как его пальцы двигаются внутрь и наружу, а другая рука манипулирует моими дыхательными путямих.

Голова кружится от вожделения, жар тесно сжимается внизу живота и распространяется наружу, закручивая меня в небытие, пока я не оказываюсь на грани взрыва.

— Ты извиняешься за то, что нарушила мои правила? — он замедляет свои движения.

Мои бедра упираются в него, отчаянно нуждаясь в контакте, я настолько близка к оргазму, что не могу сосредоточиться ни на чем другом.

— Да, — выдыхаю я.

Его пальцы снова проскальзывают внутрь, изгибаются и задевают что-то, от чего моя спина выгибается, а рот открывается на вдохе.

— Хорошая девочка, — мурлычет он.

Наслаждение от его слов вспыхивает во мне, как взрывы звезд, влажность стекает по его пальцам и скапливается в руке.

Его давление на мое горло усиливается, мое дыхание теперь ограничено крошечными глотками воздуха. Паника начинает просачиваться в этот момент, самые темные уголки моего сознания кричат мне — умоляют вспомнить, что этот человек угрожал моей жизни менее двадцати четырех часов назад — что он может все закончить прямо сейчас, если захочет, и я умру жалкой, возбужденной неудачницей.

— И ты не собираешься снова ослушаться меня, не так ли? — его зубы покусывают мочку моего уха, по позвоночнику пробегают мурашки.

— Н-нет, — выдавливаю я из себя сквозь сдавленное горло. Мои внутренности сжимаются, ноги дрожат, волосы прилипли к лицу, так как удовольствие заставляет мой разум бредить от потребности. Я хнычу, мое тело кричит об оргазме, балансируя на грани блаженства.

— Вот это моя девочка, — шепчет он, касаясь моей кожи.

Он щиплет мой клитор, его пальцы сжимаются на моей шее, пока он не перекрывает мне кислород, и это в сочетании с его похвалой заставляет мое тело взорваться, миллионы ярких огней усеивают мое зрение, когда я разрываюсь на части под его руками.

Втягивая воздух, мои внутренние стенки ритмично трепещут вокруг него, и по мере того, как я возвращаюсь на землю, моя логика начинает медленно просачиваться обратно.

Мое тело дрожит в его руках, грудь вздымается от тяжелого дыхания.

Он убирает руку, подносит ее к моему рту и просовывает покрытые моей влагой пальцы между моих губ. Вкус самой себя в сочетании с солью его кожи посылает по мне волны удовольствия, и я вылизываю его дочиста, пока он держит меня в вертикальном положении.

— Никогда больше не пытайся оставить меня.

Я хочу возразить. Хочу сказать ему, что я не собиралась уходить. Что это его глупый «первый помощник» сказал, что я могу выйти наружу. Но я слишком устала, чтобы спорить.