Исцелить сердце дракона (СИ) - Марлин Юлия. Страница 2

— Двадцать шесть.

— Вы чисты?

— Что? — Спрашивает, были ли у меня мужчины?

— Да. Вы девственница?

Внутри колыхнулась злость — ему что за дело? Ни для кого не секрет, что работодателей хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела, потому они постоянно интересуются второй половинкой, семьей и планами о детях, но чтоб так прямо, о таком сокровенном.

— Нет, — заставила себя остаться спокойной.

— Тогда следующий вопрос…

Напряглась, заранее не ожидая ничего хорошего.

— Сколько мужчин у вас было?

Собеседник все больше выводил из себя, но ответить резко значило — на корню загубить толком не начавшееся собеседование, что в мои нынешние планы никак не входило. Закинув ногу на ногу и чудом сохранив невозмутимый вид, я полюбопытствовала:

— Как эта информация способна повлиять на выполнение будущих обязанностей? Если не ошибаюсь, в объявлении указана вакансия горничной в загородном отеле…

— Поместье, — поправил Борис. — Поверьте, я интересуюсь не из праздного любопытства, а по причинам, которые пока раскрыть не могу. В случае вашего утверждения, вам будут выданы подробные инструкции.

— Один, — процедила сквозь зубы. — Бывший муж.

Удовлетворенно кивнув, Борис посмотрел в свой блокнот. Я медленно закипела от злости — как это понимать? Была бы девственницей, отказали?

— Расскажите о предыдущем опыте работы.

Услышав что-то более — менее вразумительное, я с большим энтузиазмом поведала о деятельности помощницы руководителя в небольшой фирме. Опыт не большой, но все же; в замужестве не работала — Олег запрещал. Даже универ закончить не дал — вынудил бросить после третьего курса, настаивая, что способен обеспечить свою женщину всем необходимым.

В итоге оставшись на улице без денег и нормального образования, все на что я могу рассчитывать в сложившейся ситуации — работа горничной в загородном отеле.

— Поместье, — снова поправил Борис, — я бы даже называл его замок, но уверен вам не существенно.

— Не существенно, — повторила на автомате, углубившись в размышления о безрадостном будущем.

В течение следующих минут наниматель задавал уточняющие вопросы о приобретенных навыках, состоянии здоровья и близких родственниках. Особенно интересовался, будет ли кто искать в случае отъезда на очень длительное время в отель… поместье… замок — как там правильно уже начала сомневаться.

Рассказывать о сложностях не собиралась и просто заверила, скорей всего — нет. По тому, как одновременно мужчина притопнул пятками, мне подумалось, ответ его очень устроил.

— Вы нам подходите. — Через минуту слохпнувшийся блокнот исчез во внутреннем кармане мужского пиджака, и на его месте появился скрученный свиток на железных спицах, который он быстро протянул мне. — Договор, Ева. Ознакомьтесь с условиями.

Я бегло пробежалась глазами по мелкому тексту, начертанному поперек длины растянутыми буквами, смахивавшими на арабскую вязь, что включал около сорока пунктов. Читала с трудом. Слишком уж непривычен был текст, словно выписанный кистью пьяного художника. Первая половина оказалась обыденной и повествовала об обязанностях, возлагавшихся на работника, соглашавшегося подписать договор, но начиная пункта с двадцатого…

Добравшись до тридцатого и скептически хмыкнув, я с подозрением подняла голову на сидящего передо мной Бориса. Мужчину все еще скрывала темнота.

— Здесь сказано, что в случае подписания договора, я не смогу его расторгнуть.

— Да. Будете обязаны отработать минимальный срок, и только после получите выбор: вернуться «к себе» либо продлить Договор еще на один год.

— А что значит, я не имею права общаться с внешним миром?

Борис подался вперед и соскользнувшая с него тьма, открыла острый подбородок и белую гладкую шею, перетянутую узлом черного галстука.

— Я вот, что скажу. В поместье живут особенные «люди». Большую часть времени они предпочитают оставаться в тени. Гости, которые там иногда останавливаются, тем более сторонятся суеты и всячески избегают огласки своих имен. Как вы уже поняли, Договор составлен таким образом, чтобы защитить их интересы.

— То есть в случае согласия, я даже не смогу позвонить кому-то из близких, не говоря уже о том, чтобы в выходной съездить, к примеру, — пожала плечом, — в магазин за покупками?

Борис отклонился обратно с неприятным смехом:

— Не волнуйтесь. Выезжать не потребуется. Вас всем обеспечат.

Я покосилась на свиток, сжатый в руках. В душе шевельнулся червячок сомнения. Как бы потом не пожалеть, давая наспех принятое согласие.

Будто что-то разглядев в моем взгляде, он возразил:

— Ответ надо дать немедленно.

Нахмурилась от того, что так бесцеремонно торопят.

За спиной раздался шорох и в комнату вошел «упырь». Сцепив руки в замок, он встал за стулом, вызвав по спине неприятный холодок.

Передернулась. Простите, ребята, но с вами что-то не то. Работа мне, конечно, нужна, но не до такой степени, чтобы бросаться в неизвестный омут, отдающий гнильцой. Запашок, тут ощущался отменный. От этих двоих несло за версту.

— Боюсь, ничего не…

Неожиданно выскользнувшая из рук спица оцарапала мне большой палец и оборвавшаяся на полуслове фраза повисла в тишине. Опустила взгляд, с удивлением замечая, как покатившаяся по подушечке кровь капнула на желтоватый пергамент, впитываясь в структуру.

— Прекрасно, — встрепенулся Борис, поднимаясь со стула. — Договор подписан.

— Что? — Мгновенно забыв о порезе, с недоумением всмотрелась в лицо выступившего на свет мужчины.

Его волосы действительно были светлые, с серебристым отливом, и достигали середины груди. На бледном лице таилось странное выражение не то облегчения, не то чего-то еще. Была слишком взволнована, чтобы понять.

— Знаете, — голос мужчины приобрел властные нотки, — в последнее время все сложнее подыскать горничных, которые бы соответствовали заявленным требованиям. Но, вы, Ева, с вашей золотистой аурой видной даже невооруженным глазом, подходите идеально. Признаюсь, очень бы расстроился, не заполучи вас в работницы. К счастью в ход событий вмешались боги, направив их течение в нужное русло. С этого часа вы принадлежите нам.

Я рывком вскочила, готовясь обрушиться на собеседника праведным гневом, но он перебил, поднимая взгляд к стоявшему за спиной «упырю»:

— Усыпляй ее и возвращаемся.

В голове вспыхнуло — это похищение… беги!

Но даже если бы мое невыдающееся спортивными достижениями тело приложило к этому максимум усилий, я бы все равно не успела к двери. «Упырь» дотронулся до макушки ледяной ладонью, и сознание моментально отключилось, запечатлев напоследок мутную картину нависавшего надо мной Бориса, улыбавшегося во все тридцать два белоснежных зуба.

2. Узник темноты

На его лицо упала холодная капля. Он приподнял голову, попытался встать, но израненное тело было настолько слабо, что он снова рухнул на камни. Из последних сил сделал вдох, перевернулся на бок и, стараясь не думать о боли, прислушался.

Вокруг царил полумрак. Вдалеке звучали резкие голоса, перемешанные со стонами и металлическим лязгом. Кто-то идущий совсем близко яростно рычал ругательства и гремел чем-то вроде цепей. За ним волочилась дворняга, тихо поскуливая в ответ.

Заключенный узнал это место. Отрицательные излучения били ключом. Среди густых, тягучих потоков отчетливо распознавались страх, боль, отчаяние, мертвое безразличие. Все ясно, бросили в тюремное подземелье.

В первый миг, отравленный магическим влиянием кинжала, воин испытал усталость и пустоту; после его захлестнули всепоглощающая ярость и ненависть.

Так или иначе, это тело обречено. Днем раньше или позже, теперь не имеет значения. Слишком много ран, без воздействия целебных артефактов оправиться у него вряд ли получится.

И все же, что-то было не так. Он чувствовал изменения. Слух обострился, во рту пересохло, а каждый новый вдох жег легкие тысячами иголок. Сначала принял это за симптомы обезвоживания, но повалявшись на ледяном полу около часа, понял — дело в другом.