Иной мир. Начало - Шарипов Никита. Страница 3
Подкинув одно полешко в костёр, полковник Кравцов приподнял крышку котелка, вдохнул аромат почти приготовленного супа, с предвкушением вздохнул. Усаживаясь на постеленное на землю одеяло, он поморщился от боли в колене.
– Что рожу скривил, Петрович? Опять нога, будь она неладна, разболелась? – Майор Женя Григорьев вручил командиру стопку и насаженный на вилку маринованный опёнок. Сурово посмотрев на старлея Юру Егорова, недовольно буркнул: – Николаич, тебе что, особое приглашение нужно?
– Нога не разболелась. Она болит. Не прекращая. С того самого дня. – Полковник Кравцов выпил, закусил, поставил стопку и, кивнув в сторону котелка, по привычке скомандовал: – Готово, майор, суп по тарелкам разливай.
– Старлей…
– Нет, майор, я тебя попросил.
– Юрка…
– Давай давай, майор.
– Петрович!
– Василич, суп!
Старлей Егоров решил вмешаться. Как всегда сдержанно-задумчивый, тихо проговорил:
– Сидите, товарищ майор Женька, вы же у нас инвалид. Две дополнительных дыры в заднице, как никак.
– Нарываешься, Юра, ох нарываешься. Петрович, можно я ему всыплю?
– Жень, а что не так? – полковник Кравцов подмигнул разливающему суп старлею. – Юрка по факту всё сказал, ты у нас инвалид, две дополнительных…
– Заросли давно! В сорок третьем ещё! В мае уже как новенький был!
– В мае сорок четвёртого, – поправил старлей Егоров и передал первую тарелку командиру.
– Как самогону выпьет Женька, так мозги у него работать прекращают. – Иван Кравцов кивнул на бутылку. – Наливай давай, инвалид ты наш. И вспоминай, майор, в каком году нога моя болеть начала.
– В сорок третьем же? В ноябре ведь? Я тебе говорил не нужно, у меня бы лучше вышло, но ты упертый был…
Женя осёкся, поспешно схватил бутылку и начал разливать самогон по стопкам. Юрка, обречённо вздохнув, поставил третью тарелку с супом на стол и неслышно пробормотал:
– Опять разбередил себе душу командир…
Кравцов вспомнил, как попытался спасти товарища. Память злодейка не спросив разрешения забросила его в прошлое, в ноябрь сорок четвёртого. Ошибочный выбор, тогда он понадеялся на собственные силы, при этом отбросив все сомнения. Знал, что Егоров или Григорьев справятся быстрее и лучше, но упёрся, пошёл спасать товарища сам, а их оставил прикрывать возвращение. Это была ошибка, которую Иван не простит себе до конца жизни. Она стоила жизни Седова Володи…
Глядя на бегущие по щекам Кравцова слёзы, Женька виновато сказал:
– Извини, командир, не хотел напоминать, случайно…
Слегка похлопав Григорьева по спине, Юра шепнул ему:
– Просто молчи, я сам.
Егорову всегда кажется, что начало сорок третьего было совсем недавно, какие-то дни-недели прошли, не больше. Тогда ему был двадцать один год и работал он оперативником в НКВД. Но затем его забрали в Москву на обучение, а спустя полгода учебки отправили на фронт в звании младшего лейтенанта главного управления контрразведки “СМЕРШ”, десятый отдел, он же отдел “С”, специальные задания. Первое знакомство с лейтенантами Седовым и Григорьевым, а так же с майором Кравцовым. Володя, к сожалению, погиб. Их осталось трое, друзья до последнего вздоха. Девять лет прошло, а кажется, что как мгновение пролетели. Война давно отгремела, но не в душе Егорова и его друзей…
– Петрович, чего расклеился? – Юрка вручил командиру ложку и кивнул на суп. – Ешь давай, пока горячее, и не вспоминай. Прошлое прошло, живём в настоящем. Не береди ни свою, ни наши души. Мы ТАМ все кого-то потеряли.
Григорьев быстро наполнил стопки и сказал:
– За тех, кто не с нами!
Выпили. Кравцов зашипел:
– Я как всегда!
– Ну а как без этого? – Усмехнулся Юрка. – Ты же неисправим, командир. Сам себя до слёз доведешь, а Женька потом вину чувствует, хоть и не виноват совсем. Столько лет ничего не меняется, а надо бы. Начни хотя бы с ноги, вдруг не всё потеряно, сейчас медицина ого-го как развилась, не то, что на конец войны было. Авось чего придумают, хромать не будешь и о боли забудешь. Не будет стабильной физической боли, меньше станет и душевной. Послушаешься, командир, съездишь в столицу?
– Ох, Юрец, зря… – почти неслышно сказал Григорьев и всецело сосредоточился на супе.
– Петрович, ну что ты меня взглядом сверлишь? Дырку сделаешь – обижусь! – Юрка начал есть не сводя взгляда с командира.
Кравцов не выдержал, сдался, перестал злобно глядеть на старлея, подобрел и зачем-то посмотрел на Женьку Григорьева. Что-то пробубнив себе под нос, он преспокойно приступил к поеданию супа. Лишь левой рукой показал на бутылку, тем самым спросив – чего не налито?
– Не, мужики, не так быстро. – Закончив есть суп, Женька Григорьев погладил свой живот и, кивнув в сторону реки, растягивая слова проговорил: – Пропущу я, пожалуй, стопочку другую, и схожу освежиться. – Покрутив тарелку в руках, он добавил: – Ну и посуду заодно сполосну…
Юрка наполнил стопки и молча предложил командиру выпить. Но тот покачал головой и сказал:
– Мы тоже пропустим, старлей. Разговор у меня к тебе есть, достаточно серьезный, не для посторонних ушей.
– Женька не посторонний! – старший лейтенант Егоров позволил себе слегка повысить голос.
– Рычать на меня не смей, Юрий Николаич! – полковник погрозил кулаком. – Если я сказал, что Григорьев посторонний, значит он посторонний. Дело важное, слишком важное, настолько, что втягивать в него Женьку я просто не имею права. Позже ты поймёшь, что я имел в виду. Но не сейчас, сейчас информации будет самый минимум. Я дам тебе задачу, ты должен будешь её выполнить. Договорились?
Юра кивнул и ответил максимально кратко:
– Да.
– Михаил Росс, наш бывший агент, это твоя задача, ты должен найти его и вернуть на родину. Он не захочет возвращаться, я уверен в этом, поэтому тебе придётся найти способ убедить его. Силовое воздействие исключено!
– Это всё? Мне бы чуть больше информации, хотя бы направление, в какую сторону бежать.
– В сторону Южной Америки, Росса последний раз видели там. Пять недель назад убил группенфюрера СС Йозефа Хауэра. Более подробную информацию о цели можешь взять в двести тринадцатом отделении, номер Д-2211.
Юрка жестом остановил командира и сказал:
– Можете не продолжать, полковник, дальше я справлюсь сам.
– Молодец, старлей, верю в тебя.
Юрка улыбнулся, кивнул в сторону реки и сказал:
– Хватит на сегодня и прошлого, и работы. Пошли купаться, Петрович…
Глава 3
Утром следующего дня Юра Егоров вернулся домой, в родной Сталинград, а к обеду покинул его, отправившись в Воронеж. Именно оттуда он решил начать поиски пока что неизвестного ему Михаила Росса.
Удача, иначе не скажешь, но именно этим утром Юркин сосед, Афанасий Воронин, решил съездить в гости к родственникам в Гомель и, услышав, что редко бывающий дома Егоров бренчит посудой, зашёл в гости. За чаем соседи разговорились, Юрка обрадовался, узнав о поездке, и уже через час сидел на переднем сиденье новенького Москвич-400.
В Воронеж приехали ближе к полуночи, и заехали в гости к Юркиному товарищу, Василию Южакову, живущему в однушке с женой и сыном.
Афанасий хотел ехать дальше, но Юра и Василий убедили его остаться. Жена хозяина накрыла на стол, а затем собрала сына и ушла ночевать к маме, которая живет в доме напротив.
Уставшим с дороги хватило по одной стопке, оба начали клевать носом. Вася определил Афанасия на диван, Юрку на раскладушку сына, а сам отправился на кухню допивать початую бутылку. И, конечно же, наконец-то открыть сумку с гостинцами. Юра Егоров гость редкий, но всегда желанный…
– Николаич, вставай, шесть утра!
Юра открыл глаза и попытался понять, что не так с Васькой. Секунды хватило, помогло обоняние, товарищ пьян, и, судя по опухлости лица, еще не ложился.
– Ты что тогда такой был, что сейчас остался. Только проснулся – уже смысл в глазах! – Южаков выпрямился, словно услышал команду смирно. Затем развернулся и, пытаясь выглядеть трезвым, ушёл на кухню. Оттуда прокричал: – Я вот, Юр, никогда так не мог, час надо после сна, чтобы раскачаться, в себя прийти. Молодец ты, друг!