Скальпель судьбы (СИ) - Таирова Таша. Страница 3

— Я на пару минут, Марина Юрьевна, а потом на «перекур».

— Давай, жду, а мы пока с Катериной кофейку забацаем. — Астахова проследила за Ириной и посмотрела на Катю: — И чё?

— Да, собственно, как всегда. Пьёт. Иришкино кольцо обручальное в ломбард сдал, представляете? Ещё и квартиру, что Ирине от родителей досталась, делить собрался в случае развода. А Ира всё жалеет его, а кто-её-то пожалеет?

Астахова прищурилась и тихо пробормотала:

— Ну что ты хочешь, деточка, если любая муха самолёт, а каждая вошь кашляет. Однако нет такого возраста или времени, когда поздно менять судьбу. Эх, жаль, сыновья мои уже женаты, я бы вас всех переженила! А ты когда о себе думать начнёшь? Понимаю, что потеря огромная, невосполнимая. Но уже два года прошло, а ты у нас девочка взрослая, самостоятельная, обеспеченная, ни от кого не зависящая, к тому же при мозгах и руках золотых. А благодаря Шанину жива и практически здорова! И при всём при этом одинокая! Ой, — отмахнулась Астахова, видя, что Катя собралась ей возразить, — только не надо мне рассказывать о твоём папаше. Тоже мне семья! Вы уже больше десяти лет ни словом, ни полусловом. Пора заканчивать этот бесславный период в твоей жизни.

— Не знаю, Марина Юрьевна. Только у меня ещё младшая сестра есть. После того, как мамы не стало, шумиха в газетах после моей аварии улеглась, отцу ничего не помешает и Даше жизнь испортить, попытаться пристроить в «надёжные» руки. Если уже этого не сделал.

Марина Юрьевна внимательно посмотрела на Катю и тихо спросила:

— Кать, а ты ничего не знаешь о Дашке?

— Не понимаю, о чём вы, — Булавина подняла голову и лихорадочно рассматривала прищурившуюся Астахову.

— Так, села, успокоилась. Помни, тебе волноваться нельзя. Я думала, что ты в курсе того, что Дашка ваша исчезла.

— Как исчезла? Когда? Почему я об этом не знаю? Я… Нет… этого не может быть… Он не мог… — Катя вдруг тяжело задышала, пытаясь одной рукой расстегнуть воротник хирургической пижамы, будто ей не хватало воздуха, а другой вцепившись в стол.

— Тихо, тихо, девочка. Успокойся, дыши глубоко. Ты должна успокоиться, иначе я тебя домой не отпущу, поняла?

— Нет, нет, Марина Юрьевна, я постараюсь, я смогу…

Она замолчала, уставившись взглядом куда-то в угол, не замечая, как внимательно рассматривает её Астахова. После исчезновения младшей дочери Булавиных Марина Юрьевна до сегодняшнего вечера надеялась, что сёстры живут вместе и Катя просто скрывает Дашу у себя. Но увидев реакцию старшей сестры на известие об исчезновении младшей, Астахова поняла, что ситуация всё больше запутывается. То, что Булавин-отец искал пропавшую дочь, Марина Юрьевна знала точно — об этом они не единожды говорили дома с мужем, что служил в мэрии вместе с отцом сбежавшей девочки. С момента её исчезновения прошло уже больше двух месяцев. Булавин с натянутой улыбкой информировал журналистов, что его младшая дочь Дарья Булавина уехала в Европу «отдохнуть и поправить здоровье» после успешно сданной сессии и окончания первого курса в одном из престижных вузов страны. Но приближённые к Булавину люди знали, что Даша внезапно исчезла перед собственной свадьбой с Косоротовым Эдуардом Иосифовичем, чиновником всё той же мэрии.

— Марина Юрьевна, — прошептала Катя, — а что вам известно обо всём этом?

— Да немного, Катюша. Ты же знаешь, что после появления этой профурсетки Ольги я не могу разговаривать с твоим отцом, а уж гибель вашей мамы и вовсе свела наше общение на нет. Знаю только, что Дашку замуж собирались выдать, а что и как — дьявол его знает!

— Замуж, значит, да? Ну конечно, Даше скоро восемнадцать. И она может вступить в права наследства. Когда же он уже угомонится… Жаль, что у него ещё одной дочери нет, чтобы, так сказать, «упрочить и закрепить»…

Катя прикрыла глаза и с трудом поднялась.

— Спасибо, что сказали, Марина Юрьевна, хотя ума не приложу, где её искать и что могло с ней случиться. Вы, пожалуйста, Иринке передайте, что у меня голова разболелась, неудобно будет перед ней — она вернётся, а меня нет. Я домой поеду, мне подумать надо. Хотя даже не представляю, что теперь делать, где её искать…

— Катюш, а вы вообще с сестрой общались?

Булавина отрицательно качнула головой:

— Нет, я ушла из семьи, когда Даше было семь лет. С тех пор изредка созванивалась и ещё реже виделась только с мамой. После смерти мамы… я пыталась встретиться с Дашей, но в гимназии мне сказали, что наши встречи запрещены отцом. Я смогла передать кое-какие мелочи через одну женщину, она там техничкой работала. И потом несколько раз приезжала, через неё же передавала сестре сладости и записки. Так что… Мы сёстры только по документам, получается. Вы же знаете, что после разрыва с семьёй бабушка мне заменила всех. Если бы не она, даже не знаю, что бы со мной было.

— Ты уверена, что доедешь? Может, такси вызвать?

— Доеду, — вдруг твёрдо сказала Катя. — Мне теперь не только о себе думать надо, но и о Даше.

— Хорошо, только позвони, ладно? И ещё, Кать. Запомни, и я, и мой муж Андрей Витальевич всегда готовы помочь. Хоть в чём, хоть как, поняла? И не стесняйся, если вдруг что-то понадобится. Бледненькая ты очень, давай давление измерим?

Катя слабо улыбнулась и качнула головой:

— Всё в порядке, просто переволновалась. Спасибо вам, за всё спасибо. До завтра, спокойной ночи.

Булавина медленно вышла из кабинета и направилась по длинному коридору, с улыбкой кивая на приветствия дежурных медсестёр. Она зашла в ординаторскую, взглядом пресекая любые вопросы, молча переоделась и вышла из отделения, вскоре завела машину и не торопясь покинула больничную стоянку…

Часть 3

Тринадцать лет назад. Катя

…— Запомни, если ты ослушаешься, можешь забыть о жизни, к которой привыкла! — Булавин Александр Михайлович резко повернулся в сторону всхлипнувшей жены. — Прекрати рыдать, Лида! Это всё твоё воспитание! Что одна, что другая! Совсем от рук отбились!

— Даша-то тут при чём? — мрачно спросила Катя, исподлобья уставившись на отца. — Она совсем ещё ребёнок. Или твои сомнительные делишки тебе дороже нашего с ней будущего?

— Да как ты смеешь так разговаривать со мной? Дрянная девчонка! Я забочусь о твоём будущем побольше некоторых, что внушают тебе мысли о розовых соплях и воздушных замках! Мне неинтересны твои умозаключения по этому поводу, я сказал своё слово — ты выйдешь замуж за Александра Фёдоровича. Точка!

— И тебя совсем не беспокоит тот факт, что этот твой распрекрасный Александр Фёдорович вчера на банкете, в мою честь, между прочим, трахался со своей секретуткой прямо у меня на глазах? А свою будущую жену отдал на потеху своим псам-извращенцам из охраны?

— Не пори чушь! Что за выражения? Не смей впредь так отзываться об уважаемых людях! — возмущённо воскликнул Булавин.

— Александр, опомнись! Этот Кайцев старше Катюши почти в два раза! О каком счастье может идти речь? Если он позволяет себе такое сейчас, то что будет дальше?

— Не смей вмешиваться, Лидия, — вдруг зло прошипел Булавин. — Можно подумать, что тебя вовсе не интересует моя карьера. Ты прекрасно знаешь, моя дорогая, что от Кайцева зависит моё назначение на эту должность! И плевать я буду на «хотелки» недалёкой девчонки, у которой проснулись зачатки плешивого «я», понятно?

— Понятно, — вдруг совершенно спокойно ответила Катя. Она осмотрела комнату, задержавшись взглядом на лицах родителей, и уверенно пошла к двери.

— Если ты сейчас выйдешь из дома, можешь забыть о семье. А также о деньгах и шмотках.

Катя мельком взглянула на побагровевшего отца и открыла дверь.

— Катя, девочка моя! — Лидия Степановна оттолкнула мужа, что цепко держал её за руку, и выбежала вслед за дочерью. — Катя, остановись на минуту! Выслушай меня внимательно.

Она быстро обернулась, чтобы удостовериться, что муж не вышел следом, и зашептала: