Бог-без-имени (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич. Страница 17

— Значит, так, — сказал незнакомец, останавливаясь у ступеней, — когда мы пойдем, кааряйны на время оживут. Тебе, главное, не дать им утащить тебя от меня. Понял?

— Да, — кивнул Фьольвир.

— Тогда пошли.

Унномтюр шагнул вперед, корпусом, бедром, локтем заставляя потесниться двух близко стоящих мертвецов. Фьольвир пролез следом, сквозь одежду ощущая холод тел. Кто-то за его спиной опрокинулся. И тут же словно порыв ветра качнул светильники. Тонкие красные нити над головами кааряйнов дрогнули.

— Быстрее! — прошипел Унномтюр.

Он оттолкнул кааряйна-воина, заступившего ему путь, и неожиданно получил в ответ толчок с другой стороны. Фьольвир почувствовал, как его хватают за штаны и ворот рубахи, холодные пальцы царапнули оголившийся бок. Плечо спутника неожиданно ускользнуло из-под ладони.

— Не теряй меня! — крикнул Унномтюр.

Сам он воевал с четырьмя или пятью мертвецами, которые тянули к нему свои руки и раскрывали рты в беззвучных криках. Богатые везинги, меховые олькафы. Фьольвир лягнул кого-то, решившего обнять его со спины. Ему вцепились в волосы.

— Ах, ты!..

Фьольвир вспомнил про топорик в руке. Бум! Бум! Бум! Лезвие входило, будто в дерево. Изворачиваясь, он выдергивал его со скрипом из чужих рук и тел и вонзал вновь. Рубаха треснула. Слепые лица громко щелкали зубами. Кровь пятнала одежды и сухую кожу. Слетела свейка.

Теперь и искать нечего!

— На!

Фьольвир попытался раскроить череп какому-то не в пример настырному кааряйну, но лезвие пошло вкось, отхватив мертвецу щеку и нос. Нога нащупала ступеньку. Ну-ка, толчок вверх!

— Руку! — крикнул Унномтюр.

Фьольвир боднул кого-то, заставив двоих или троих нападающих неловко завалиться к стене, темная лавка, встав вертикально, с грохотом обрушилась вниз, что-то прогремело еще, раскачивающийся светильник плеснул светом.

— Руку! — повторил незнакомец.

Фьольвир — на голос — вскинул пятерню. Незнакомец поймал его пальцы, отесанный край стола больно стукнул в колено. Фьольвир оттолкнулся от холодной, подкатившейся к ногам спины и запрыгнул на крепкие доски.

Кровь оросила лицо и бороду. Тьма неожиданно оказалась в одном шаге. Жуткая, очерченная багрянцем арка выгнулась над головой. Унномтюр, оказывается, исчез в ней почти полностью.

— Давай!

Незнакомец дернул Фьольвира. Тьма вздулась, готовая принять арнасона в себя. Стол взбрыкнул под напором кааряйнов, и в голую, без свейки, ногу чуть не вцепились чужие зубы. Только Фьольвиру было не совсем понятно, куда он собирается шагнуть. Тьма казалась куда опасней мертвецов.

— Я не думаю…

— Хайя тебя забери! — Унномтюр неразличимым лицом всплыл из тьмы, как из воды, вставшей торчком. — Нет времени думать!

Он заставил Фьольвира сделать шаг, и Большой Дом пропал за зыбкой серой завесой, а впереди проступила чуть светящаяся, уходящая вдаль, сквозь стены, тропка.

— Иди за мной, — мрачно приказал Унномтюр.

— След в след? — спросил Фьольвир.

— По-другому не получится.

Незнакомец двинулся вперед, и тропка засветилась ярче. Фьольвир вздохнул и пошел за спутником. Унномтюр не оборачивался. Тропка дрожала под ногами, и скоро Фьольвиру стало казаться, что они пробираются подземной штольней, а где-то рядом волшебный молот Калнира бьет в волшебную наковальню. Бум! Бум! Волшебные вещи на то и волшебные, что могут работать и без богов.

— А почему Хайя? — спросил Фьольвир.

— Что? — не понял незнакомец.

— Почему меня должна забрать Хайя? Она же — богиня милосердия. А еще богиня-врачеватель.

— И богиня сомнений.

Фьольвир качнул головой.

— Не знал.

— В этом многие сомневаются, — сказал незнакомец.

Если изначально сквозь тонкий путь, пусть и смутно, но было видно окружение, то через десяток крафуров все застил мрак, вырос стеной, и единственным ориентиром стала сама тропа. Извивы ее были столь причудливы и прихотливы, что через непродолжительное время Фьольвиру стало казаться, будто они уже раз двадцать сменили направление движения. Унномтюр, видимо, не считал это проблемой.

— Как ты там, арнасон? — спросил он, не оборачиваясь.

— Иду, — ответил Фьольвир.

— Не спи только, — предупредил незнакомец. — На тонком пути всегда хочется спать, но нельзя.

— Я не сплю.

— И правильно.

Тропа брызгала светом. Фьольвир приноровился постукивать по тьме, обжимающей плечи, обухом топора, вызывая звонкий отклик. Железо звенело, будто билось о невидимый камень.

Дзинь! Дзинь! Но все тише, тише…

— Не спишь, арнасон? — снова спросил Унномтюр.

Фьольвир мотнул головой.

— Нет.

Он поморгал и, попятившись, подобрал выпавший из руки топорик.

— Точно?

— Все. Уже все, не сплю, — в подтверждение Фьольвир вновь ударил по тьме обухом.

Дзонн!

— А знаешь, как появились тонкие пути? — спросил Унномтюр.

— Кто-то высморкался?

— Смешно.

— Тогда не знаю.

— Богам, видишь ли, они не нужны. Богам тонкие пути без надобности, они сами по себе — путь. Но для людей, магических существ и мелких божков без того, чтобы быстро оказаться в каком-то месте, иногда вовсе не обойтись. К тому же Йоруну добираться без тонкого пути — не доберешься.

— Так их много?

— Кого?

— Тонких путей.

— Тысячи! Все боги творили их кто во что горазд. Хэнсуйерно — для своих макафиков и созданий. Йорун, Стергрун и прочие — для своих любовниц и любовников, слуг и земных проекций. Когда-то Офнир перевел по тонкому пути целую армию.

— Зачем?

— Чтобы победить, конечно же! Копейщики датыр-гази тогда ударили прямо в спины солтакийцев и опрокинули их строй в течение нескольких минут! Надо ли говорить, кому покровительствовал Офнир?

— А зачем ему это было надо?

Незнакомец пожал плечами.

— Когда-то Офнир хотел построить царство царств. Ну, в своем понимании. Чтобы люди были сильные, храбрые, и им хватало всего. Йорун сказал ему: «Попробуй». Но очень скоро это выродилось в череду войн, в которых не было смысла.

Фьольвир стер со щеки упавшую откуда-то сверху каплю. На пальцах осталось красное.

— А мы сейчас по чьему пути идем? — спросил он.

— Уже и не разберешь, арнасон, — ответил Унномтюр. — Они все кровью открываются. Но некоторые еще и именем Йоруна, Стергруна или других богов. Можно и без них, только крови надо больше.

Фьольвир поймал на ладонь еще несколько капель.

— Капает, — сказал он.

— Что? — на мгновение обернулся незнакомец.

— Капает.

Фьольвир показал красные пальцы. Унномтюр выругался, помянув какого-то совсем древнего бога.

— Путь закрывается. Беги за мной, арнасон, быстро беги!

Сам он резко прибавил шаг. Через мгновение его косматая фигура скрылась во тьме за поворотом. Фьольвир припустил следом. Свет замерцал. Сверху капало все сильнее. Рубаха на Фьольвире покраснела.

Унномтюр чуть показался впереди и снова исчез. Тьма надвинулась, стиснула плечи. Тропа вздрагивала и норовила выскользнуть из-под ног. Лило уже струями. Фьольвир чувствовал, как кровь затекает за ворот, как она превращает в липкую массу волосы и бороду.

Топор высекал искры о тьму.

— …рансон! — вздернулось впереди.

— Да! — крикнул Фьольвир.

— …рее!

— Бегу!

Хлынуло.

Фьольвиру показалось, что на него вылили целое корыто, а то и громадную бочку горячей, парящей крови. Глаза залепило. Тропа поехала из-под босой ноги. Войца — пекка! Все красное!

Он упал, пополз, заскользил на коленях, поднялся. Кровь хлестала уже и впереди, на тропе плескались лужи. Незнакомец пропал.

— Эй! — закричал Фьольвир.

Закрывая глаза рукой, он побежал вперед. Разобрать направление было невозможно. Тьма толкала в плечи, била в бедра. Тропа звенела гулкой натянутой жилой.

— Унномтюр!

Ответа не было.

Фьольвир бежал, пока не уткнулся в темную, истекающую кровью стену. Дальше хода не было. Тропа погасла. Тонкий путь кончился.