Драконы ночной смены (ЛП) - Аарон Рэйчел. Страница 8

Мое тело обмякло. Богиня драконов была моей последней надеждой. Если она не знала, как это исправить, нам крышка. Поражение, которое я ощущала, толкнуло меня на пол. Я чуть не сжалась в комок, когда огненный хвост драконши ударил меня по лицу.

— Хватит, — приказала она, опустила голову ко мне. — Не время печалиться. Как говорил известный человек: «почти мертвый — еще слегка живой», и жив для нас означает огонь. Огонь Ёна где-то есть, иначе он был бы мертв. Раз он жив, нужно вернуть его, разведя тот огонь.

— Как? — выдохнула я.

Драконша постучала пылающими когтями по полу спальни, опаляя дерево.

— Сложный вопрос. Обычно огонь дракона возвращается сам, но его можно питать и другими источниками. Обычно — убив и съев другого дракона, но есть менее грязные способы получить огонь, один из которых — семья. Чем больше драконов в клане, тем больше сил течет к тебе по цепочке.

— Постойте, — я растерялась. — Говорите, драконы делятся силой с другими драконами-родственниками?

— Не делятся, — фыркнула она. — Драконы никогда не делятся. Огонь клана — дело с иерархией. Если ты на дне клана, твой огонь забирают по всей пирамиде, нравится тебе или нет. Потому многие драконы предпочитают вершину, — она показала зубастую улыбку. — Ты не задумывалась, зачем драконам такие большие семьи, хоть мы по плохой привычке убиваем друг друга?

Я стала качать головой, а потом замерла и стала кивать. У моего отца не было клана, и я не думала о таком. Теперь, когда она упомянула это, это показалось странным. Ее слова напомнили о том, что отец говорил давным-давно. Я не помнила сам разговор, но, думаю, это был ответ на мой вопрос в детстве на то, как я могла быть его дочерью, если не была драконом. Он ответил, что был счастлив, что я не была драконом, ведь все драконы были убийцами. Если бы я была его настоящей дочерью, ему пришлось бы жить в страхе, что я вырасту и убью его, чтобы забрать его силу, как он сделал со своим отцом. Но я не была драконом. Я была человеком, так что он мог свободно ценить меня.

Я скривилась от этих слов, но тогда думала, что так он говорил, что любил меня. Что я была его ребенком по духу, хоть и не по крови. Уверена, отец назвал бы идею сентиментальным мусором, но я задумалась после слов Духа Драконов.

— Я могу питать его огонь?

Дух вздохнула.

— Полчаса назад я назвала бы это бредом, — признала она. — Но я ощущаю больше всех огонь драконов, и я не чувствую даже уголька в Драконе Кореи. Он должен быть пеплом, но он живет, значит, что-то не из его огня заставляет его жить. Объясняет только это, и рядом только ты, значит, дело в тебе.

— Но я — человек, — я отметила очевидное.

— Я в курсе, — сухо сказала дух. — Но клан — не только кровь. Известный Марлин Дрейк — глава клана драконов без клана. Это сборище жестоких изгоев, которых по разным причинам выгнали из их семей. Они не родственники, но Дрейк умудряется тянуть силу со своего места наверху, значит, такое возможно.

— Но они — все равно драконы, — возразила я. — Я — нет.

— Я в курсе, — сказала она. — Но, думаю, тут это — твое преимущество. Хоть ты маленькая и слабая, суперсила человечества — способность хватать магию из одного места и двигать в другое. Все знают, что Ён считает тебя своей дочерью, потому что так он звал тебя, когда ходил к Миротворцу, а такой гордый дракон не стал бы говорить это, если бы не думал так. Ты звала его только по имени, когда я прибыла. Обычные слуги-люди обращаются к своему дракону по титулу, но ты все равно зовешь Ёна отцом или папой. Для тебя это естественно, как звать тебя дочерью — естественно для него. Вы явно думаете друг о друге как о семье рефлекторно. Теперь соедини это с драконьей способностью тянуть магию из связей клана и инстинктом людей толкать магию во все, что они считают важным, и что получается?

Я затаила дыхание, едва надеясь.

— Думаете, я толкаю магию в папу.

— Я не думаю, — едко сказала богиня. — Я знаю. Только так это имеет смысл. Люди постоянно посылают магию в то, что они ценят. Так духи, как я и СЗД, и появляются. Когда люди начинают верить в одно, их подсознания наполняют эту идею магией, и она достигает критической массы — пуф! И рождается бог. Этот феномен работает и в небольшом размере. Ты — человек, и любовь и тревога к отцу переходит в силу. Силу, которую он может получать, потому что считает тебя кланом. Этих факторов было бы мало по одному, но вместе, еще и с твоей огромной способностью тянуть силу и двигать магию, и хватит силы, чтобы поддерживать мертвого дракона живым! Технически. Он как под капельницей, ты поняла меня.

Я так думала.

— Позвольте уточнить, — я прижала ладони к вискам, словно могла сжать все кружащиеся мысли в голове. — Моя тревога за папу заставляла меня посылать ему магию подсознательно, и он улавливал магию, потому что считает меня дочерью, — она кивнула, и я улыбнулась. — Я могу оживить его, если отдам больше магии?

Мой восторг рос с каждым словом. Я и не понимала, что можно попытаться толкнуть магию в папу. Обычно с живыми так не работало. Если можно было бы кого-то исцелить, наполнив магией, больницы были бы не нужны. Как и морги. Но драконы, как всегда, были другими. Если я поддерживала жизнь папы неделями на одном подсознании, что я могла сделать, если бы обратила внимание! Папа был огромным, но на моей стороне была богиня. СЗД хотела, чтобы он ушел, как и я. Если она даст магию, я смогу направить ее в него, вернуть папу на ноги за неделю. Он будет спасен, и я буду свободна! Но, пока я думала об этом, Дух Драконов покачала головой.

— Я вижу, куда ты клонишь, — предупредила она. — Но будет не так просто. То, что это вообще работает — чудо, но ты не можешь просто толкнуть магию в дракона.

— Почему? Есть много записей, как маги забирают магию у драконов. Почему я не могу ее вложить?

— Ты — шаманка, но спрашиваешь это? — возмутилась дух. — Это не сочетается! Ты не можешь вложить магию в дракона, как и не можешь сунуть куриные котлеты в курицу. Огонь дракона живой. Если хочешь, чтобы он рос, его нужно разводить.

— Ладно, — сказала я. — Как?

Она задумчиво постучала когтем по подбородку.

— Быстрее всего — украсть огонь у кого-то еще. Есть тот, кто тебе не нравится, кого можно ему скормить?

Отчаяние привело к тому, что я обдумывала этот вопрос.

— Никто, кого я могу поймать, — ответила я. — Я бы радостно скормила ему Белую Змею, но мы сбежали от нее с помощью СЗД. Вряд ли я поймаю ее одна.

— Не знаю, — задумчиво сказала дух. — У Белой Змеи сейчас свои проблемы, это делает ее легкой мишенью. Я не знаю, как мы скормим ее огонь твоему отцу, если он без сознания, и я не должна выдавать своих драконов. Мне нет дела до их хорошего мнения, но я забочусь об огне, и я пытаюсь придерживаться нейтралитета. Если нет, умрет много змей, поверь мне.

Я вздохнула. Конечно, единственный дракон, который мог помочь, переживал из-за честности. Может, проклятие неудачи не было с меня снято, когда…

Я застыла, глаза расширились.

— А что насчет проклятия?

— Что с ним? — спросила богиня.

— Вы сказали, что папа в таком состоянии, потому что проклял меня, — сказала я. — он привязал свой огонь к моей удаче, а потом я погасила его, заставляя его магию портить цену на рынках. Я думала, проклятие было снято в ту ночь, когда на него напали, но вряд ли он его снял. Думаю, оно просто не работает, потому что у него нет для этого огня.

— Логично, — дух заинтересовалась. — Продолжай.

— Мы уже поняли, что я не могу просто толкнуть магию в его тело, как в круг, — продолжила я. — Но если я смогла использовать всю его магию, то между мной и его огнем должна быть открытая связь. Провод, так сказать. Есть причина, по которой я не могу взломать этот провод, чтобы послать силу обратно?

Дух Драконов задумчиво нахмурилась.

— Может, — сказала она после минуты. — Связь есть, но как ты ее используешь? Ты сожгла магию Ёна, заставив его проклятие творить безумие, пока его огонь не закончился. Вряд ли это работает в обратном порядке.