Ближе некуда (СИ) - Леру Юлия. Страница 33

— Плохой сон? — прошептал он.

Я едва сумела кивнуть. Бездумно уткнувшись лбом в его такое реальное теперь плечо, я хватала ртом воздух, стараясь не разрыдаться. Отдышаться удалось не сразу, в легких словно все заледенело. Не сразу я поняла, что Керр гладит меня по спине, но сейчас я не отстранилась. Мне было нужно тепло, чтобы прийти в себя.

Подняв голову, я увидела, что Керр внимательно смотрит на меня своими темно-вишневыми глазами, и поняла, что он ждет объяснений.

— Что было? Я кричала? Говорила?

Вместо ответа он осторожно коснулся пальцами моей ладони. Опустив голову, я увидела, что на запястье вспухает красным отметина в виде широкого браслета. На второй руке было то же самое. Я не сомневалась, что и на ногах найду такие же следы. Постепенно пришла и стала нарастать боль — боль от сорванных резким движением оков.

— И давно у тебя такое?

Я молча откинулась на спинку кресла. Хорошо, я могла допустить, что организм способен охладить содержимое желудка до такой степени, что оно покажется мне ледяной водой из озера, но это?

Действие принятой накануне таблетки закончилось, и сны снова пришли. Это было единственное объяснение происшедшему, и это было лучшим подтверждением тому, что таблетки мне необходимы. Я поднесла руки поближе и рассмотрела отметины. Меня вдруг затрясло под теплым пледом, захотелось расплакаться, прижаться к чьей-нибудь крепкой груди и рассказать все, что у меня на душе… Но это было невозможно.

— В моем мире это называется «идивэр», — сказал Керр тихо, глядя прямо перед собой. — Сон вне сна. Говорят, можно наслать такой идивэр, который заставит жертву умереть от причиненных во сне ран. Или из-за болезни. Или свести счеты с жизнью, тоже во сне. Я в это не верю, но теперь начинаю сомневаться…

Я закрыла глаза, не желая натыкаться взглядом на его взгляд.

— У нас это называют психосоматикой, — сказала я тоже тихо. — Когда душевное потрясение отражается на теле. Ничего общего с магией, просто реакция организма.

— Хорошенькая же «просто реакция».

Керр явно был настроен поговорить на эту тему, но у меня не было желания пускаться в рассуждения. Тем более, делать его своим наперсником. Я притворилась, что снова заснула, и лежала с закрытыми глазами так долго, что он поверил.

Наконец, проснулись остальные. Малгмар принялся обсуждать с водителем возможность остановки по требованию, Лидилла и Керр затеяли игру в вопросы и ответы по Миламиру, и я решила, что можно и мне открыть глаза. Мое предложение подкрепиться было встречено с восторгом. Я разделила на всех пирожки, Лидилла предложила бутерброды, Малгмар достал съедобные листья какого-то растения, напоминающие по вкусу хлеб и сыр одновременно. Водитель остановился, мы вышли из автобуса размять ноги. Я опустила рукава рубашки так, чтобы не было видно следов, и старалась лишний раз не поднимать рук, но взгляд Керра все равно следовал за моими запястьями, как приклеенный.

Наконец, мы вернулись в автобус. Было тепло и светло, спать никто не хотел, мы сложили пледы и уселись на сиденья, болтая обо всем и ни о чем.

На этот раз с нами в другой мир должна была пойти Патрон Керра Камнри — высокий худой гермафродит с выраженной женской внешностью, уроженка какого-то водного мира и эксперт сразу по нескольким обитаемым мирам. Я уже была знакома к Камнри, видела ее на заседании, и именно она давала нам последние наставления перед практикой, напоминала правила безопасности при перемещении и принципы поведения в матриархальном государстве. Со мной она вела себя подчеркнуто вежливо. Только когда все ушли, Камнри подозвала меня к себе и сказала то, что я и ожидала услышать:

— Поскольку ты покидаешь Школу, Стилгмар, тебе не обязательно активно участвовать в деятельности группы. Если хочешь, можешь провести все время в резиденции, я тебе все равно поставлю зачет.

— Спасибо, но я бы хотела побывать на турнире, — сказала я, и ей не оставалось ничего другого, как согласиться.

Пока мы ехали, Керр снова попытался вызвать меня на разговор, на этот раз о дайт. Ему явно не давали покоя высказанные в больнице мысли, и он с удовольствием озвучил их остальным, как только поймал заинтересованные взгляды.

— Вот увидите, я окажусь прав. Дайтерри — мирок гнилой, это я точно говорю. Не верю я, что Стил чихнула, и дайт решили в отместку за этот чих перебить кучу людей, с которыми — заметьте! — у них уже о-очень долгое время хорошие отношения. Потому туда и идут сразу Лакс и Ининджер. Наверняка, чтобы убедиться. А Стил и ее Патрона тащат за собой для отвода глаз, чтобы не поднимать панику. Представляю, что будет, если все узнают, что в одном из миров завелся Враг.

— Ни Ининджер, ни Владыка не подвергнут опасности жизнь жителя Белого мира. Это против всех законов, — резонно заметил Малгмар.

— А чего им подвергать? Стил — уже списанный корабль…

— Эй! — возмутилась я, но он продолжил:

— Ну, да, списанный, потеря невелика. А Аргента… Аргента и сам с душком, это все знают.

— Я, например, не знаю, — сказала я.

Керр засмеялся и покровительственно похлопал меня по руке. Таким он мне нравился меньше, чем когда говорил об идивэре, и руку я стряхнула. Он, впрочем, и не обратил внимания.

— Ну, конечно, милая. Все делают вид, что не знают, сделаем и мы. Тем более, это даже вычеркнули из летописей войны. Так вот, что касается Аргенты, так там тоже все ясно.

— Глупости какие, — нахмурившись, сказала Лидилла. — Я, например, никогда не верила в эти сплетни о Патроне Стилгмар. Тем более, это не он был, а его Протеже.

— Скажи мне, кто твой Протеже, и я скажу, кто ты, — заметил Керр.

Они замолчали.

— У меня такое впечатление, что я — невидимка, — сказала я, вклинившись, наконец, в паузу. — Может, расскажете мне об Аргенте?

Керр покосился на водителя, который явно прислушивался к нашей болтовне.

— Давай в Миламире, а? Я приду к вам с Лидиллой в комнату ночью… — наклонившись ко мне, зашептал он.

— Ой, да ну тебя, — оттолкнув Керра, я отвернулась к окну и больше в их разговор не влезала.

Лидилла перевела беседу на другую тему, видимо, тоже понимая, что то, о чем мы говорим, попахивает скандалом. Они принялись обсуждать Миламир, я же глядела в окно и думала о секретах своего Патрона.

А за окном тянулся однообразный пейзаж. Равнина, знакомая мне по поездке к Воротам в мир дайт, сменилась холмами. Дорога петляла, уходила то вверх, то вниз, делала крюки, извиваясь как змея. Чахлые кустарники изредка сменялись небольшими рощицами, те снова уступали место кустарниками, и так до бесконечности. Ни селений, ни городов, ни домиков у дороги. На редкость пустынная местность.

Я почти уже снова задремала, но заставила себя протереть глаза и взбодриться, когда автобус выехал на один особенно высокий холм, за которым раскинулся большой город. Насколько я знала, сразу за городом мы свернем в сторону Ворот, а там до них останется рукой подать.

На этот раз нас никто не встречал — Ворота открывались слишком близко к городу, и привлекать внимания не стоило. Мы пешком добрались до стоянки наемных паровых экипажей, заплатили водителю — дебелой женщине с хмурым выражением лица, забрались внутрь и поехали по адресу, который назвала Камнри. Наши мужчины держались, как и подобает — скромно, но с достоинством. Повозка подъехала к двухэтажному особняку в центре города вовремя — не успели мы выйти, как стал накрапывать дождь. Мы взяли вещи и гуськом двинулись вслед за Камнри, по каменной лестнице с коваными перилами, через общую дверь и на второй этаж, который, как мы уже знали, был выкуплен специально для таких случаев. На этаж вели железные двери. Камнри взялась за висящий рядом молоточек и постучала.

Нам открыла величественная женщина, в улыбке которой тепла было не больше, чем в дожде за окном.

— Прибыли. Проходите.

Она пропустила нас, заперла дверь и только потом заговорила:

— Так, мужчины — номера второй и четвертый, девушки — третий, пятый и седьмой. Камнри, вы разместитесь в шестом. Мой номер — первый, и прошу без надобности туда не соваться. Идемте.