Магия большого города. Провинциалка (СИ) - Мягкова Нинель. Страница 17

Портной хищно улыбнулся, глядя на меня, и я невольно поежилась. Идея последовать за незнакомцем в переулок уже не казалась мне такой уж хорошей. Какие-то они странные! Предлагать малознакомой девице деньги за то, чтобы она носила качественную одежду на работу, да еще и на эту самую работу устроить? Слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

— А что за вакансия? — осторожно уточнила я, готовя тактичные аргументы против бюро машинисток или чего-то подобного. Мы, провинциалки, существа нежные, как выяснилось. Как бы не разнесли пару офисов от полноты чувств.

— Моей секретарши, — скривившись, будто зажевал лимон целиком, процедил хам. — На многое не рассчитывай. Рабочий день ненормированный, начальник требовательный, зарплата так себе. Вряд ли ты продержишься больше месяца… ну и ладно.

Он повернулся к мистеру Дауру.

— Если она у нас помаячит месяц, тебе же хватит? На большее я бы не рассчитывал. Все-таки придется работать, а это мало кто из таких вот барышень любит.

Я нахмурилась и подбоченилась, собираясь отказаться от сомнительной чести, но следующая фраза заставила меня резко передумать.

— Пожалуй, я доплачу даме за вредность. Его вредность, разумеется, — добавил портной поспешно, видя выражение моего лица. — Как насчёт пять тайлеров в неделю сверх зарплаты? Условия простые — выходить на улицу только в моих костюмах. Трех комплектов, думаю, хватит на первое время?

Рот мой сам собой открылся и пролепетал:

— Согласна!..

Я поспешно откашлялась, беря себя в руки. Зарплата вполне достойная, это замечательно, но остаётся небольшая проблема. Моя новая открывшаяся чувствительность к звукам. Что, если хам работает где-то в подобном месте? Сколько бы мне ни заплатили, я там и минуты не продержалась бы.

— Только один вопрос, — решительно уточнила я. — Насколько у вас в конторе шумно? Я сегодня была в машинописном бюро, и у меня разыгралась мигрень.

Хам ожидаемо закатил глаза.

— Мой шеф иногда орет, на этаже есть три секретарши, они оглушительно пилят ногти, — принялся загибать он пальцы. — Еще тебе придется иногда набирать текст на машинке, а у моего телефона очень противный звонок. Вроде бы все!

— Просто прекрасно! — просияла я. — Тогда точно согласна.

— Никто тебя особо не уговаривал, — пробурчал наглец себе под нос. Разумеется, он просто обязан был оставить последнее слово за собой!

— Вот и славно, вот и договорились! — пропел мистер Даур и бросился в соседнее помещение. Очевидно, за остальными костюмами.

— Иди сюда, — поманил меня пальцем все так же развалившийся в кресле хам. Достал из внутреннего кармана плоскую флягу, от души плеснул на платок ее содержимое и поманил меня пальцем. Я подошла ближе, не подозревая дурного, и тут этот нехороший человек приложил пахнущее виски мокрое пятно прямо к свежей ссадине на моей коленке!

Я зашипела и отскочила, нецензурно ругаясь шепотом. Прав был старший механик, отвечавший за починку всего технического в Сен-Саммерсе. Вовремя и с душой высказанное слово действительно облегчает боль и уменьшает желание придушить виновника.

Хам заинтересованно приподнял обе брови разом.

— Да ты не такая уж и фиалка, — одобрительно хмыкнул он. — Парочку выражений я не слышал. Может, повторишь?

— Зачем вы это сделали? — смаргивая навернувшиеся слезы, пробормотала я. Нога горела и чесалась, причем не только на месте царапин.

— На улице грязно, — пожал плечами наглец и протянул мне платок. — Советую приложить и к другой ноге тоже.

— Спасибо, — через силу выдавила я, и сделала вид, что обеззараживаю ранки. Откуда бы ему знать, что дома я собиралась применить очищающее плетение? Оно уж точно поприятнее, чем спирт на открытую царапину.

Хам фыркнул, глядя на мои потуги, и одним движением поднявшись, усадил меня в еще хранящее тепло его тела кресло.

— Сидеть! — скомандовал он, не поднимая головы, в ответ на мои безуспешные попытки выкарабкаться из слишком низко расположенных подушек.

— Я не собака! — возмутилась я, но трепыхаться тем не менее перестала, поскольку поняла, что превращаю сомнительную ситуацию во вконец непристойную. Юбка от моих телодвижений задиралась все выше, чулок на мне нет, а делиться подробностями нижнего белья с совершенно незнакомым мужчиной я не собиралась. Пришлось замереть в неудобной позе и терпеть, стиснув зубы, пока нахал старательно прикладывал платок сначала к одной ноге, потом к другой. Действовал он осторожно и бережно, но внимательно, ни одной ссадины не пропустил. Не то, чтобы я ему была за это благодарна, боль адская!

— Вижу, вы потихоньку находите общий язык! — радостно заявил над моей головой вернувшийся портной. Хам тихо хмыкнул, убрал платок и зачем-то подул на мои коленки, каждую по очереди, отчего ноги моментально покрылись гусиной кожей.

— А что делать, ты нас обоих подкупил, — заявил он, распрямляясь. — Приходится отрабатывать гонорар.

— Тебя-то я чем подкупал, оболтус? — покачал головой мистер Даур и поочередно раскрыл и закрыл чехлы, демонстрируя мне висящие на плечиках пиджаки и жилеты, в недрах которых прятались блузки и юбки. — Вот, обратите внимание, все комплекты рассортированы, вам остаётся только подобрать белье.

— Благодарю, — чуть покраснела я. Обсуждать интимные детали туалета с двумя мужчинами разом для меня в новинку, но похоже я начинала привыкать к столичной бесцеремонности.

— Ты меня нагло шантажируешь уже не первый год, — буркнул хам, оглядывая растущую стопку чехлов. — Тем, что не будешь мне шить. И не выдавай ей так много разом, она их рвёт как не в себя!

— Вообще-то я очень аккуратно обращаюсь с одеждой, — заявила я, выкарабкавшись наконец из предательского кресла. — Просто столица меня несколько выбила из колеи!

— Да-да, конечно, — вроде бы согласился наглец, но по интонации было ясно, что он мне нисколечко не поверил. — Собирай свое барахло, посажу тебя в такси.

Я хотела гордо заявить, что сама доберусь. Честно, хотела. Но оглядев внушительную кипу чехлов, поняла, что мне физически не хватит рук.

— Я взял на себя смелость пометить бантом вешалку с костюмом, который желательно надеть в первый день, — вмешался мистер Даур. — Туфли, надеюсь, у вас подходящие найдутся?

И он многозначительно покосился на мою обувь. Я с трудом подавила малодушный порыв подобрать ноги под себя, ибо некуда. И под юбкой не спрятать, вот незадача!

— Разумеется, — промямлила я, опуская глаза в пол. Ничего, дома немного над ними помагичу, будут как новые. Нужно будет, и цвет поменяю.

— И помните, если вас спросят, у кого вы одеваетесь, скажите что в ателье Даур! — гордо приосанился портной.

Я мелко закивала.

Да если он и впрямь будет мне платить каждую неделю по пять тайлеров, я еще и листовки с его именем по этажам разнесу! Всех ближайших небоскребов!

Хам сгрёб все чехлы одной рукой, небрежно, как папку с бумагами, и подцепил меня другой за локоть.

— Пойдём, деревня, покажу. где ты работать будешь. Жду тебя завтра к восьми утра, и не опаздывай! — наставлял он меня, вытаскивая из ателье и проулка обратно на оживленную центральную улицу.

Дождь почти перестал, позволяя хотя бы оглядеться по сторонам. Наглец ткнул пальцем в мощеное золотистым мрамором крыльцо через дорогу и махнул, подзывая такси.

— Скажи, что ты в редакцию «Нью-Хоншир таймс». Тебя пропустят, — выдал он последние наставления, бесцеремонно запихивая чехлы на сиденье рядом со мной, после чего сунул что-то водителю и захлопнул дверцу. Сверху глухо бухнуло — он еще и ладонью сверху припечатал для надежности! Зачем — неизвестно, чуть крышу не погнул.

— Куда едем? — поинтересовался водитель, оборачиваясь.

И тут я застыла, потому что поняла, что не знаю адреса особняка! Мне как-то не пришло в голову спросить эту немаловажную вещь у хозяина, да и с Самантой мы ничего такого не обсуждали. Подземку я и вовсе пережила с полузакрытыми глазами и под страхом смертной казни не вспомню названия станции.