Мы влипли (СИ) - Стужева Инна. Страница 20

По правую руку от дивана барная стойка, за ней сам бар. По левую витражная дверь.

— Как тебе? — спрашивает Матвей.

— Мило, — отвечаю, — очень уютно. Мне всегда казалось, что съемные квартиры не такие роскошные.

— Смотря в какой ценовой категории ты ищешь.

— Да, конечно, — киваю.

— Может быть чашку чая? — предлагает Матвей.

Мне кажется, на моем месте никто бы не отказался.

— Да, давай.

— Тогда стоит пройти на кухню, она вот здесь, слева, кажется. Я и сам тут еще плохо ориентируюсь.

Заворачиваю и оказываюсь в не менее просторном помещении, чем предыдущее. Те же большие окна, еще один диван, огромная лоджия. Овальный стеклянный стол, с расставленными вокруг него стульями, и стильная, на мой скромный взгляд, встроенная кухня.

— Чай тут точно есть, и посуда. Сейчас организуем.

Матвей проходит к шкафчикам. Закатывает рукава черного лонгслива, открывает дверцы и начинает рассматривать содержимое каждого.

Черный ему идет, также, как светлые фирменные джинсы, которые отлично на нем сидят.

Я могу бесконечно любоваться его фигурой и тем, как красиво и непринужденно, просто-таки завораживающе, он двигается. Особенно, пока занят и не смотрит в мою сторону. Но лишь он чуть разворачивает голову, как одергиваю себя.

— Пойду вымою руки, — сообщаю.

Он кивает и снова возвращается к поискам всего необходимого для чая.

Прохожу в ванную комнату и замираю перед огромным во весь рост зеркалом. Несколько секунд рассматриваю свое отражение и не узнаю. Ни следа бледности, так сопутствующей моему лицу в последнее время. Наоборот, щеки раскраснелись, а глаза горят каким-то странным, чуть влажноватым блеском. Я выгляжу более, чем хорошо.

Поскольку это не одно из старинных венецианских зеркал, в амальгаму которых мастера добавляли золото, чтобы отражение начинало приобретать более теплые оттенки и становилось приятнее глазу, заключаю, что я и правда выгляжу неплохо. Даже отлично, кто бы и что не говорил.

Включаю воду и неспешно мою руки, параллельно этому приспосабливаясь к обстановке.

Кафель с узорами, ванная с джакузи и еще несколько зеркал от пола до потолка. Повсюду приятный аромат лавандового освежителя.

По сравнению с нашей общагой, да и со многими квартирами, условия здесь просто королевские.

Срываю с держателя бумажное полотенце, промакиваю кисти. Выкидываю использованное полотенце в стоящую у выхода корзину для мусора и возвращаюсь в кухню.

Усаживаюсь за стол и наблюдаю, как Матвей разливает чай по чашкам. Он даже блюдца достал.

— Извини, твоих любимых имбиря с лимоном нет, — говорит и ставит передо мной напиток, — в следующий раз куплю.

— Ничего страшного, что нет.

Обхватываю чашку ладонями и осторожно, чтобы не обжечься, подвигаю к себе.

— Спасибо.

Матвей усаживается напротив меня.

Мы разделены столом и заняты тем, что ждем, пока чай остынет. В воздухе витает еле уловимый травяной аромат и невесомая дымка волнения, но она не давит и не вызывает дискомфорта. Она мягко окутывает, проникая точно в район солнечного сплетения, откуда расходится по всему организму невидимыми лучами, одновременно согревая и будоража.

Неторопливо осматриваюсь и впитываю в себя всю атмосферу до капли.

Когда смотрю на Матвея, понимаю, он точно также неспешно приглядывается ко мне.

Наши взгляды пересекаются на короткие мгновения и снова расходятся. Каждый раз когда это происходит, в груди и внутри живота начинает пульсировать мягкое обжигающее тепло.

Я понимаю, что мне нравится то, что происходит. Что можно сидеть вот так просто, совсем близко друг к другу и молчать. Никуда не торопиться и ничего не говорить. В этом есть что-то завораживающее.

Что-то, отчего чувствуешь себя абсолютно счастливой. Будто с его присутствием в кровь каким-то образом попала дополнительная живительная сила и сейчас она растекается по венам, вызывая неконтролируемый приступ эйфории.

Это волшебство началось еще в кино, когда мы сидели бок о бок и смотрели фильм. Сейчас оно выходит на новый, более глубокий уровень.

Матвей медленно подносит свою чашку к губам и делает глоток. Я скидываю с себя оцепенение и следую его примеру. Иначе чай полностью остынет, а я так и не попробую.

Так и есть, уже чуть теплый.

— Очень вкусно, — говорю, — хоть и почти остыл.

— Да.

Матвей отвечает односложно. Похоже, также, как и я, он не спешит разрывать наш молчаливый и пропитанный невидимыми потоками энергии тет-а-тет.

За него это делает рингтон моего телефона.

Вздыхаю еле слышно, отставляю чашку и поднимаюсь из-за стола.

Это может быть кто угодно, например, мама. Если не отвечу, будет волноваться, даже если не подаст вида.

— Извини, Матвей.

Спешу к входной двери, потому что телефон остался лежать в кармане куртки.

Смотрю на экран и хмурюсь. Вздыхаю повторно.

Это Леся. Видимо фильм уже закончился, и она меня потеряла. Или просто заметила мое отсутствие в зрительном зале.

Мне совершенно не хочется принимать вызов и разговаривать, но решаю, что будет правильным предупредить, что уехала и что за меня не стоит волноваться. Вернусь в общагу, когда освобожусь.

Прикасаюсь к сенсору.

— Да.

— Полин, ты где? — спрашивает Леся, — не можем тебя нигде найти.

— Фильм уже кончился? — тяну время, давая себе пару секунд на «решить, как объяснить свое поспешное исчезновение».

— Нет, еще не кончился, но мы волнуемся. Вика с Таней уже все на нервах. Я специально вышла в холл, чтобы набрать тебя и узнать, куда ты попала.

— Лесь, у меня все в порядке. Просто я передумала смотреть фильм и уехала. Не волнуйтесь там. Встретимся в общаге.

Хочу завершить разговор, но Леся удерживает.

— Но, Полин!

— Что?

— Полин, у тебя точно все в порядке?

— В полном, не стоит беспокоиться.

— Ясно. Просто… ты понимаешь… и Матвей куда-то пропал. Вот мы и думаем теперь, где вы и что.

— Лесь, мне сейчас некогда разговаривать, — перебиваю, — пообщаемся позже. Но уверена, с Матвеем тоже все в порядке, он уже давно взрослый.

Сбрасываю вызов и на всякий случай отключаю телефон совсем.

Про то, что я с ним, не сказала умышленно. Еще не знаю, хочу ли я афишировать наше знакомство или нет. Ведь может так получиться, что мне потом проходу не дадут вопросами или, что гораздо хуже, ненавистью или завистью.

Не разбираясь, стоит ли завидовать, или лучше с этим повременить.

— Поговорила?

Матвей бесшумно подходит со спины.

Я вздрагиваю и поворачиваюсь к нему.

— Ты двигаешься так тихо, я даже не услышала.

Он пожимает плечами, я продолжаю.

— Звонила Леся. Спрашивала, куда я пропала. Они там нас потеряли.

— И что ты сказала?

— Сказала, что ушла, пусть не волнуются. На самом деле их больше интересовало не мое исчезновение, а твое.

Он слегка морщится.

— Мне хотелось присмотреться к обстановке… в городе, и я зашел в то кафе. Вскоре познакомился с ними, точнее они со мной.

— И что дальше?

— За разговором выяснилось, что брюнетка твоя соседка по комнате и мне захотелось посмотреть, как ты устроилась.

— Ты поэтому пришел в общагу?

— Да, поэтому. Девчонка уверила, что тебя стоит ждать не раньше, чем через час, так что… мы не должны были пересечься.

Матвей делает шаг ко мне и теперь между нами что-то около полуметра. Это очень волнительно.

— Мне хотелось побыть среди… твоих вещей, — произносит медленно.

Замирает и так пристально смотрит, что дух захватывает. Кажется, он и сам почти не дышит.

— Зачем ты приехал в город? — вырывается непроизвольно. Но тут же осознаю, что боюсь услышать ответ.

— По делам своего клуба? — спешно добавляю.

Матвей медлит.

Продолжает смотреть, но зрачки постепенно принимают свой обычный оттенок.

— Про клуб, Полин, — голос начинает звучать резко и отрывисто, но на моем имени чуть смягчается.