Та, что будет моей (СИ) - Лель Агата. Страница 41

Почему никому даже не приходит в голову подобный расклад?!

— Поехали, Артур, — накрыла ладонью его ладонь. — Ты выспишься, мы поговорим утром, нормально. Вот увидишь, завтра ты будешь рассматривать все случившееся в уже совершенно новом свете.

— Я же уже сказал, что не понятного? — начал вновь закипать он, но осекся, услышав за спиной голос:

— Почему ты так кричишь?

За разборками он даже не заметил, как Валюша вышла из своей палаты. В ее руках была игрушка, которую они не забыли забрать из каморки охранника.

— Это мы разбудили тебя? Прости, — искренне раскаялся он. Ведь последнее, чего бы он сейчас хотел — это чтобы его маленькая дочь, которая и так пережила массу не соотвествующих ее возрасту потрясений, стала свидетелем не самых приятных сцен с Джессикой.

То, что они говорили по-английски и ребенок не понял ни слова, до него даже не дошло.

— Я проснулась, потому что мне там страшно одной.

— Иди сюда, — протянул руки Артур, и Валюша с готовностью на них забралась. А потом с любопытством принялась рассматривать незнакомую блондинку, которая, в свою очередь, тоже смотрела на нее с не меньшим интересом.

— А это кто? — ткнула пальцем на Джессику.

— Это? — Артур окинул взглядом бывшую и понял, что отвечая ребенку ничуть ей не врет: — Это так… просто тетя.

— Она красивая.

— Твоя мама красивее.

На лице Джессики отражалась растерянность. Куда-то делась та присущая ей уверенность и красноречие. Она смотрела на девочку, и улыбка, которая словно приклеенная постоянно сияла на ее лице, теперь куда-то исчезла.

— Это твоя дочь?

— Да. Ее зовут Валентина.

— Ты сказал Валентина? Я Валюша! — серьезно поправила его дочь, а потом, словно совсем забыв о новой знакомой, обернулась на отца: — Я хочу к маме.

— Мама сейчас спит. А впрочем… пошли.

Опустил ее на пол и, взяв за маленькую ручку, повел к палате.

Ведь ничего не случится, если Валюша просто на нее посмотрит. Убедится, что мама здесь и действительно просто спит.

А повязка на голове… Может, это для красоты.

Пока они сидели на краю кровати Аглаи, шепотом о чем-то переговариваясь, Джессика стояла у открытой двери и, закусив губу, наблюдала за открывшейся картиной. Конечно, Артур этого не видел, но если бы заметил, то скорее всего сразу бы понял, о чем именно она сейчас думает.

— Они там? — раздалось за спиной, и Джессика обернулась: Инна Алексеевна встала рядом с ней и тоже не посмела нарушить семейную идиллию.

— Что сказал врач? — не отрывая взгляд от девочки в пижаме, что гладила по щеке спящую маму, задала вопрос американка.

— Все будет хорошо. К счастью, оба сильно не пострадали. Аглае нанесли несколько швов.

— У Артура нос сломан. А он отказывается даже рентген делать.

— Ему сейчас не до себя, — вздохнула мать, глядя на сына.

Да, конечно, она желала ему другой судьбы и в ее идеальной картине мира все должно было быть совершенно иначе, но случилось то, что случилось. И как бы сложно это не было признавать — ее сын вырос и давно уже сам принимает решения.

Сейчас, глядя с какой нежностью он смотрит на приемную дочь человека, которого она когда-то любила, Инна Алексеевна поняла, что свой выбор ее ребенок уже точно сделал.

— Пойдем выпьем кофе? — с небольшой грустью обернулась на Джессику. — Там внизу есть автомат.

— Вы идите, а я… чуть позже спущусь, — ответила девушка, улыбнувшись фирменной улыбкой американцев. Только улыбка тоже была грустной.

Инна Алексеевна кинула и пошла к лифту, а Джессика опустилась на диван возле двери палаты и принялась ждать.

Часть 32

Через несколько минут Артур с дочерью вышли из палаты и, не смотря на поздний час, усталость, травмы и стресс, выглядели оба на удивление умиротворенными.

Даже ей, девушке другой ментальности, национальности и языкового барьера было очевидно, как у этих двоих много общего. И как они похожи.

— Артур, — поднялась она, — нам нужно поговорить.

— Давай не сейчас, хорошо? — опустил взгляд на дочь. — Нужно уложить Валюшу спать. Понятия не имею, как это делается, но просто хотя бы рядом посижу, ей страшно в палате.

— Это не займет много времени.

И этот ее умоляющий взгляд…

Он не хотел говорить с ней, по крайней мере точно не сейчас. Вздохнув, постарался вложить в слова как можно больше участия:

— Джессика, послушай: я понимаю, что ситуация не из простых, наверняка будет много проблем и с твоим отцом, и вообще, но я не брошу нашего с тобой ребенка. Пока не знаю, каким образом мы все устроим, но уверен…

— Нет никакого ребенка, — перебила она. — Нет и никогда не было.

Глаза Вишневского округлились.

— То есть как это?

— А вот так, — девушка с наигранным безразличием дернула загорелым плечом. — Почему-то я решила, что это сработает. У нее же получилось, — и опустила взгляд на притихшую Валюшу.

— То есть ты это просто придумала? — возмутился Артур. — Беременности нет?

— Нет, — бросила она и теперь посмотрела в глаза уже бывшему. — Не знаю, зачем я ее приплела, хотелось придать своему унизительному прилёту без приглашения хоть какой-то вес. Я думала, что твое повторное увлечение той девушкой обычная блажь, что я вернусь и все будет по-старому, но оказалось, что виной всему реальные чувства. Ты поплыл, Чер, по-настоящему, и тягаться с этим я увы, бессильна. Прости, что внесла смуту в твою жизнь, больше я тебя не потревожу. Прощай, — и, развернувшись, стремительно пошла к лифту.

Вишневский не стал ее останавливать и, признаться, выдохнул. Хотя на задворках сознания мелькнула вдруг мысль, что именно вот это, то, что она сейчас сказала, и было ложью. Что она просто гордо решила улететь обратно домой и растить этого ребенка одна.

Или… решила сделать аборт. Тоже молча.

Поверить в то, что она, уверенная в себе современная женщина с большими амбициями, выбрала такой заезженный метод манипуляции, было сложно. Но с другой стороны — она обиженная девушка, и всем известно, что на войне с соперницей все средства хороши.

Она не беременна — это ее слова, так зачем искать в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет? Ну а если все-таки есть… все равно рано или поздно он об этом узнает. Америка всего лишь другая страна, а не галактика.

— Пойдем спать? — отвлек его от раздумий голос Валюши. Артур опустил взгляд на дочь и взял девочку за руку.

— Ну, пошли.

— А ты расскажешь мне сказку?

— Сказку? Мне кажется, я не знаю ни одной. Извини.

— Ну ла-адно, тогда я тебе расскажу. Я знаю много.

Вырубилась девочка моментально: две минуты — и уже сопела под одеялом. Артур, расположившись в кресле у ее кровати, тоже моментально провалился в сон. Ну, как моментально — какое-то время он, закрыв глаза, прокручивал в голове события этого невероятно длинного дня, и сейчас, в этой убаюкивающей тишине больничной палаты казалось, что как минимум половины случившегося не происходило вовсе. Слишком много всего, так не бывает.

Он чуть не потерял Веснушку, дочь, едва не убил человека и был на волоске от того, чтобы вскоре стать дважды отцом.

"Скоро у тебя ребенок появится. Мальчик, — сквозь вязкую пелену дремы всплыли в памяти слова сумасшедшей старухи. — Под утро родится"

Не угадала, бабуль, никакого ребенка нет.

А через час его выдернула из сна телефонная трель…

Артур, как и любой человек разбуженный внезапным ночным звонком, резко вскочил, ощущая, как сердце едва ли не пробивает своими бешеными ударами грудную клетку.

Телефон? Ночью? Кто?!

И лишь чуть позже он понял, что это вообще не его телефон, а Веснушки. Он как забрал его у Валентина и положил в карман, так и не вернул.

Кто звонит ей в четыре утра? Номер не определился.

— Алло… — хрипло бросил он.

— Здравствуйте, могу я услышать Аглаю? — произнес чужой мужской голос.

И вот она — ревность. Моментально. Логика сразу же отключилась, мысли сконцентрировались на одном — это кто еще, мать его, такой?!