Девчуля для братвы (СИ) - Аваланж Матильда. Страница 37
На ее безымянном пальце блеснуло золотое колечко.
Надо же, оказывается она вышла замуж за давно и безнадежно влюбленного в нее Колю! А говорила, не сделает этого и под дулом пистолета.
— Уль, ты прости меня… За то, что было три года назад, — серьезно проговорила Оля. — Я давно извиниться хотела, но все никак случай не выпадал. Ты теперь редко в Ларюшино приезжаешь.
— Извиниться? — растерялась я.
Вот уж чего я точно не ожидала.
— Да, — кивнула бывшая лучшая подружка. — Я дура тогда была. О красивой жизни мечтала, Кольку вон отталкивала. Уехать все куда-то хотела… Не понимала я, что счастье мое здесь, в Ларюшино.
И она погладила свой выпирающий живот.
— Брось, Оля, — отозвалась я. — Столько лет прошло, все уж забылось.
— Да, вот как жизнь повернулась. Ты за Глеба вышла замуж, а я за Колю… Кто бы тогда подумать мог!
— С Глебом мы недавно развелись, — сказала я спокойно.
— Да ты что? — округлила глаза Оля. — И как же? Он же такой вроде хороший, правильный парень был…
— Долгая история.
— Заходи в гости — расскажешь, — вдруг сказала она. — Да и я что-нибудь тебе расскажу. Тут такие дела творятся. Осторожнее надо… Мне очень жаль, что с Варей так получилось…
— А что с Варей получилось? — насторожилась я, а затем и вовсе испугалась. — Я ничего не знаю… Что случилось с Варей?
— Неужели Виталий Парфенович тебе не рассказал? — в свою очередь испугалась Оля. — Ой, Уля…
Все-таки не зря меня охватило дурное предчувствие, когда я сошла с электрички. И сейчас мне стало страшно.
В миллион раз страшнее, чем тогда, у бандитов. Одно дело — страх за себя, и совсем другое — за семью, за близких людей…
— Рассказывай, Оль! — схватила ее за руку. — Не томи! Я пару дней назад разговаривала с ней по телефону — все было хорошо…
— Пару дней назад? — задумчиво переспросила бывшая подруга. — Тогда все понятно. Значит, она и твои родные просто не хотели тебя волновать. И… подвергать опасности. Все равно ты ничего поделать не сможешь. А навредить ей и себе — запросто…
— Да что с ней? Она жива? Здорова?
Меня охватил уже не просто страх, а самый настоящий ужас. Паника.
— Жива, — кивнула Оля и тихо добавила. — Насчет здоровья — не знаю. Говорят, он их избивает…
— Кто — он? Кого — их? — я уже не выдерживала. — Оля, если сейчас же не расскажешь, в чем дело, — не знаю, что со мной будет!
— Давай в сторонку хоть отойдем… В общем, пару месяцев назад объявился в Возогорах один… Тавров его фамилия. И началось. У хозяина молкомбината, Павла Вострякова, какой-то нелюдь пса застрелил. Дальше — больше. Потравили коров на ферме. Всяко-разно угрожали. Ну, а после того, как дом его подожгли, Павел уже не выдержал, да и продал этому Таврову свой молочный комбинат за сущие копейки. Тысяч за триста, по-моему, не больше — так он напуган был. И сразу уехал из Возогор вместе с семьей со своей. Тот молочный комбинат был делом всей его жизни.
— Ужас какой! — прошептала я. — А что же полиция?
— Вообще ничего! — махнула рукой Оля. — То ли прикормленные, то ли боятся. Даже заявление о поджоге дома у Паши принимать не стали. Это у вас, говорят, утечка газа произошла. Так что не к нам.
— Но какое это отношение имеет к Варе?
— Да самое прямое, — вздохнула Оля. — После того, как Тавров этот отжал у Пашки молкомбинат, то начался полный беспредел. Мы с Колькой сразу оттуда уволились — мы работали на молкомбинате этом. Он ведь, понимаешь, возомнил себя хозяином наших мест… Царьком. Сколотил вокруг себя банду и всех под себя подмял. Словно вернулись девяностые. Все жители Возогор ему и его братве дань платят. Вечером выйти на улицу нельзя — подстрелить могут. Да, по-настоящему! Это у них называется охотой. А уж что с девушками они делают… Понравилась какая — сразу в машину ее без разговоров, и к нему в дом везут. Тавров в Возогорах целый комплекс отстроил, все из натурального дерева, запредельная круть… И завел себе там зверинец — медведь у него там живой, лисы… И еще дикие волки. Воют по ночам — страшно. А он их по-всякому мучает… Вот именно волков люто ненавидит почему-то, говорят…
— Варя… — едва слышно прошептала я, но не смогла продолжить.
Голос сел. Кажется, я обо всем догадалась…
И догадка эта была жуткой.
— Да… — печально сказала Оля. — Варька, глупая, к подружке в Возогоры приехала. Увидел этот самый Тавров ее — и все… В тачку свою сунул и увез. Теперь Варя там, у него… С тех пор все возогорские девушки вздохнули с облегчением — их пока не трогают. Приглянулась она ему.
Удар был такой силы, что я дышала с трудом.
Варя, Варенька, моя глупая и самоуверенная младшая сестричка…
Лучше бы это случилось со мной! Лучше бы я не избежала насилия, но не ты!
Этого не должно было случиться с тобой! Только не с тобой!
— Уль, Уль… — Ольга приобняла меня, потому что мои ноги подкосились, заснеженная улица поплыла перед глазами. — Дыши. Спокойнее. Знаешь, что? Пойдем-ка ко мне. Мы с Колькой к Шумиловым шли — праздновать. Но, думаю, они обойдутся без меня, раз такое дело. Дома у тебя сейчас такая обстановка, что только хуже станет. Наталья Семеновна все время плачет, а Виталий Парфенович, как тень, ходит. Пойдем, пойдем…
— Но почему они мне не сказали? — сквозь слезы спрашивала я. — Это же моя сестра, я должна знать… Я бы… Я…
— Уль, ну и что бы ты сделала, раз тут сама полиция бессильна? Твой отец вон сколько раз заявление писал, но этот Тавров запугал Варьку. Она к ним выходит и говорит, что насильно ее никто не удерживает, и она по своей воле в его доме находится…
— Я сейчас же поеду туда! — прорыдала я. — Заставлю эту сволочь отпустить Варю!
— Не дури! — перебила Оля. — Ты просто не знаешь, кто это! Тавров и тебя сцапает, да и отдаст кодле своей, как нечего делать! Или вообще пришибут — им это запросто. Пашкин заместитель, Егор Петрович, вон — возмущался смене руководства. И где теперь Егор Петрович?
— Где? — расширенными глазами я посмотрела на нее.
— На кладбище, — вздохнула бывшая подружка и прошептала. — На ферме несчастный случай произошел — он поскользнулся, и в творожный пресс упал. Месяц, как схоронили…
В Олином доме, в уютной комнате, которую я помнила с детства, не верилось во все те ужасы, которые она рассказывала.
Но в следующий миг я вспомнила. Голос Вари по телефону показался мне… напряженным. А ведь Вольф, который слышал наш разговор, прямо сказал — что-то не в порядке… Но я даже допустить не могла мысли, что Варя может что-то от меня скрывать.
Как мне быть?
Как выручить сестру?
— Уль, даже не пытайся связываться с этим… Тавровым, — Оля, как в былые времена, поставила передо мной чашку горячего чая. — Ты б его видела! Огромный, как бык, глаза налитые и вот такая бородища! Настоящий дикарь и психопат! Когда-то он отпустит Варю — не будет же вечно держать. Слабое утешение, конечно, но что еще делать? Нет на него управы…
— Я найду, — тихо проговорила я, отодвинула в сторону чай и медленно поднялась. — Найду, Оля.
Ужасная новость, что, словно бомба замедленного действия, ждала меня в Ларюшино, полностью выбила меня из колеи.
Призрачная надежда на то, что Ольга Ларичева меня обманывает (ведь после ее поступка три года назад, ей веры нету), растаяла, как дым.
Увы, ее слова полностью подтвердили убитые горем мои мачеха и отец. Они были настолько растеряны, раздавлены произошедшим, что даже как-то не обратили внимания на то, что я приехала без мужа.
И без обручального кольца.
Когда я попыталась и им сказать про полицию, убедить, что нужно куда-то писать, звонить, то услышала то же самое, что и от Оли.
У этого самого Таврова, наверное, очень богатые и влиятельные покровители. Никто, и даже полиция, с ним не связывается. Вот и весь сказ.
Наверное, раньше бы я в то же утро помчалась в Возогоры, и кричала под воротами Таврова, требуя немедленно выпустить Варю.