Эффект Лотоса (ЛП) - Вольф Триша. Страница 13

— Мы проверим эту зацепку, — говорит Рис, и я выныриваю из своих мыслей. — Обещаю. Мы проверим все зацепки и теории, и если…

— Не говори этого, — я на мгновение прикрываю глаза. — Просто не надо. Я знаю, что поспешила. Сначала увидела лотосы на месте преступления… и потом слишком остро отреагировала. — Я тяжело сглатываю. — Я все поняла. Я в порядке.

Он медленно кивает.

— Мне нужно, чтобы ты была объективной, пока я не скажу иначе.

— Отлично.

Когда мы садимся в арендованную машину, Рис протягивает мне телефон. Я забыла его на стойке.

— Мы снова прослушаем допрос в отеле. Думаю, Риксон мог дать нам новую зацепку.

У меня голова гудит от новостей. Я не уверена, какую зацепку хочу — ту, что приблизит меня к моему убийце или нет — но, по крайней мере, мы не зашли в тупик.

Когда я только начала писать романы по реальным событиям, то мне хотелось быть такой же, как Рис. Тем, кто мог думать, как преступник, как убийца. Тем, кто может забраться преступнику в голову.

Сейчас я должна быть таким человеком.

Мы останавливаемся на обед в закусочной рядом с отелем, так как я сбежала из ресторана до того, как мы успели поесть. В вестибюле отеля я говорю Рису, что пойду в свой номер, чтобы освежиться, а затем мы встретимся у него. Я словно в трансе поднимаюсь на лифте. Пока не позволяю себе полностью оценить события.

Оказавшись в своей комнате, я быстро принимаю душ, действуя на автопилоте. Заматываю голову полотенцем, направляюсь к чемодану, разложенному на кровати, когда замечаю сложенный клочок бумаги, подсунутый под дверь. Предположив, что это счет, я поднимаю его и несу к столику, чтобы позвонить на стойку регистрации и сообщить им, что они ошиблись. Я пока не собираюсь выезжать.

— Да, здравствуйте. Я получила счет… — мои слова обрываются, когда я раскрываю записку.

В ушах шумит кровь. Я едва слышу женщину на другом конце провода, которая окликает меня.

— Мэм?

— Простите, — у меня дрожит голос. — Я ошиблась. — Я кладу трубку. — О, Боже.

Я роняю записку на стол и бросаюсь к сумке. Нахожу пару латексных перчаток и пакетик для улик. Нужно позвонить Рису.

Я замираю посреди комнаты. Окаменевшая. И просто смотрю на письмо.

Возможно, Рис сомневается, что это дело связано со мной, но кто-то явно думает иначе.

Глава 11

Записки из прошлого

Лэйкин: Сейчас

«Я нашел тебя».

Как три простых слова могут вызвать такой страх?

Вне контекста они ничего не значат. Как строчка из песни. Смс-ка. Фраза «Я нашел тебя» может иметь бесконечное количество значений.

Посреди расследования «висяка», когда я отчаянно пытаюсь не погрузиться в пучину прошлого, эти слова вызывают образ мужчины — воспоминание о темном силуэте, похороненное в моем подсознании. Рука, тянущаяся сквозь воду…

Возможно, он искал меня так же, как я прочесывала свои воспоминания в поисках его?

Последние несколько лет я верила, что этот человек спас меня. Но когда я смотрю на записку, во мне пробуждается беспокойство. Я узнаю этот почерк.

Вопрос, который я старалась себе не задавать: что, если человек, который вырвал меня из лап смерти, и есть убийца?

Такое случалось и раньше. Сначала ты отбираешь жизнь, а в следующую секунду на тебя накатывает раскаяние. Но это не соответствует жестокости преступления. Трудно представить, что убийца наносит женщине десять ударов, бросает ее в озеро, а затем возвращается, чтобы спасти.

Мой психолог сказал, что, вероятно, я сама создала этот образ, фиктивное воспоминание такое же, как яркий мерцающий свет.

Скорее всего, у меня нет реальных воспоминаний о моменте смерти. Мой мозг выстроил историю, которая соответствует тому, что мне рассказали о случившемся.

Печально, но мою смерть окружает только тьма.

Но именно в этой тьме я застряла. Ответ где-то здесь… и я найду его, если смогу бросить вызов страху. Потому что чаще всего люди боятся неизвестности. А когда то, чего мы боимся, наконец происходит, нам ничего не остается, кроме как принять реальность ситуации.

Так работает мой умный мозг. Люди удивительно стойкие. Мы восстанавливаемся. Даже торжествуем. А потом удивляемся, чего вообще мы боялись.

Безысходность — вот, где живет страх. Он разрастается в этом темном месте, как мох на тенистой стороне дерева. Все, чего мы боимся, таится в тени. Безымянный, безликий монстр. Вот почему я не буду скрывать это послание.

Рис кладет упакованную в пакет записку на стол. Он попытался снять отпечатки, но там были только мои.

— Почерк типично мужской.

Я согласна с его заключением. Я подумала так же. Написавший письмо не пытался скрыться. Не совсем — но мне все равно было не от чего оттолкнуться.

Рис позвонил в службу безопасности отеля, чтобы узнать о камерах в коридоре. Но оказалось, что они не работают из-за обновлений системы безопасности.

Идеально подобранное время или слепая удача?

— Если бы я хотел кого-то напугать, — говорит Рис, — я бы написал самое загадочное, что только можно. Чем больше информации в записке, тем больше власти ты даешь адресату. А в этой записке нет ничего. Думаю, ее отправили, чтобы напугать тебя.

Я сцепляю пальцы у основания шеи и упираюсь локтями в колени. Думаю.

— Знание — сила, — соглашаюсь я. — Но тогда зачем вообще отправлять записку? Если хочешь кого-то запугать, есть гораздо более эффективные способы.

Это первоначальная теория, от которой мы отталкиваемся. Автор записки хочет, чтобы мы перестали копаться в убийстве Делани.

Причина кажется достаточно очевидной: убийца не хочет, чтобы его поймали.

С другой стороны, он использовал немного запутанный способ.

— Но почему я? — Задаю я более очевидный вопрос. — Если это не имеет ничего общего с прошлым… — «прошлое» кажется менее страшным словом, чем «мое убийство» — тогда почему бы не отправить сообщение тебе? Ты федеральный агент. Только в твоей власти прекратить расследование.

Я хочу, чтобы Рис читал между строк. Я хочу, чтобы он сам установил связь.

— Я думаю, это очевидно, — отвечает он. Он вздыхает, видя, что я в замешательстве. — Любой, кто внимательно за нами понаблюдает — за мной, тобой, нашей командной динамикой — может сделать вывод, что ты — инструмент.

— Опять повторюсь, — говорю я, и в моем голосе слышится раздражение. — Ты сегодня так и фонтанируешь комплиментами.

Он проводит рукой по волосам, выглядя таким же взволнованным, как чувствую себя я.

— Я имею в виду, инструмент, с помощью которого можно меня контролировать.

— Оу, — я на мгновение задумываюсь над его теорией. — Это похоже на сексизм. Ты же в это не веришь, не так ли?

Рис расслабляется на диване. Он проводит ладонями по брюкам, разглаживая складки. Когда он поднимает глаза и смотрит на меня, я вижу в его взгляде скрытое беспокойство.

Нам уже и раньше пытались помешать проводить расследование. Старые, крутые детективы, которые не хотят, чтобы кто-то доказал, как они ошибались. Члены семьи, испытывающие чувство вины и полагающие, что их действия привели к смерти их близких.

Но это другое. Это как-то зловеще.

— Я считаю, что для человека со стороны, ты — писатель, работающий в ФБР. И значит, что ты достаточно важна для подразделения, чтобы платить тебе зарплату и при этом не заставлять проходить тренировки и длительные процедуры, как остальных. И под словом «важна» я имею в виду, что у тебя есть влияние. — Он пожимает плечами. — Прямо как мисс Делани. Она ждала от тебя заверений. Она прочитала твою книгу и хотела, чтобы ты пообещала, что мы раскроем убийство ее дочери.

Справедливо.

— Это означает, что кто-то изнутри также мог выбрать меня целью.

— Например, агент? — с сомнением спрашивает он.

— Почему бы и нет? Если кого-то не повысили по службе или не зачислили в команду… Они могут обвинить в этом меня.