Тафгай 2 (СИ) - Порошин Влад. Страница 20
«Хотя возможно Сева Бобров и так за нас возьмётся, ведь командный потенциал мы показали? — думал я. — А может и пошлёт нас на рыбалку, ведь ловить с нами нечего. Отдали выигранный матч!»
— Смена, — скомандовал Боря Чистовский, выпуская после тройки Федотова, мою тройку.
Я посмотрел на табло, где часы показывали минуту тридцать пять секунд до финальной сирены. Вытер полотенцем лицо и решил «была не была».
— Защитники Астафьев и Фёдоров останьтесь на льду, — буквально прорычал я. — И вы, первая тройка тоже.
— Ты чё задумал? — Зашипел в ухо Чистовский.
— Юра, Фёдоров, — я подозвал защитника к себе, проигнорировав вопрос исполняющего обязанности тренера. — Сергеичу в воротах скажи, что как только я свистну, чтоб бежал на скамейку запасных.
— Шестого полевого выпускаем? — Удивился Лёша Мишин.
— Да, ты Тафгай еб…ся! — Вскрикнул Чистовский. — Ничья со «Спартаком» это же здорово! Сейчас закатят нам в пустые и пи…ц!
— Если мы будем четко контролировать шайбу, не закатят, — у меня возникла новая идея. — Федот, сядь пока на лавку. Я за тебя в центр выйду, чтобы гарантированно выиграть вбрасывание.
— А кто свистеть будет? — Спросил Боря Чистовский, немного успокоившись.
— Котомкин, Саша, как только мы войдём в зону атаки, сразу свисти Коноваленко, — я выдохнул и покатил на точку, так как судья уже сделал нам первое и последнее «китайское предупреждение».
Чистовскому в такой ситуации я довериться побоялся. Второй вратарь надёжнее, так как он уже знает, какова моя тяжелая тренерская рука.
Весь стадион «Торпедо», когда увидел, что Витя Коноваленко оставил ворота пустыми и уступил место Саше Федотову разом стих.
— До верного разыгрываем! — Кричал я, толкаясь на пятаке. — Не шмаляем просто так!
— Убери тридцатку с пятака! — Требовал от своих защитников тренер москвичей Баулин. — Двинь ему!
— Шайбу! Шайбу! — Вдруг проснулись трибуны, когда до конца оставалось двадцать секунд, а мы продолжали комбинировать без бросков в зоне атаки.
Наконец я постучал клюшкой по льду, требуя навесить шайбу на пятак. Астафьев перевёл на Фёдорова и тот бросил с кистей. И тут же я получил чувствительный удар в спину, и уже падая, зацепил черный резиновый диск крюком своей длиннющей клюшки. Мои партнёры по звену, не сговариваясь, ринулись к воротам на добивание. Но слава советскому спорту, этого не потребовалось, потому что защитник «Спартака» Паладьев сам случайно коньком запихнул шайбу в свои ворота. За бортом загорелся красный фонарь, а судья встречи свистнул и указал на центр.
— Го-о-ол! — Орали болельщики, которые уже давно досматривали игру стоя на ногах. А затем послышалось самое сладкое для уха и приятное сердцу каждого спортсмена простецкое скандирование:
— Молодцы! Молодцы! Молодцы!
Глава 10
Я сидел в раздевалке полностью выжатый, как старый, забытый в умывальнике, пластиковый тюбик с зубной пастой. Не было сил даже нагнуться и снять коньки. С верхней части тела, игровой свитер с номером «30», и защитную амуницию я стащить умудрился, а дальше хотелось лишь закрыть глаза и забыться. Что в принципе я и сделал, не обращая внимания, на суету и радостные вопли партнёров по команде.
— Мужики! — Горланил Свистухин. — По сколько берём на брата? Не каждый день «Спартак» дёргаем, сегодня сам Бог велел.
Я приоткрыл один глаз и заметил, как немного смутившись и косясь на меня, капитан команды Лёша Мишин заявил:
— Не чемпионат СССР выиграли, проскочили на первый раз. Возьмём пива, и шашлык на базе пожарим.
— Да, б…ь, не серьёзно это как-то, — Коля Свистухин, расстроенно бросил свитер в баул. — Зря, что ль горбатились?
— Что? — Услышал я над собой голос нашего как бы тренера Игоря Чистовского. — Не доверил мне свистнуть в конце игры?
— Борисыч, я же понял по глазам, ты бы не свистнул, — устало пробормотал я, всё же заставив себя нагнуться, чтобы развязать коньки на гудящих ногах. — Так бы до конца игры и гоняли бы без шестого полевого.
— Да! — Закипел наш полунаставник. — Я бы на это не пошёл! Мы добились своей законной ничьи, есть своя синица в руках, какие к херам журавли? А если бы…
— Я дал слово Боброву, обыграть «Спартак»! Чтобы доказать, что мы команда с огромным потенциалом! — Я хлопнул кулаком по лавке, на которой сидел и народ в раздевалке притих. — Смагин, скажи всем, почему ЦСКА — чемпион? — Спросил я игрока, который ещё в прошлом году провёл шесть игр за армейскую дружину.
— Тарасов всегда твердил, что нет другого результата, кроме победы, — ответил Вова Смагин.
— Вот, б…ь! — Я встал с места. — В этом главный секрет! Безусловная вера в победу, помноженная на холодный расчёт и мастерство! И самое сложное — это перестроить головы, — я показал пальцем на свой лоб.
— Может, для этого дела взять кое чё посерьёзней пива? — Влез с предложением Коля Свистухин, чем вызвал хохот почти всей команды.
— На базе в «Зелёном городе» вроде есть библиотека? — Я сделал сосредоточенное лицо. — Возьмём там для Свистухина что-нибудь из произведений Ленина, какие-нибудь «Апрельские тезисы» и хватит!
«Тебе, между прочим, тоже политическая грамотность не помешает, — загундосил голос в голове. — Завтра прикупи что-нибудь из качественной партийной литературы».
На этих словах в раздевалку вошёл Всеволод Бобров с нашим новым начальником команды Иосифом Шапиро. Да, за два дня в нашем «Торпедо» многое, что переменилось. После поездки в Москву, в кабинете у директора автозавода Киселёва в присутствии прежнего администратора Михал Дмитрича, я выложил на стол целый список требуемых хоккейных реформ. Кроме изменений тренировочного процесса, были и сугубо организационные предложения.
— Если мы хотим попасть в призы, нужно, — упрямо твердил я уже полчаса директору Иван Иванычу Киселёву. — Возобновление работы цеха по производству вратарских шлемов. Вот вам заявки от голкиперов других команд, — я выложил на стол восемь бумажек, которые привёз из Череповца. — Второе, требуется расширить ассортимент продукции этого цеха. Нам нужна более качественная защита для всего тела. Нагрудники, налокотники, наколенники, трусы и прочее, всё это должно быть более объёмным, чем сейчас.
— Чем вам старые трусы-то не угодили? — Поддел меня Дмитрич.
— Не смешно, — расстроился я. — У нас в команде всего два защитника высокого уровня, Астафьев и Фёдоров. Если после попадания шайбы кто-нибудь из них получит травму, кем играть будем? Третье. Нам необходимо своё производство клюшек. В Риге же делают хорошие клюшки, значит, нужно кого-нибудь из тех мастеров переманить к нам на завод, чтобы скопировать технологию производства.
— Вам, что клюшек не хватает? — Заметно погрустнев, спросил директор «ГАЗа» Киселёв.
— Чтобы ребята на тренировках учились щёлкать по шайбе, клюшек нужно много, — тяжело выдохнул я. — Ломаются быстро.
— Да, — почесал затылок Дмитрич, рассматривая мой длиннющий список. — Иван Иваныч, есть у меня на примете хороший деловой парень, пусть он всем этим хозяйством и займётся. А у меня и других дел по горло.
Вот так вот и появился в команде новый начальник-администратор Иосиф Львович, специалист по профилю: где, чего и как лучше достать. Полезнейший человек в нашем советском хоккейном хозяйстве, где, куда не глянь — всё везде дефицит.
— Знакомьтесь, товарищи хоккеисты, это и есть наш прославленный Всеволод Бобров, — заулыбался Иосиф Львович, сопровождая дорогого гостя. — А это Виктор Сергеевич Коноваленко. Ну, в общем, вы сами всё знаете.
Коноваленко и Бобров обнялись. Затем легенда советского спорта пожал руку остальным ребятам команды.
— А, правда, что вы хотите нас тренировать? — Спросил Коля Свистухин.
— Думаю ещё, — ухмыльнулся Сева. — Вы мне парни лучше скажите, зачем в конце вратаря сняли? Могли же проиграть?
— Это была психическая атака, — ответил Свистухин. — Теперь пусть все знают, если приехали в Горький, то лапки к верху и не рыпаться. Правильно я говорю? — Николай посмотрел на меня.