Эффект Лотоса (ЛП) - Вольф Триша. Страница 3

Вспышка его руки, тянущейся сквозь воду… и опять все исчезло.

На этот раз я ставлю ноутбук на деревянный пол и подхожу к заваленному бумагами столу, схватив лист из лотка принтера.

Я делаю набросок контура цветка, стебля, опускающегося в глубину словно извивающееся щупальце. Я вспоминаю, как в то мгновение подумала, какая это редкость — увидеть красный лотос. Конечно, он не был красным. Белый цветок в воде, окрашенной моей кровью, смертельный фильтр, замутнивший воду.

Моя рука застывает над очертаниями мужчины, черты его лица стерты. В висках начинает стучать, когда я напрягаюсь, чтобы вспомнить…

Ничего.

Иногда, когда это воспоминание всплывает во сне, я вижу лицо офицера Даттона. Первый человек, которого я увидела, когда я проснулась в больничной палате. В других случаях это Дрю, мой профессор в колледже и бывший парень. Лицо приобретает разные черты разных людей из моей жизни, всегда неуловимые.

Я чертыхаюсь и откладываю карандаш.

Сегодняшний день ничем не отличается от других.

— Просто еще один день, — говорю я вслух второму живому существу в моем маленьком доме.

Лилли потирается о ножку кресла, обвив ее длинным хвостом. Полностью черная кошка с маленьким розовым носиком. В течение первого года после случившегося я не могла выносить тишину. Будучи котенком, Лилли поднимала шум и гам, вдыхая жизнь в мое совершенно мертвое существование.

Выздоровев физически, я обратилась за психологической помощью. Еще одна попытка освободить воспоминания о той ночи, которая оказалась бесполезной. Все, о чем хотел поговорить психолог, — это мои чувства и механизмы выживания. Совершенно бесполезно в моем случае.

Тем не менее, доктор Лорен сказала одну вещь, которая нашла во мне отклик: мы все связаны.

Из-за этого я часто представляю себе, что все люди из моего прошлого сплелись как эти жилистые стебли, погребенные на дне озера. Связанные в этом темном подводном мире. Секреты, попавшие в ловушку.

В которой я их заперла.

Я поднимаю взгляд, мельком взглянув на доску убийства. Невротическая привычка, появившиеся с тех пор, когда у меня появилась одержимость своим делом. Некоторое время назад я накрыла доску простыней, чтобы скрыть имена и обуздать манию.

За всю свою жизнь я, так или иначе, пересеклась с множеством людей. Это стало проблемой, наряду с моей полустертой памятью. Исследование человеческой природы привело меня к квесту, где я изучала людей и что меня связывало с ними до того события. Вот почему я начала Книгу.

Сначала я усердно работала над своим делом, чтобы докопаться до истины.

Я много думала о Дрю. Как его действия привели к той ночи. Была ли моя юная, наивная любовь к моему профессору психологии катализатором, или он играл в произошедшем более главную роль?

Или, может, Челси была первой опрокинутой костяшкой домино. Ее появление с известием о беременности привело меня прямиком в руки убийцы.

Спустя почти четыре года, я ни на миллиметр не приблизилась к ответам на эти вопросы, как и детективы четыре года назад.

Я пришла только к одному выводу. Жизнь — это запутанная сеть людей и их действий.

И мы все виновны.

С ноутбука раздаются трели, оповещающие о входящем звонке Скайп. Я закручиваю волосы в пучок и усаживаюсь в кресло, положив ноут на колени. На экране висит изображение Риса.

Я принимаю звонок.

— Хейл, как продвигается дело Делани?

Без приветствия. Без формальностей. Это мне и нравится в агенте.

— Ну, свидетельские показания в лучшем случае поверхностны. — Я положила ноутбук на скамеечку для ног и подняла с пола папку, начав перебирать страницы. — Если честно, они были такими даже год назад. Конечно, я опросила по телефону выгульщика собак и соседскую пару, представившись «журналистом-расследователем», поэтому возможно, если к ним обратится более авторитетное лицо из правоохранительных органов, дело пойдет лучше.

— Хорошо. Договорились, — согласился Рис. — Ты уже связалась с матерью?

Я отрываю взгляд от отчетов. Нет смысла оправдываться: для Риса я словно открытая книга.

— Нет. Я бы предпочла, чтобы это сделал ты.

Он подносит экран телефона ближе к себе, чтобы я смогла лучше его разглядеть.

— Я хочу, чтобы тебе было комфортно разговаривать с членами семьи, — говорит он. — Ты должна преодолеть неприязнь.

— По сути, это не неприязнь, — я украдкой щелкаю резинкой на запястье, чтобы он не увидел. — Я знаю свои возможности. Семейные разговоры — это слишком.

— Да, ты права. Эта твоя привычка нервно откашливаться действительно действует людям на нервы.

Я сардонически ухмыляюсь.

— Вот спасибо.

Он улыбается.

— Это же ты ценишь честность. Я с радостью скормлю тебе лестную ложь.

Я качаю головой и продолжаю.

— Возможно, что они кого-то упустили? — под «они» я имею в виду детективов, назначенных для расследования убийств по делу Делани год назад.

Он изгибает бровь. Он чертовски привлекателен, полностью соответствуя стереотипам о брутальном агенте ФБР. Если бы он не заботился так сильно о раскрытии дел и исправлении ошибок, он мог бы сняться в своем собственном телешоу об уголовном правосудии.

— Это всегда возможно, — подтверждает он. — Мне придется самому обойти всех соседей и наведаться на место работы. — Он долго выдыхает. — Это много человеко-часов.

Быстро, надеясь, что он не заметит, я оглядываю пустой, если не считать Лилли, дом. — Я могу быть там сегодня вечером. Мои человеко-часы стоят всего ничего.

Он выдает свой самый презрительный взгляд. Федеральное бюро расследований компенсирует затраты на переезды, но именно Рису приходится заполнять безбожно большую пачку документов.

— Я мало что смогу сделать из Миссури, — добавляю я. — Нам действительно нужно снова всех опросить и выяснить, не пропустили ли местные копы что-нибудь в первый раз. — Как это, да не в обиду будет сказано, обычно случается с полицейскими маленького городка. Все дело в политике. Недостаточно людей, недостаточно средств, для расследования такого убийства.

Рис уступает.

— Это может занять максимум неделю, — на его лице мелькает выражение сочувствия и он, наконец, говорит о том, что его реально беспокоит в этой поездке. — Это Флорида, Хейл. С тобой все будет в порядке?

В голове снова всплывает картинка покачивающихся лотосов, но я ее подавляю. Заставляю вернуться в темную глубину, из которой они пришли.

— Все будет хорошо. Кроме того, Флорида — большой штат. Западный Мельбурн находится примерно в сотне миль от всего этого.

Все это.

Мое убийство. Моя смерть.

Так и не пойманный убийца.

Рис обеспокоенно кивает.

— Тогда договорились. Увидимся вечером. Будь осторожна.

Я быстро собираюсь. Бронирую билет, заказываю такси и звоню пожилой соседке, чтобы узнать, сможет ли она присмотреть за кошкой. Она сможет, и поэтому я глажу Лилли на прощание и ухожу, как раз, когда солнце скрывается за горизонтом.

В аэропорту я перебираю ключи, ожидая посадки на рейс. Крутя серый брелок вокруг кольца, я смотрю на USB-флешку, которую держу на цепочке для ключей. Незаконченная рукопись — книга — зашифрованная в цифровом коде. Она постоянно находится со мной. После того, как мой случай признали «висяком», я подумала, что, если не смогу раскрыть свое убийство, то хотя бы могу рассказать свою историю. Рассказать и забыть. Очистить лепестки, как лотос.

Но, чем больше я думала о той ночи, тем больше понимала, как мало у меня фактов. Хуже того, мои воспоминания так и не восстановились. Память превратилась в лоскутное одеяло из грустных и жутких моментов, которые привели к тому событию.

То событие.

Мой редактор права. Я даже сама от себя дистанцируюсь, когда говорю о жестоком нападении, которое оборвало мою жизнь на шестьдесят семь секунд.

Таким образом, я не смогла закончить свою историю, потому что понятия не имела, почему меня выбрали целью и кем был преступник. Вместо этого я погрузилась в криминальные романы, основанные на реальных событиях, и читала чужие истории. Тихо радуясь за остальных жертв, чьи дела закрыли.