Таежный гнус - Карасик Аркадий. Страница 50

В окне кабинета появилось бледное лицо Зимина. А он-то почему разволновался? Погибший помлесника — из чужой епархии, за которую исполняющий обязанности командира роты не отвечает.

Спокойней всех вел себя водитель «газели».

— Ваську? А чего он забрался на чужую территорию? Кажись, его участок — вокруг Бесовой.

— Как спросишь, когда он — без памяти… Сейчас наш фершал колет Чудака тупой иглой. Да какой толк с фершала — хирург нужен. Вот ты и повезешь парня в Медвежью Падь — туды вызвали вертолет…

— Твоему вертолету, кол ему в печенку, слабо сесть у нас…

— Просили… Летун, мать-перемать, ответил — горючки не хватит. Торопись, зараза!

Продолжение прерывистой беседы двух матерщиников для сыщика осталось тайной. Встретивший их мужик резво вскочил на подножку машины, «газель» злобно фыркнула и рванула в сторону заимки.

Кажется, Гранд оборвал единственный, ведущий к нему, след. Если не считать болтливого возницы и сожительницы прапорщика. Сашенька — не в счет, судя по изучению следов, её можно вычеркивать. Толстым фламастером.

Даже для кровавого маньяка три трупа за короткий промежуток времени — многовато. И все три повисли тяжким грузом на совести московского сыщика. Пора, до чего же пора разорвать этот конвейер убийств.

Остается один вариант — опасный, нежелательный, все в сыщике восставало против его применения — поднять по тревоге солдат-строителей. Парамонов откажет — натравить на него Виноградова. Окружить охотничью захоронку, выкурить из неё лжеКоролева с его шестерками-пехотинцами.

Поговорить с лесником. Знает же он своих людей, не может не знать — порекомендует таежников, попадающих пулей белке в глаз. Хотя бы двух трех. Остальные — солдаты — обычные «загонщики».

Нет, с привлечением военных строителей ничего не получится, даже Виноградов не поможет. Отряд — не воинская часть, не имеет ни автоматов, ни подготовленного личного состава. Арматурщики, каменщики, маляры, плотники, бетонщики… Подставлять невооруженных людей под прицельные выстрелы бандитов Добято не имеет права.

С привлечением местных охотников тоже — опасно. В тайге люди повязааны друг с другом дружескими либо неприязненными отношениями, но — повязаны! Вряд ли лесничий удержится от того, чтобы не пустить по делянкам и лесоучасткам потрясающую новость. Дойдет до Гранда — беда, заберется Убийца в такую глухомань — не найдешь, не выкуришь.

Значительно лучше, хоть и опасней, проникнуть в избушку самому или с несколькими офицерами, имеющими на вооружение пистолеты. Конечно, не из числа стротелей — выпросить у командира ракетной части. Московскому сыскарю откажут — сотруднику Особого отдела не осмелятся. Михаил поможет, не может не помочь!

Кстати, где же особист? Ведь пообещал приехать, бездельник! У него значительно больше возможностей, нежели у бедного московского сыскаря.

Разве ещё раз позвонить, отбить SOS, cпасите наши души… мою душу? Не годится, нет времени, каждая минута на счету. После убийства Чудакова Гранд постарается поглубже забраться в спасительную тайгу, покинет потаенную землянку. Значит, нужно спешить — во все лопатки, изо всех сил!

Единственно, что остается у незадачливого сыщика — верный, надежный «макаров» и ненадежный, трусливый прапорщик…

— Двигай, Серафим, на заимку, попытай дружков. Вдруг помощник лесника перед тем, как впасть в беспамятство, что-то сказал путное. Авось, не успели его погрузить на машину.

— Слушаюсь, Тарас Викторович. Сделаю.

Прапорщик трусцой, по утиному переваливаясь с боку на бок, побежал по тропинке ведущей к воротам заимки. Добято несколько минут постоял, бездумно провожая взглядом толстого помощника. Потом решительно вошел в помещение ротного штаба.

Навстречу — лейтенант Зимин.

— Вы ко мне? — нетерпеливо спросил он. — Если я вам нужен — прошу, перенесем беседу на вечер. Сейчас тороплюсь. У моего газосварщика взорвался баллон с ацетиленом. Слава Богу, солдат остался жив. Очередное, черт бы его побрал, происшествие!

— Единственная просьба: разрешите позвонить в штаб отряда…

— Ради Бога, звоните. В канцелярии уже названивает приехавший по спецзаданию представитель Особого Отдела.

Последнюю фразу лейтенант не выкрикнул — торопливо прошептал, склонившись к уху собеседника. Особисты — не те люди, о которых можно говорить громогласно, не таясь. Осталась со времен ГУЛАГА этакая боязнь, привычка говорить «на ухо». Если даже рядом никого нет.

Оглядевшись, Зимин выскочил из дверей к пофыркивающему грузовичку. Тому самому, который недавно уперся мордой в сваленное дерево.

Господи, сделай так, чтобы представитель Особого Отдела был не новый, незнакомый Тарасику человек. Если это Михаил — сам Бог послал его на выручку, не придется снова обнюхиваться и об»ясняться. Не нужно будет обсуждать уже сложившуюся в голове версию и способ её разрешения. Можно будет сразу брать быка за рога, корову — за вымя.

Бог услышал страстную молитву Тарасика — в кабинетике ротного дозванивался до Тигра… Михаил. Увидев на пороге плотную фигуру лысого сыщика, он перестал терзать аппарат, поднялся со стула. — Ты?? Вот это фокус! Примчался по твоей просьбе, бросил нерешенными свои дела. Как не помочь «союзнику». А тебя нет. Все, думаю, бродит сыскарь по тайге, отстреливает несчастных птах и белок. Или — успел завершить свои дела-делишки и маханул, минуя, Медвежью, в ближайший аэропорт… — Ни то, ни другое. Времени мало, давай — по делу. Кажется, я вышел на захоронку лжеКоролева. Случайно вышел. Позарез необходимо хотя бы отделение вооруженных солдат… Окружить и повязать… Не исключается сопротивление, бандиты, по моему, имеют минимум три-четыре ствола… — Вызнал берлогу? Молоток, мужик, классный сыскарь, — деланно восхитился особист, но сыщик почуял в цветистом комплименте непонятное равнодушие и очередную порцию насмешки. Будто найденая захоронка преступника давно фээсбэшнику известна. — Значит твоя версия подтвердилась?

— На все сто процентов, — мысленно отмахнувшись от обидных предположений, продолжил Добято. — Действительный Королев мертв — зверски убит. По его документам, в том числе, вашему допуску, — в свою очередь не удержался сыщик от злющей подначки, — ротой командовал преступник, убийца… Где твои люди?

Особист обескураженно развел руками.

— Какие там люди — полторы калеки от щедрот ракетчиков. Выделенный ими полувзвод прочесывает местность. Ищут сбежавших зеков. У меня под рукой — ни одного человека… Кстати, просьбу твою я выполнил — доложил наверх. Пообещали заблокировать весь район — мышь не проскочит.

Это — мышь не проскочит, подумал Тарасик, плохо местное начальство осведомленно о способностях Убийцы. Сколько уже раз блокировали его, загоняли в угол, набрасывали частую сеть — выскальзывал, продирался и уходил, оставляя трупы. Так это — в перенаселенной европейской части страны, что говорить о таежных условиях!

— Ну, что ж, — решился сыщик. — Пойдем втроем: я, ты, и твой сексот.

— Агент не пойдет, — зло окрысился Михаил. Будто сыщик своим дурацким предложением больно прищемил ему грустно повисший нос. — У него — другие задачи. Лучше прихвати своего прапорщика.

— Заодно, комплект чистого нижнего белья… В жизни не встречал подобных трусов и болтунов!…

— Ничего, сойдет… для счета.

Пришлось согласиться и взять с собой трусливого помощника. А что делать, не подставляться же со своими несчастными двумя пистолетными стволами под возможные автоматы?

Удивительно, но Толкунов с пониманием и, главное, с согласием встретил предложение москвича. Непонятный все же человек, этот вечный врио, с раздражением подумал сыщик. То потеет от чепуховых неприятностей, то, выпятив жирную грудь, соглашается пойти на смертельно опасную операцию.

— Когда выступаем? — спросил он, геройски задрав голову.

— Немедленно.

Прапорщик покрутил головой, пощипал мочки ушей.

— Извините, Тарас Викторович, немедленно не получился. Я должен поехать на об»ект… Понимаете, какая история приключилась — у цельного взвода — понос. Медики говорят — от несвежей пищи, да я им не шибко верю. Вот и порешил самолично проверить щи и кашу… Но это — быстро. Туды двадцать минут ходу, обратно — столько же, ну, на пробу ещё накиньте десяток минут. Итого сколько выходит? Около часа…