Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 32

— А что с пленниками?

— Я пока не знаю, хан. Но всех предателей, которые работают на врага, или замешаны в похищении Шамал, вырежу до пятого колена.

Сукхан некоторое время шёл молча, будто полностью погрузился в свои мысли.

— Хорошо. Приезжай завтра с Бурче к полудню. Соберём военный совет, заодно подумаем про обоз. Хорошая мысль захватить посёлки и поселить там наших людей. Тем более что бродники должны приготовить припасы и топливо к зиме. Да и лодок у них много, что тоже не помешает в хозяйстве. Заодно обсудим поход на клобуков. Его я хочу возглавить лично. Есть у меня к ним старые счёты. Главное — чтобы о наших планах знали только несколько человек из тех, кто возглавит войско. Простым воинам и обозникам объявим о наших целях прямо перед выступлением. Уж слишком сильно ты меня насторожил этими прознатчиками, которые шастают по нашим землям уже несколько лет, ещё и покупают верность разных крыс. Не удивлюсь, если у бродников есть свои уши в Шарукани.

Первое нападение на посёлок водяных крыс выявил просто кучу недостатков нашего сборного войска. Мы его захватили, да и потери понесли не очень большие. Но всё остальное!

После того как куманы ворвались в селение, по десятку лестниц, благо тын был невысок и нападение стало для обитателей посёлка неожиданным, начался форменный хаос. Это несмотря на чёткие приказы и задачи, поставленные перед штурмовыми отрядами.

Часть каких-то идиотов побежала сразу насиловать девок и в итоге нарвалась на сопротивление их родни. Наши понесли потери, а семьи, защищавшие свои жизни порубили в капусту. Двое неадекватов пошли ещё дальше. Им пришла в голову оригинальная идея поджечь склады и амбары с продовольствием. Часть людей начала грабёж, хотя всем было строго сказано, что хабар общий и будет делиться позже. Ещё один пироман захотел сжечь самый большой дом в посёлке. Но больше всего взбесили два труса, которые в составе своего десятка должны были пресекать попытки осаждённых прорваться и сбежали, нарвавшись на отряд уходящих бродников. Врагов в итоге перехватила вторая линия, перекрывшая периметр и ловившая счастливчиков, которым удалось сбежать.

Если бы не Бурче и Тамызак, то я бы с ближниками начал убивать своих, которые совершенно ошалели от крови, безнаказанности и перестали слушать приказы. Хорошо, что в основном это были новички, а не ханские дружинники и отряды родов. Иначе моё разочарование в куманах и их воинских навыках было полнейшим. Постепенно всё успокоилось. Нам удалось согнать к хозяйственным постройкам, оставшихся в живых жителей посёлка. Тархан сразу приступил к допросу и отделил нужных нам людей с семьями. Воины Кораза пригнали ещё беглецов, среди которых и оказались главные персоналии, ради кого и был устроен штурм.

Часть обозников сразу занялась инвентаризацией имущества и амбаров. Возглавлял их старый воин-куман с забавным именем Буран. Воевать с прежней силой он уже не мог, но был ещё крепок телом и главное — обладал авторитетом, чтобы держать в узде всю нашу вольницу. Но это уже не моё дело. Буран сам знает, что из имущества и провизии оставить, сколько человек будет переселено в посёлок и так далее. Я подобными вещами заморачиваться не хочу, есть более насущные дела.

Поджигателям, трусам, насильникам с ворами связали руки за спиной и поставили на колени перед толпой наших воинов. А ведь они ничего не поняли. Ни грамма испуга и тем более раскаяния. Дело ведь не в том, что кто-то из парней изнасиловал девку или прихватил лишнюю монету. Они совершили страшное преступление, которое я теперь стану вбивать в головы воинов каждый день. Был нарушен приказ! И за это я буду карать сильнее всего. Импровизированный суд возглавляли Кораз, Бурче и я. Мы особо не договаривались, но мне пришлось взять на себя роль обвинителя.

— Как наказываются трусы, которые бросили своих товарищей и сбежали, оставив их погибать? — громко спрашиваю у толпы.

Впереди стояли я самые опытные воины, в основном из ханской дружины и родов, а также мои парни. Народ только начал соображать, как ответил Буран.

— Смерть. Причём самая позорная, — прохрипел старик и толпа загомонила в знак согласия.

— Что делать с крысами, которые в нарушении приказа, решили уничтожить нашу общую добычу? А другие, наоборот, начали набивать свои мошны, позабыв обо всём.

— Тоже смерть, — здесь гул одобрения был разбавлены выкриками, что можно просто дать балбесам плетей.

— В прошлом году, — тихо начал я, постепенно повышая голос, — Сотни наших детей умерли от голода. Мы захватили посёлок, амбары которого наполнены едой. А эти два придурка чуть было не спалили склады полные зерна, овса и копчёной рыбы. То есть из-за них опять наши дети умирали бы от голода.

Здесь возразить было нечего. За последние два года в той или иной мере от рейда монголов пострадали практически все семьи.

— Ладно ещё эти дурачки, которые в первую очередь думают членом, потом мозгами, — народ начал смеяться над неудачливыми насильниками, — Только из-за их неуёмной похоти погибли товарищи. Вместо того чтобы до конца убедиться, что посёлок захвачен и все защитники обезоружены, они начали раздвигать девкам ноги. Плюс я хотел захватить мастеров, которые могли пригодиться Шарукани. Но их убили, так как они полезли заступаться за дочерей и сестёр.

Воины замолчали, почуяв подвох в моих словах. Да и защищать идиотов, из-за которых погибли браться по оружию, желания ни у кого не возникло. На мастеров им плевать в принципе.

— Но самое страшное преступление, которое совершили эти недоумки — они нарушили приказ! — народ находился ещё в некотором недоумении, так как у половцев были большие проблемы с дисциплиной, — Тамызак, другие сотники и главы куреней, обращаюсь к вам. Сколько раз перед нападением я объяснял вам порядок действия после захвата посёлка? Что пока он не захвачен, ничего не жечь, не ломать, не насиловать баб и не хватать добычу.

— Да ты нам по дороге надоел, своими проповедями, — под смех старшин ответил сотник, — А мы своим людям тоже раз десять повторили твой приказ.

— Тогда можно спокойно казнить преступников, которые нарушили главный закон войны — не подчинились приказу старшего. Трусов и поджигателей на кол. Остальным просто отрубить головы.

В воцарившейся тишине вдруг прозвучал голос Бурче, который возглавлял поход и являлся старшим среди нас.

— Да будет так!

Пока шла подготовка к казни недоумков, за которой наблюдало чуть ли не всё войско, я занялся иными делами. Захожу в полупустой сарай, где меня уже ждали Тархан и пара его ребят. Два полуистерзанных тела некогда крепких мужчин смердели кровью, мочой и страхом. Испуганные женщины жали к себе детей и едва слышно чего-то жалобно скулили или молились. Ещё пяток молодых мужчин и юношей, скорее всего, родня, просто были связаны и лежали около стены.

— Они всё рассказали? — спрашиваю ближника, показывая на хрипящих пленников.

Тархан просто кивнул. Ну что же, пришла моя очередь. Вы когда-нибудь резали барана? А человека? Нет? Процесс заклания барашка, не особо отличается от перерезания горла человеку. Переворачиваю пленника набок, придавливаю коленом, хватаю за ноздри и оттягиваю голову назад. Тот, чувствуя приближающуюся смерть, пытается чего-то вопить и дёргаться. Резкое движение ножом, хрип, струя крови, конвульсии, и всё. Тоже самое под нарастающий дикий вой баб и детей я проделал с остальными шестью бродниками.

Принесло ли мне это чувство удовлетворения? Нет! Мне ещё нужно будет пролить много крови, прежде чем успокоить внутреннего зверя, который требовал рвать и терзать врагов. А вот резать женщин и детей я не смог. Что-то такое древнее и нехорошее внутри меня пыталось доказать, что врагов надо уничтожить вплоть до младенцев. Но вот не смог я. Из задумчивости меня вывел Тархан, который с помощью двух своих людей начал убивать женщин, девушек и детей. Они просто методично кололи их как свиней. Я не успел сделать и десятка вздохов, как всё уже было кончено. Не могу я смотреть на безжизненную маску, в которую превратилось лицо побратима. Два его отморозка просто сделали грязную работу, а вот Тархан буквально сгорает изнутри. Поэтому быстро выхожу на улицу.