Эффект Лотоса (ЛП) - Вольф Триша. Страница 40

Все такой же профессор психологии. Все еще пытается рассказать мне о самой себе. Я смотрю вниз, на темную воду, плещущуюся между досками.

Вспышка из сна. Взгляд в прошлое. Поле зрения сужается, когда его слова вызывают ощущение, образ. Меня охватывает страх, когда острое как бритва лезвие вонзается в плоть. Кожа окрашивается в красный.

Я отмахиваюсь от воспоминаний, пытаясь сосредоточиться на настоящем.

— Это ты напал на меня, — говорю я. — Прямо здесь. На этом причале. — Я прикасаюсь не перевязанной рукой к животу, ощущая реальную боль.

Красивое лицо Дрю искажается от гнева.

— Ты заставила меня, Синтия. Ты не хотела прислушиваться к голосу разума, когда дело дошло до… — Он замолкает и отворачивается. — Я не собирался убивать тебя.

Но в итоге я умерла, и он совершенно не чувствовал раскаяния.

И не чувствует сейчас.

Я ощущаю приближение Торренса.

— Это было потрясающе, — говорит он. — Видишь ли, когда Кэм передумала и не поехала ко мне, я вспомнил, что ты осталась. И вернулся. — Он тянет волосы из пучка, гладит пряди. — Я никогда не видел ничего более страстного. Я был в восторге. Всю жизнь я чувствовал эту пустоту, этот вакуум. Отсутствие эмоций, которое я скрывал от мира. Ничто не могло заставить меня чувствовать… пока я не увидел красивый, жестокий танец между тобой и Дрю.

Я съеживаюсь от его прикосновений.

— Ты хорошо притворяешься.

— Это приобретенный навык.

Все мои знания, все навыки Риса, и мы оба пропустили звоночки. Торренс — психопат. Отсутствие сочувствия не просто позволило ему наблюдать за жестоким убийством, это породило в нем что-то темное и ненормальное. Разожгло больное желание.

Торренс не стал бы меня спасать. Он не такой.

— Ты оставил меня утонуть, — говорю я, собирая ту ночь по кусочкам. — А что потом? Ты пошел домой подрочить?

Он бездушно рассмеялся.

— Ну… да. Но сначала я прибрался. Я разбирался в этом достаточно, чтобы понимать, что Дрю совершил преступление на почве страсти. Он оставил орудие убийства, — Торренс проводит кончиком ножа между лопатками, — поэтому я убрался на пристани. Убедился, что он будет вне подозрений на случай, если в будущем мне что-нибудь понадобится.

Вот почему не нашли никаких улик и ДНК, а Дрю вернулся вовремя, чтобы встретиться с Кэмерон.

— Зачем ты это сделал?

— Чтобы мучить меня, — отвечает Дрю. Он достает смятую пачку писем.

— Шантаж? — потрясенно спрашиваю я. Это кажется таким мелочным — страдать все эти годы из-за чего-то столь несущественного, как деньги.

— Нет, — Торренс выходит вперед, его тень неясно вырисовывается в лунном свете. Неглубокие темные омуты смотрят прямо сквозь меня. — У него были ответы. Я хотел знать, что он почувствовал, когда впервые воткнул нож тебе в живот. Выпотрошил, как рыбу. А когда этого оказалось недостаточно, он пронзил лезвием твою грудь, изувечив человека, которого он когда-то любил.

Разорвав письма сначала пополам, а потом на мелкие кусочки, Дрю бросает их в озеро. Я понимаю, что это Торренс оставлял мне записки. Он вел какую-то запутанную игру, выслеживая и убийцу, и жертву.

— Теперь все? — говорит Дрю. — Давай покончим с этим.

Мой взгляд скользит между мужчинами. Адреналин подскакивает. Я делаю шаг в сторону, и Торренс поднимает нож.

— Терпение, — говорит он, глядя, как лунный свет отражается от лезвия. — Знаешь, я старался измениться. Сопротивляться желаниям. Я мысленно прокручивал этот момент, но никогда не повторял. Пока не появился агент Нолан. Его пытливые вопросы снова зажгли эту искру… и мне просто нужно было знать, каково это ощущать. Я решил, что Джо подойдет идеально, и дождался подходящего момента. И когда я был уверен, что справлюсь, я наконец сделал это. — Его красивое лицо превращается в смертоносную гримасу. — Но этого было недостаточно. Даже близко не похоже на первый раз.

Меня пожирал страх, но я, храбрясь, поднимаю подбородок. Теперь я все поняла.

— В первом убийстве ты участвовал косвенно. Как вуайерист. Убийца никогда не сможет пережить свой первый опыт. Это нескончаемая погоня за кайфом, как у наркомана.

Призрачная пустота заполняет его темный взор.

— Джо должна была быть идеальной. Я все запомнил… Но ты знаешь, как трудно воспроизвести убийство? По телевизору кажется, что подражатели с легкостью повторяют убийства. Это не так. Борьба с жертвой… раны, нанесенные не в том месте. Это чертовски сложно.

Я сглатываю, ощущая едкий привкус желчи. Он убил Джоанну. Так бессмысленно. Он попытался воспроизвести нападение Дрю… мое убийство… и легкомысленно сравнивает это действие с кино. Его голос спокоен. Без изменений. Запоздалый акт насилия.

Я перевожу взгляд с одного на другого, пульс зашкаливает. Я должна заставить их говорить, пока думаю, как убраться отсюда.

— Кто из вас убил Кэм?

— Я попробовал еще раз, — признается Торренс. — Но ее тело… — Он качает головой. — Это было не то же самое. Ребенок слишком большой. Дрю постоянно ныл.

Мой взгляд останавливается на Дрю. Он участвовал в убийстве. Он помог лишить ее жизни, лишить ее ребенка и семьи.

— Ты слабак. Жалкий слабак, — говорю я. — Отвратительный самовлюблённый ублюдок.

— Это было необходимо, — защищается Дрю. — Она могла изобличить меня. Она должна была знать, что, если что-нибудь расскажет… Ей не следовало встречаться с тобой. Но я позаботился о том, чтобы с ее ребенком все было в порядке. Позвонил в службу 911 из ее дома.

Я чувствовала, как в животе плескается кислота. Как он может оправдывать убийство Кэм? Он также оправдывал мое убийство?

— И нам нужно было попрактиковаться, — Торренс кружит вокруг меня, и по моим венам течет страх. — Так что на этот раз мы все сделаем правильно.

— Вы заманили меня сюда.

— Чтобы точно реконструировать события, — подтверждает Торренс. — Это то, чего нам не хватало. Нам нужен финал.

Страх сводит мускулы, каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я бежала.

Торренс протягивает нож Дрю рукоятью вперед.

— Это нож, которым я той ночью резал лаймы для Кэмерон. Иронично, не правда ли? Что из всего бара Эндрю выбрал именно этот.

— Что мешает мне использовать его на тебе? — спрашивает Дрю.

Торренс хмурится.

— Потому что ты хочешь, чтобы расследование прекратилось. Хочешь, чтобы твоя жертва перестала копаться в прошлом. Чтобы ты и твоя жена могли жить своей уютной жизнью за белым заборчиком. Чтобы ты наконец стал свободным.

— Ты никогда не освободишься от этого, Дрю, — перебиваю я. — Мой напарник сложит все воедино. Агент Нолан не остановится, пока не докажет, что это ты, и не упечет тебя за решетку. Ты уже не будешь свободным.

Дрю принимает оружие.

— Еще как буду, черт возьми.

Затем все происходит очень быстро. Я пытаюсь промчаться мимо Торренса. Он хватает меня за талию и тянет к Дрю. Закидывает мои руки за голову, удерживая на месте.

— Вот так, — говорит Торренс, затаив дыхание, — здесь самый лучший вид.

Я борюсь с его хваткой, пиная Дрю. Я чувствую, как у Торренса встал, когда Дрю поднимает нож.

— В каком-то смысле мы делаем это для тебя, Синтия, — Торренс железной хваткой стискивает руки. — Ты правда хочешь жить в мире, где тебя окружают одни предатели? Хочешь продолжать бежать? Что это за жизнь?

Моя грудь охвачена пламенем, дыхание обжигает легкие, как острый клинок в руке Дрю. Он наблюдает за мной, намечая момент для удара.

— Не надо, Дрю. Тебе не нужно этого делать. Не как в прошлый раз…

Когда я моргаю, возвращаясь в настоящее, меня охватывает безмятежное спокойствие.

— Кто посадил лотосы на месте убийства Джоанны?

Это останавливает Дрю.

— Что?

Торренс подталкивает меня вперед.

— Она тянет время. Сделай это, Эндрю. Закончи то, что начал.

Я закрываю глаза. Я не верю в сверхъестественное. Не верю в предчувствия, привидения или жертв, восставших из могилы. Мы можем потратить всю жизнь на поиски тайных значений, знаков, но, в конце концов, единственный ответ жизни — это жить.