Последний из рода Ашина (СИ) - Яманов Александр. Страница 36

Но самое главное — у нас теперь есть ресурсы и еда. Голод этой зимой орде точно не грозит. А ещё у хана появилась возможность содержать войско, обеспечивая его продовольствием, оружием и прочими припасами. Соглашусь, что всё это благодаря разгрому речников и пахнет кровью. Вернее, смердит сотнями трупов, в том числе детей. Но не я начал эту войну. Только останавливаться мы не собираемся. Пора показать окружающим, в том числе соплеменникам, что ситуация изменилась. В междуречье Днепра и Дона появилась новая сила. Вернее, сари-куманы начали восстанавливать утраченные предшественниками позиции.

И это будет хорошим сигналом ханам и главам крупных куреней других орд. Единого вождя мы так и не выбрали. Но никто не отменял права сильного. Я больше чем уверен, что уже весной к нам начнут тянуться небольшие семейства и разгромленные аилы. Несмотря на отсутствие интернета, новости по степи распространяются быстрее ветра. Народ устал от разрухи и нестабильности последних двух лет. Да и до этого постоянная грызня ханов между собой не внушала простым людям особого оптимизма.

Серьёзный разговор с ханом состоялся на следующий день после нашего возвращения. Я переложил все заботы о привезённой добыче и людях на Инала, который справлялся с обязанностями главы посёлка. Сам же после бани завалился в койку и проспал часов пятнадцать. Благо хоть обошлось без сновидений, даже Волчица перестала появляться, но я всегда ощущал её незримое присутствие.

Встал я достаточно поздно, немого разбитый, но отдохнувший. От души позанимался во дворе и опять оккупировал баню. После был плотный обед и обсуждение насущных дел с моим собственным хозблоком. Инал уже рассортировал большую часть продовольствия, тканей и оружия. Пленников решили оставить в посёлке и начинать создавать им условия для работы. Я пригнал с собой исключительно мастеров с семьями и немного молодых девах. Были ещё дети, потерявшие родителей, их я пока отдал пленникам. Но далее мы раскидаем их по семьям куманов, не всех же Тенгри наградил радостью материнства и отцовства. Да и детская смертность сейчас просто чудовищная. Об этом я позже поговорю с Ашуром, которому вместе с Дундуком выделили одну из пристроек. Что касается пленённых мастеров, то их поселили в двух пустующих домах и специально разбитых юртах. Ближе к весне начнём глобальное строительство и постараемся обеспечить нормальными условиями всех нуждающихся. В принципе мы быстро договорились и определили первоочередные задачи с моим маленьким Кабмином. Благо, людей и ресурсов хватило бы и на более крупный посёлок.

А вот совещание военных проходило достаточно тяжело и в весьма жарких спорах. Нет, всё проходило без оскорблений и хватания за кинжалы, но обстановка была далека от всеобщего согласия. При этом чётко проявились три партии. Ястребы требовали немедленного продолжения похода, и обязательно с Бурче во главе. Второй блок я бы назвал рассудительным. Его представители хотели лучше подготовить войско, предлагали атаковать бродников ниже по течению Северского Донца, где он впадал в Дон. Кто-то хотел напасть на посёлки, расположенные на основном русле. Но все они были категорически против похода на чёрных клобуков. Третья группировка была самой малочисленной, но её возглавляли лидеры сильных куреней. Их вполне устраивала сложившаяся ситуация, особенно добыча. Воевать раньше лета они не планировали, и предлагали ограничиться завоёванным. Хан, Кораз, Бурче и я молчали, выслушивая прения сторон.

Глав куреней и больших семей можно было понять. Они хапнули неплохой хабар и не хотели воевать в трудных зимних условиях. Плюс им очень не хотелось усиления ханской дружины, которая ежедневно пополнялась новыми воинами. Народ начал подтягиваться в Шарукань, даже несмотря на наступающую зиму. Кто-то хотел переселиться в завоёванные посёлки и получить гарантию, что их дети доживут до лета. Другие желали ратных подвигов и добычи побольше. Большинство просто мечтало о стабильности, островком которой сейчас являлась наша орда.

Я больше склонялся к подготовке штурмовых групп, созданию полноценной армии и тренировке совместных действий, с последующей атакой на клобуков. Но для этого надо, чтобы главы родов выделили определённое количество воинов на постоянной основе. В итоге, на мне, как главном возмутителе спокойствия, сошлись взгляды всех присутствующих.

— Ограбили несколько посёлков водяных крыс и успокоились? Это как же обнищал наш народ, если у вас праздник от пары ярких тряпок, горсти серебра и десятка пленников? — усмехаясь, смотрю в лицо лидера противников войны Тегена, — А дальше что? Будем сидеть тихо и молиться, лишь бы бродники не отомстили? Или станем далее посылать дань русским князьям куманскими воинами? Мы платим за слабость орды кровью сынов своего народа. Вам-то, уважаемым куренным и главам семейств, достаётся большая часть добычи. Простые семьи получают крохи, а часто теряют отцов и детей.

— Кто бы говорил, — вдруг визгливо закричал сосед Тегена, невысокий мужичок лет сорока, с вечной гримасой недовольства на лице, — Тебе досталась большая часть добычи. А наши воины привезли сущие объедки.

Лица большинства воинов скривились, будто они съели что-то кислое. Даже серьёзные противоречия — не повод переводить обсуждение в скандал, похожий на бабские разборки. Куманы — воины, и у нас есть определённый этикет. Опускаться до подобных обвинений, не разобравшись в ситуации, значит, терять лицо. Но желчного товарища это не волновало. Глаза горят, губы скривились в неприятной гримасе. Сункур, вспомнил я имя скандалиста.

— Ты врёшь и ответишь за свои слова, — отвечаю оппоненту и пытаюсь поймать его взгляд, который он быстро отвёл, — Что касается добычи, то большая её часть пошла на обустройство нуждающихся семей. И я не припомню, чтобы воины твоего куреня первыми лезли на стены осаждённых городков. А вот пограбить и нарушить приказ они горазды. Часть из них почувствовали, что неправы, когда в их жопы вогнали кол. После этого другие присмирели, а кто-то сбежал. Если ты думаешь, что трусость и предательство останется безнаказанным, то сильно ошибаешься. Они уже мертвы, только пока не знают об этом.

— Мы хотели обсудить это с ханом, а не с каким-то выскочкой, — опять начал визжать Сункур, при этом боясь посмотреть мне в глаза, — Кто дал тебе право казнить воинов? Ты сознательно ослабил мой курень, убив десяток родичей, и послал остальных малым числом сдерживать прорыв бродников.

— Закрой свой рот, — тихо произнёс Сукхан, — Твоих людей к смерти приговорил сход всех воинов. Что касается трусов, то за ними уже послан отряд, который привезёт их живыми или мёртвыми. Не позорься и веди себя достойно, если знаешь, что это такое. Ты думаешь, никто не замечает, что ты просто боишься усиления моей дружины? По добыче ни у одного из походных кошевых не было претензий к Бурче. Только сейчас ты начал визжать как баба, что именно твой курень обманули. Так ведь всё очень просто. Если тебе не нравятся новые законы нашей орды, то вас никто не держит. Собирайте свои вещи, скот — и откочёвывайте в другие земли.

Пока налившийся краской от гнева скандалист ничего не ответил хану, я добавил свои пять копеек.

— Он уедет только тогда, когда ответит за свои слова. В круг, или я просто прирежу тебя, как трусливого барана, — произнёс я уже на выходе из гостевого дома, где проходило совещание.

У половцев нет дуэльного кодекса, как у европейских рыцарей и дворян более поздней эпохи. Но равный может вызвать равного на бой, если его оскорбили. Мы всё-таки нация воинов, хотя некоторые начали об этом забывать. А подобную оппозицию надо давить в самом зародыше. Сункур ещё сам подставился, дав повод к вызову. Его же людей, которые сбежали с поля боя, отправился ловить объединённый отряд хана и нескольких родов. С ними был и Тархан с десятком моих людей.

— Алтан, — обратился ко мне Кеген, отведя в сторонку от начавшей образовываться толпы, — Сункур желчный и вздорный человек. Ещё он очень завистлив. Но его род делает много для орды. И вообще, нам пора прекращать убивать друг друга.