Девять жизней (СИ) - Багова Елена. Страница 19

— Наверное, не так уж и сильно ты голодна, раз топчешься посреди улицы, — я сделала вид, что хочу зарыть калитку, — Может, тогда еще погуляешь, а когда….

Но девчонка юркой змейкой заскочила в узкий проем и снова испугано посмотрела на меня.

— Ладно, пойдем, накормлю тебя, — тепло улыбнулась я и провела девочку на кухню.

Там заставила отмыть руки и умыться, лишь после этого посадила за стол, налила суп в тарелку, нарезала хлеба, подвинула девочке и сказала:

— Давай кушай, приятного аппетита.

— Спасибо! — пробормотала она уже полным ртом и начала жадно поглощать предложенное угощение.

Через минуту тарелка была пуста, а девчонка продолжала смотреть на меня голодными глазами!

— Э-э, ну и аппетит у тебя! Вроде худая, а ешь….

— Ага, то и худая, что целых два дня ничего не ела, — произнесла она, одновременно хватая еще один кусок хлеба.

— Два дня? О чем думают твои родители! Ты не врешь мне? — девочка покачала головой, — Но тогда тебе нельзя сразу много кушать, а то живот заболит, — я забрала у нее тарелку, — Давай познакомится что ли? Меня зовут Валерия, а тебя?

Рисковать здоровьем чужого ребенка я не собиралась. И так была в полном шоке от происходящего.

Сглотнув и жадно проводив взглядом пустую тарелку, она, наконец, ответила:

— Меня зовут Мила.

— Какое красивое и нежное имя, — сказала я ей, — А сколько тебе лет, Мила?

— Шесть, скоро исполнится семь, — ответила она, зевая во весь рот.

— А как зовут твоих родителей? — я не могла понять, как можно так относиться к ребенку — голодная, грязная, бродяжничает, это хорошо, что сегодня она постучалась ко мне, но люди разные бывают, а вдруг к педофилу или маньяку попадет?

— У меня нет родителей. Раньше, когда я маленькая была, были, но как их звали, я не помню….

— Так ты сбежала из детдома? — я не могла понять, откуда появился ребенок и, как малышка оказалась одна возле коттеджа.

— Нет, я от злой тётки сбежала, она заставляла меня есть невкусную кашу и постоянно кричала, а еще била… — Мила всхлипнула, — Не отдавай меня ей, пожалуйста!

Ну вот, и что мне делать? По закону я обязана сообщить о беглянке в полицию, но с моими поддельными документами, идти туда, просто, безумие. Да и девочка совершенно не желает возвращается к «злой тетке».

Ладно, пусть пока поживет со мною. Надо побольше разузнать, возможно, у нее еще какие-нибудь родственники имеются. А сейчас достаточно расспросов, ребенок уже засыпает на ходу.

— Не бойся, не отдам, иди ко мне, — сказала и подхватила Милу на руки, — Пойдем, помоемся и спать, у тебя, вон, уже глаза слипаются.

Девочка даже не думала протестовать, она доверчиво обняла меня, положила голову на плечо и тяжело вздохнула.

Я не стала набирать ванную, было видно, что Мила очень измотана и ей нужен сон. Искупала ребенка под душем, тщательно промыла ее коротко стриженные белокурые волосы, закутала в большое полотенце и отнесла на кровать.

— Спи, ни о чем не беспокойся, все будет хорошо, — заверила я девочку и та, закрыв глаза, мгновенно провалилась в глубокий сон.

Некоторое время я стояла и смотрела на ребенка. Очень симпатичное, даже красивое личико с правильными тонкими чертами. Чистая кожа, словно светилась изнутри. Такая трогательная и ранимая, ее хочется обнять и укрыть от всех невзгод.

Малышка крепко спала и не просыпалась. Я каждый час заходила, проведывала ее, но, видимо, она очень сильно устала. Вечером я просто легла рядом, кровать большая, думаю, не помешаем друг другу.

* * *

Огромные темные, почти черные, волны разбивались о многотонное судно, отбрасывая тысячи холодных соленых брызг полностью заливая пустую палубу.

Я стояла у иллюминатора и с любопытством наблюдала за буйством стихии. Интересно, а если погибнуть вот так, в океане совершенно одной, каким образом я вернусь? Меня всегда интересовал этот вопрос, с тех пор как я осознала свои способности.

По условиям контракта меня не имеют право вывозить за пределы страны. На эту авантюру я согласилась сама, добровольно.

И вот теперь огромный лайнер нес меня через океан к моему подопечному.

— Леди, может, прикроем иллюминатор, простудитесь, — заботливо произнесла Берта, — Господин будет не доволен, вы же знаете, как он переживает.

— Еще немного, — попросила я, не отрывая взгляда от огромных волн, — А вы бы пошли, прилегли, качка очень сильная можете упасть и пораниться. Я скоро приду.

— Как знаете, но господину я все расскажу, — ворчливо пригрозила компаньонка и ушла в каюту, демонстративно хлопнув дверью.

Плыть оставалось всего несколько дней, и я прибуду на место. Мой новый контракт отличался тем, что ждать никого и ничего не надо. Напротив, нужно все сделать как можно скорее, пока еще не поздно…

Становилось действительно слишком прохладно и сыро нужно послушать чопорную миссис Слим и отправляться в каюту. Заболеть я естественно не боялась, фрайи не болеют, тем более женщины, а вот упасть при такой качке и случайно угодить головой обо что-нибудь острое, вполне.

Шторм прекратился только на следующий день. Но я все равно избегала выходить из каюты, очень уж мессир Джордон переживал за мою безопасность и настоятельно рекомендовал себя беречь и лишний раз не рисковать.

В порту нас встречала карета. Загрузив чемоданы, мы тут же направились на фазенду, нельзя было терять ни минуты.

Первое, что я увидела, приблизившись к плантации, были сожженные поля и обгорелые деревья вдоль дороги. А в отдалении на границе тростниковых зарослей виднелись жуткого вида конструкции, походившие на огромные кресты. С такого расстояния было не разглядеть, но мне показалось, на них висели распятые чернокожие люди….

Стало жутко и страшно. Боже, куда я попала? Что здесь произошло? Неужели, это мой наниматель настолько жесток, что поступил подобным образом со своими рабами?

Что-то странно защемило в моей груди и стало трудно дышать. Мне почему-то было очень неприятно осознавать, что придётся помогать подобному человеку. Но контракт заключен, от моего желания или нежелания, ничего не зависит. Хотя я знала, что на этот раз жизнь придется отдать сразу, уже умирающему родственнику мессира Джордона.

Встречал меня сам хозяин, в нетерпении ходивший перед раскрытой парадным входом, заламывая руки. Было видно, что он очень волнуется.

Не дожидаясь, когда темнокожий лакей поможет мне спуститься, мужчина сам подбежал, открыл дверку и буквально вытащил меня наружу.

— Как же вы долго, — раздражонно произнес он, — Пойдемте же быстрее, — схватил меня крепко за руку и потащил к входу.

— Но позвольте мне хотя бы отдохнуть, — попыталась было возразить я, — Я очень устала с дороги…

Хозяин плантаций не обратил не малейшего внимания на мои попытки вызвать в нем угрызения совести. Я даже по сторонам смотреть не успевала, меня провели по холлу сразу по лестнице на второй этаж. Всего на секунду задержавшись перед светлыми резными дверями, вошли в комнату. Только тогда мужчина остановился и бросил мою руку. Он сразу как-то сгорбился и осунулся.

Раз уж меня все равно сюда притащили, решила посмотреть на человека, ради которого проделала такой путь.

Комната оказалась достаточно просторной и обставлена добротной дорогой мебелью. Посередине стояла широкая кровать с балдахином, застелена светлым постельным бельем. Не смотря, на кажущуюся чистоту, в воздухе витал едва уловимый запах смерти.

Неужели опоздали? Испугавшись, что это действительно так я сделала несколько шагов к кровати.

— Но это же…? — я замолчала, не зная как реагировать на увиденное.

Передо мной лежала девочка, совсем еще ребенок лет семь восемь, а может и того меньше. Слишком уж она была истощена и обессилена длительной болезнью. Но самое удивительное, что она была темнокожей! Не такой черной, как остальные рабы, виденные мной до этого, скорее всего одним из родителей был белый…

Внезапная догадка, пришедшая в голову, заставила с большим вниманием присмотреться к хозяину плантации. Неужели это его дочь?