Условный разум (СИ) - Моисеев Владимир. Страница 22

               — Нет, — ответил Шухарт.

               Барбридж словно поперхнулся. От злости даже побелел. Мог бы, убил на месте. Только понимал, что без Рыжего ему не справиться. Старый уже, и внимание рассеянное из-за алкоголя проклятого. В Зоне без такого напарника делать нечего. Но запомнил и это «нет». Добавил в память еще один повод разделаться с проклятым Шухартом, когда подвернется удобный случай. Но, само собой, только после того, как раздобудут и принесут Мозесу самый дорогой хабар из Зоны.

               — Не груби старшим, — сказал он твердо. — Никто не знает, какая судьба нас, сталкеров, ждет уже завтра. И не зарекайся. Ты мне поможешь, я тебе.

               — Как ты помогаешь друзьям, все знают. Помнишь, как Очкарика в Зоне оставил?  Обидел он тебя однажды, в покер обыграл. Вот ты ему и отомстил. Сгинул парень в Зоне. И концы в воду.

               — Очкарик сам помер. Приковало его, — угрюмо возразил Барбридж. — Я тут ни при чем.

               — Сволочь ты, — равнодушно сказал Шухарт, отворачиваясь. — Стервятник.

               — А Суслика я вытащил! На горбе тащил с десятого этажа. Забыл? Спроси у него. Суслик в мясорубку попал, а я вытащил, жизнью своею рисковал. Спас напарника. Он у меня сейчас садовником работает. И жилье, и жратва, и шмотки — все у него есть. Поговори с Сусликом, он врать не будет!

               — Не пойду с тобой, у меня другие планы, — сказал Шухарт и презрительно оскалился.

               — Ну, смотри, не продешеви. Все равно ко мне придешь, потому что я места знаю, куда другим сталкерам дороги нет. Только мы с тобой пробраться туда сможем. Потому что я знаю пароль. Уж поверь, старику. Я в таких делах разбираюсь. Нас все равно не оставят в покое. Мы нужны хозяину и начальникам в Институте. Без нас, может быть, земной прогресс остановится. Хоть это ты понимаешь, своей упрямой рыжей башкой? Получается, что мы с тобой герои!

               — Или поможем без лишних хлопот уничтожить несчастное человечество.

               — А вот это не наше дело. Это как повезет, — жестко ответил Барбридж. — Кому надо — выживут. А слабаки и без Зоны помрут.

               — А ты, значит, будешь решать, кто слабак, а кто будет тебе полезен. Это без меня.

               — Может и меня спросят, кому разрешить жить.

               «Вот и поговорили. Нашел, называется, интересного собеседника. Как бы не стошнило», — подумал Шухарт раздраженно.

               Когда он был ребенком, ему нравилось слушать частые рассуждения старших о неминуемом прогрессе, который сделает всех здоровыми, счастливыми и богатыми. Со временем магия слова «прогресс» несколько померкла. Отец объяснил ему, что здоровыми и счастливыми в будущем люди, конечно, станут, но не все. Только те, кто заслужит это. А еще те, кто готов заплатить за это большие деньги. У вторых шансов больше. Такие грустные откровения запомнить было очень легко, тем более, что убедительные доказательства их справедливости отыскать было не трудно.

               Ричард Нунан однажды подробно объяснил Шухарту, в чем его главная ошибка. Все дело в том, что люди, не только он, Шухарт, но вообще все, по крайней мере, большинство людей, когда слышат про неминуемый прогресс, почему-то думают, что это как-то связано с качеством их личной жизни. Ну, что по мере прогресса цивилизации их жизнь чудесным образом изменится в лучшую сторону. И жить, лично им, станет легче и проще. В самом простом случае, сытнее. Бороться с этим бесполезно, потому что люди, как правило, эгоисты. Но взрослые люди должны бы знать, что прогресс — по природе своей, к людям безразличен. Если цивилизация нуждается в развитии промышленности, то прогресс — это рост производства стали и добычи нефти. Если вдруг цивилизация заинтересуется охраной природы, то прогресс — это сокращение производства стали и добычи нефти. Возможны и варианты: например, прогрессом могут назвать рост добычи нефти и сокращение производства стали или, наоборот, рост  производства стали и сокращение добычи нефти. Разве нормальный человек будет себе забивать голову подобной ерундой и вдаваться в детали? И если Барбридж вдруг вспомнил о прогрессе — значит, он хочет обмануть какого-нибудь простака на четыре кулака. Шухарт попробовал понять, чего конкретно хотел от него Барбридж. Самое разумное объяснение: Стервятник возжелал отомстить ему по полной программе, заманить его в Зону, приковать как Очкарика, и бросить подыхать. Надо признать, остроумно придумано. Но рассчитано на дурачка.

               Шухарт проследил за тем, как Стервятник Барбридж, шатаясь, продвигается к выходу из бара. Он задевал посетителей, словно на время потерял зрение. Ему кричали вслед проклятия, но он на них не реагировал, наверное, и со слухом у него что-то случилось.

               «Расстроился старикан, с кем не бывает», — подумал Шухарт равнодушно. А потом немного пожалел о своей несдержанности. Наверное, нельзя было разговаривать грубо с таким известным сталкером. Кто знает, что ему прилетит в ответ от Стервятника, если тот посчитает его личным врагом. Но быстро успокоился, ответка прилетит в любом случае. Есть люди, от которых можно ждать только пакостей. Хорошо ли ты к ним относишься или плохо, выполняешь их просьбы или отказываешься, это не имеет значения. Такая у них жизненная позиция — быть гадом. Или Стервятником.

               И тут на Шухарта накатило. Что-то подобное с ним случалось только в Зоне. Да и в Зоне прихватывало только три раза. Каждый раз ему стоило огромных трудов выжить. И вот впервые случилось в кабаке. Плохой сигнал, если подумать.

               В голове что-то свистнуло. Громко. И весь принятый за вечер алкоголь немедленно выветрился. Все чувства обострились многократно. Шухарт словно попал в другой мир. Здесь все было по-другому. Он никогда прежде не обращал внимания на запахи. Даже на резкие и неприятные. Ну, пованивает, и ладно. И вдруг — на него внезапно обрушились миллионы запахов: приятные, отвратительные и непереносимые. К своему удивлению, он обнаружил, что они разные. И что он умеет различать их: резкие, сладкие, металлические, ласковые, опасные, тревожные, огромные как дома, крошечные как пылинки, грубые как булыжники, тонкие и сложные как часовые механизмы. Воздух сделался твердым, пространство вокруг него наполнилось множеством самых странных  непонятных вещей, как лавка старьевщика, заставленная уродливой старинной мебелью. Он с трудом открыл глаза, сосредоточился на своем пустом стакане, и наваждение пропало. Вонять перестало. Он снова сидел за столиком в кабаке «Очарованный кварк».

               Шухарт попытался понять, что с ним случилось. Вроде бы его сознание куда-то перенеслось. Куда, спрашивается? Сам разобраться со своим видением он не мог. И не было рядом человека, который бы объяснил, куда ему удалось заглянуть, что рассмотреть. Самое простое — признать, что он сошел с ума, потому что не выдержал постоянного нервного напряжения. Или вот еще есть подходящий ответ: Зона проклятая неумолимо переделывает своих подопечных в нелюдей.

               «Нет моего согласия. Мне удается держаться подальше от самозваных хозяев и начальников. Справлюсь и с иноземной мразью», — подумал Шухарт с горечью и ожесточением.

               Он торопливо поднял стакан и одним глотком допил остаток виски. Не помогло. Ему захотелось подставить лицо под сильную струю водопроводной воды, чтобы смыть любые воспоминания о жутком призраке чужого мира.

               К сожалению, такое желанное сейчас опьянение не возвращалось. И это было тревожно и отвратительно, как будто он проигрывает в какой-то сложной и непонятной игре, от которой зависит не только его судьба, но и само существование земной цивилизации и пресловутого прогресса. Грязно выругавшись, он направился в туалет.

               Добрался без проблем. Наверное, у него было такое выражение лица, что даже самые завзятые драчуны шарахались от него в ужасе. И это стало большим разочарованием, у Шухарта чесались кулаки, но не было возможности пустить их в ход.