Маска служанки (СИ) - Рапас Ола. Страница 1

Маска служанки

Глава 1.

Я стояла одна в длинном светлом холле с панорамными окнами, выходившими на чудесный сад зимних роз. Вид, несомненно, приятный, но любоваться им было некогда.

Совсем скоро эти пустые коридоры и залы наполнятся разговорами, сплетнями, пересудами и интригами. Возможно, кто-то даже попытается устроить переворот. Куда ж без этого! Мероприятие при королевском дворе — дело унылое, если никто не попытался никого свергнуть или убить.

Я ускорила шаг и пересекла холл, оказавшись у самой дальней комнаты. На табличке красовалась надпись «оливковая спальня». Хмыкнув, я толкнула дверь и, шумно вздохнув, внесла чемодан в покои. Спасибо хоть, что довезли до замка багаж! А то, видимо, я сама должна таскать такие тяжести! Нет, мое дело знать, что лежит внутри этих чемоданов наизусть, как завивать волосы, с какими маслами принимать ванну и прочую высокородную чушь, а не вот это все.

Что ж, название комнаты себя оправдало. Все здесь было выполнено в теплых зеленых тонах, начиная от обоев и тяжелых оконных штор, заканчивая ковриками и декоративными подушками на кровати и софе, расположившейся рядом с кофейным столиком.

Вся мебель в спальне была сделана из светлого орехового дерева, включая небольшую резную дверь слева от кровати, которая вела в уборную. По итогу, всего два помещения. Не густо! Не сравнится с покоями королевских особ и их приближенных.

Всё мое внимание привлек висящий над комодом портрет в деревянной раме. С картины на меня смотрела статная и величественная особа. Ее красивое белое лицо было изображено в анфас. Девушка на нем приподняла подбородок и смотрела на меня своими бездонными черными глазами сверху вниз. Будто пыталась без слов отшить надоедливого ухажёра. А темные волосы мягкими волнами обрамляли ее белое узкое лицо и струились вниз по спине.

«Похожа на турчанку» — подумалось мне. Но как я не напрягала мозг, так и не смогла вспомнить ни одного народа или поселения с названием «Турчанка» и выкинула эту мысль из головы.

Портрет, как и оливковые покои, принадлежали герцогине Мидее Толлас- одной из претенденток в супруги для наследного принца Робайна. И конечно же, это была не я.

С этими мыслями я устало посмотрела в зеркало. На меня оттуда взглянула совершенно обычная девушка. Нет повода ни для гордости, ни для огорчения. Не привлекала я к себе внимание ни элегантностью, ни грацией. Не было у меня ни пышных форм, ни точеной талии. Ни атлетичности, ни высокого роста, ни хрупкой миниатюрности. На мне было синее платье с серебряными оборками, длинное и закрытое. И того же цвета берет, который должен был скрыть мою шевелюру, старательно зачесанную наверх. Но пара непослушных темных прядей цвета шоколада все-таки выбивалась. И хотя мое лицо было довольно-таки симпатичным, как я полагала сама, больше глазу совершенно не за что было зацепиться.

Впрочем, так и задумывалось. Сколько я себя помню — всю жизнь я старалась не выделяться. А помню я себя лет с семи. Нет, были в моей памяти и далекие образы ранних лет, но они казались больше похожими на бред или диковинный сон. Я помнила, что жила в большом городе с высокими стеклянными зданиями, упиравшимися в небо. Помнила крытые рынки в несколько этажей, где можно было купить все что угодно, и огромных металлических птиц, перевозящих людей по небу на невероятной скорости.

Однако, как позже мне объяснили шаманы, моя память заместила травмирующие воспоминания этой сказкой или же какой-то маг наколдовал мне эту иллюзию, решив сыграть злую шутку с такой, как я. А таких, как я, полукровок, недолюбливали многие. Несмотря на продолжительный мир между всеми расами и территориями, который установил еще Сандр Завоеватель, межрасовые союзы, мягко говоря, не приветствовались. Что уж говорить о плодах их любви. Дети-полукровки, которых еще называли никити, считались позором. Нам были не рады абсолютно везде. Вот почему мы научились скрываться, лгать и убегать.

И поэтому с семи лет я жила в деревушке, надежно укрытой от посторонних глаз. С того момента, когда меня, плачущую на пустыре, нашла пожилая шаманка. У нее была серая кожа и копна длинных нечёсаных волос, торчащих в разные стороны. От нее пахло глиной и травами. Шаманка притащила меня практически силой в небольшое поселение у подножья гор. Поселение, где жили такие же никити, как и я.

Первым делом карга завела меня в свой просторный шатер из оленьих шкур, служивший ее рабочим местом, или как она сама любила говорить «мастерской». Там было полно котлов, склянок с вонючими зельями и коллекции редких насекомых, нанизанных на иголки. А под потолком весело бесконечное множество ягодных бус и пучков сушеных трав. Не дав мне толком осмотреться, старуха принялась носиться вокруг с зажженными благовониями.

— От тебя за версту несет химией, газами и ядами, — проскрипел ее голос сквозь длинные желтые зубы, — бедное дитя! Кто-то знатно над тобой поиздевался.

Не обращая внимания на детский плач и мольбы вернуть меня домой, старуха беспардонно начала осматривать свою находку.

— Коса явно гномья, такую еле вычешешь, — прокряхтела она, срывая с меня резинку, которой были перехвачены мои пушистые волосы.

— Глаза яркие, синие, как у северных народов! Уши, — продолжила она, залезая в них своими сухими длинными пальцами, — уши от кого-то из земельных духов, судя по оттопыренному краешку-толльи. А зубы! Зубы-то явно орчьи! Придется спилить, а то клыки вон какие торчат, видишь?

С этими словами она оттянула свою верхнюю губу. У нее, как и у многих других здесь, резцы практически не выступали, не отличаясь размерами от остальных зубов.

— Странная ты девка! Издали — простой человеческий ребенок. А приглядись- в тебе столько крови разных рас намешано! Удивительно, сколько поколений могли скрывать свою связь в тайне! Видно дело-наша девка. С нами и останешься. Безопасней будет.

— Где останусь? — сквозь слезы пропищала я.

— Где? Да хоть у меня!

Шаманка резво вскочила, схватив мое плечо своей нечеловечески длинной рукой, и потащила из теплого светлого шатра в осеннюю серость и утренний мороз. Она была немногим выше меня, но имела какую-то чудовищную силу, противиться которой не было никакой возможности.

Я жадно озиралась по сторонам, глядя на неказистые домики, землянки и палатки, казавшиеся еще более жалкими на фоне недавно выпавшего чистого снега. Мы шли совсем недолго и оказались у небольшой деревянной избушки. Без церемоний, лихая старушка пыталась пинком распахнуть дверь, но та была заперта. Послышалась возня.

— Что случилось, мама Индира? — дверь отперла юная красавица в ночной сорочке. На вид ей было лет шестнадцать. И, судя по ее ровной белоснежной коже, большим изумрудным глазам и прямым черным волосам, это болотное чудище никак не могло быть ее матерью! Чем-то Анура походила на леди Мидею, в чьих покоях я сейчас стояла: та же статность, та же грация, та же длинная коса.

Однако поведение шаманки красавицу ничуть не смутило. Видимо, такая ситуация произошла не впервые.

— Вот, Анура, привела вам сестру, — крякнула Индира и впихнула меня в дверной проем.

Внутри избушка оказалась хоть и маленькой, но очень светлой и чистой.

— А она точно сестра нам? Выглядит, как обычная девочка, — спросила черноволосая красавица, настороженно пошевелив заостренными ушами.

— Да от нее же воняет чем-то инородным, как ты можешь не чувствовать? Вся изба пропахла, как только она вошла! Мама Индира, конечно, нашаманила, но ей предстоит не один день провести в этих лесах и принять не одну пихтовую ванну, чтобы этот мерзкий запах смог выветриться — раздался недовольный голос с печи.

Оттуда выглянула беловолосая девчонка с фарфоровым лицом и жуткими алыми глазами. Несмотря на кукольную внешность, мне она напоминала белых крыс-альбиносов.