Кризис доверия (СИ) - Кузнецова Светлана. Страница 52

Кир нахмурился. Но задавать вопрос о том, чувствовал ли сам начальник СБ странности после вливания сангри, не стал. В конце концов, все они — те еще прагматики. Для их работы повышение выносливости и улучшение реакции всегда благо, а философствования на темы «что есть человек» и «остаюсь ли я им, либо медленно мутирую в невесть чего» лучше оставить для тех, кому делать нечего. Пусть они страдают мурней философского толка, а не Кирилл Агарев, ветеран конфликта, полицейский фангского отдела.

— Виктор Викентьевич, поймите, я вовсе не против побыть в роли живца, но вся эта катавасия с фангами… Ард таскается за мной, чтобы охранять?

— Не только, Кир. То, что объединяться в одно ведомство нужно, ясно давно. Причем, всем. И лучше это сделать раньше, чем наши враги смекнут отринуть разность рас.

Представить банду, состоящую и из людей, и из фангов, было мудрено, но не он ли сам недавно подозревал сговор между стрелком и отступившей?

— Ставя эксперимент, я решал сразу несколько задач. Первой являлась твоя защита, Кир. Но вместе с тем и повышение эффективности работы отдела. Ты, наверное, единственный, кому действительно не страшны стайры, фанги и все прочие. Скажу больше, тебе ничего от них не нужно, — он говорил спокойно, ровно. Кир уже слышал похожие интонации, и вовсе не у своего клыкастого напарничка. У Дока. Мог ли Виктор Викентьевич быть с ним знаком? Да, скорее всего, именно Док занимался поддержанием здоровья главы СБ. — Искушение проверить, сумеешь ли ты найти с ними общий язык, оказалось велико. Остальные, опять же, наблюдая за вами, понемногу привыкают не видеть в фангах смеси выходцев из древнего мира с инопланетянами.

Кир рассмеялся:

— Моя самооценка резко скакнула со ступени, занятой дождевым червем, до уровня лабораторного кролика.

— По-моему, значительный шаг эволюции, не находишь? — лукаво прищурился Виктор Викентьевич.

— Пожалуй.

— А потом, на твоей кандидатуре настаивала одна известная тебе личность.

— Ард? — предположил он. — Или…

— Кир, ты не находишь, что спасать человека ценой немалых усилий, а затем вышвыривать на дорогу, по которой должна пройти стая бешенных собак — глупо?

— Наверное.

Значит, Док. Что ж, почти не удивительно после фанги на «Хаммере».

— И все еще не собираешься скандалить?

Кир покачал головой и признался:

— Еще недавно стал бы.

— Значит, я все сделал правильно и в тебе не ошибся.

Комплимент можно было бы понять, как упрек в предсказуемости, однако Киру все равно стало приятно. И пусть Виктор Викентьевич читал его, как книгу, словно шахматную фигуру двигал по доске, манипулировал им, подталкивал к тому или иному решению, злости к нему Кир не испытывал. Потому что Виктор Викентьевич делал это не ради своей единоличной выгоды. Оставаться один на один со стайрами, стрелками, оступившимися и мало ли с кем еще люди не должны. И фанги не должны тоже. Там, где поодиночке неминуемо поражение, вместе они хотя бы не проиграют.

Однако оставался еще один важный вопрос:

— Синица знает?

Виктор Викентьевич тихо рассмеялся.

— Да он отмазывал тебя от подобного «счастья» — служить с фангом бок-о-бок — всеми доступными ему силами вкупе с красноречием.

Вот это представить было намного легче, нежели совместную банду. Синица за словом в карман не лез, чинов и авторитетов не признавал. Почти.

— Мне пришлось доходчиво объяснять, в чем здесь дело.

— Зато теперь я знаю, зачем вы придумали игру с Сашей.

— Чтобы ты согласился пожертвовать собой, Кир, — улыбнулся Виктор Викентьевич. — А что? Она была столь очевидной.

— Не очень, но…

— Сашенька — золото, и я не намерен ее отдавать. Через два года я сделаю из нее отличного аналитика, а ты приключайся, — ввернул Виктор Викентьевич молодежное словцо, — со своим фангом и не дури девочке голову.

— Я и не собирался!

Кир прикрыл глаза, провел по векам ладонями. Стало легче. Намного: хоть что-то в его жизни прояснилось. Чуть-чуть.

— Хочешь совет? — Виктор Викентьевич, привстав, ухватил его за отросшую прядь волос и слегка дернул.

— Хочу.

— Не забивай голову. Живи, как жил.

«А если не выходит?» — хотел спросить Кир и промолчал.

Если подумать хорошенько, ему действительно грех жаловаться. Не говоря о том, что он живет в долг, а значит, никому и ничему не обязан, может дружить, с кем сочтет нужным, помогать, кому считает правильным. И Лерку защищают всяко лучше, чем сумела бы их контора или даже та, которая находится чуть выше.

Глава 23

— Снова ты здесь? — Кир сидел на подоконнике и пил чай — крепкий, черный, каким и положено тому быть, а не столь любимую повсеместно зеленую, белую и красную бурду — с двумя кусочками сахара и ломтиком лимона.

Кайф! Пребывал он в добром расположении духа, а потому примостившийся возле его окна на самой тонкой веточке дерева — как будто нельзя выбрать поудобнее — Ард не раздражал. Пожалуй, Кир даже был рад такой компании. Вечер выдался неожиданно теплым, не то что на выезде. Наверное, только сильнейший стресс вкупе с выплеснутым в кровь адреналином спасли Кира от простуды, а потом и погода неожиданно улучшилась, и с Виктором Викентьевичем он поговорил.

— На чай ты меня не зовешь, где мне еще быть? — чуть приподняв уголки губ, спросил Ард.

— И не позову!

— Ки-И-рилл… — протянул Ард. — Мы сотрудничаем, ты впустил меня в рабочий кабинет и в свою машину, доверил руль, спал в моем присутствии без опасений и даже поил кровью.

— Вот именно, — согласился Кир. — Пусть хоть что-то останется закрытым. Моя квартира — моя крепость. К тому же у меня кот.

Соседский, но какое это имело значение?

— Я люблю кошек.

— А Василий не терпит фангов. Вот надо оно тебе?

— Хорошо, сдаюсь! — Ард поднял руки вверх, качнулся на ветке, едва не потеряв равновесие.

— Балбес, — констатировал Кир.

— А сам-то?

— Еще хуже, — согласился Кир и пожал плечами. — Чай будешь?

— Разумеется.

Наверное, то было еще тем зрелищем для наблюдателя со стороны. Синее, наполняющееся чернильной темнотой небо, полоска заката на западе, тучи, наползающие с востока, распахнутое окно стандартной многоэтажки, человек и фанг, пьющие чай. Чем-то все это напомнило Киру картинку, виденную давно в интернете совершенно случайно, но запомнившуюся. Древний, многое повидавший на своем тысячелетии дракон и седой морщинистый рыцарь. Когда-то враги, теперь они мирно пили вино и беседовали.

— Тебя сдали с потрохами, знаешь?

Ард приподнял бровь и чуть склонил голову к плечу.

— Несчастьем видеть тебя почти каждый день я обязан Доку, ведь так?

— Мы не врем, Ки-И-рилл, — напомнил Ард. — И когда я говорил, что стремлюсь найти похитителей Ижи, не лукавил. Ты же уже сталкивался с нашими методами расследований.

— В людских детских садах и то эффективнее, — проворчал Кир. — Здесь спрашиваем, а здесь личная жизнь потерпевшего, потому мы в нее не полезем, даже если разгадка преступления кроится именно в ней.

Ард кивнул.

— Ты зря ерничаешь. В нашем обществе было бы не прожить без проявления такта, понимания, умения отвернуться вовремя. Вот только…

— Условия обитания изменились, — подсказал нужную реплику Кир.

— Да. И ничего с этим уже не поделать.

— Не зарекайся! Прикинь, сегодня в двадцать три ноль-ноль наши вселенные, измерения, миры… или как их там?.. снова разойдутся. Земля вновь станет Землей; Вара — Варой. Москва-Вариоса разделится на Москву и Вариосу! И опять станет весело, слишком уж много конструкций взаимодействия выдумали, но на этот раз порознь.

На кухне аккурат пробили часы, возвещая о том, что пророком Кир никогда не был и не будет.

— Я, наверное, не сумел бы жить по-старому, Ки-И-рилл.

— Скучно стало бы?

Ард повел плечом и проронил:

— Просто не смог бы.

Наверное, и Кир тоже. Он не слишком любил историю, тем паче не вникал во всякие процессы, в ней рулящие, но точно помнил, насколько нелегко жилось в детстве, как крутился отец, пока был жив; насколько отвратительно-холодной показалась ему Москва, в которой ровесники сидели по домам, а не гуляли по улицам, гонялись за статусным шмотьем и гаджетами последних моделей; где ввели комендантский час для детей и запретили «вредную» для их психического здоровья, по мнению группки великовозрастных дебилов, информацию. Человечество накрывали кризисы: экономические, политические, а главное, житейского свойства. Отжила свое религия, но частью люди все еще цеплялись за нее, а частью искали что-нибудь новенькое. Всякий ставил во главу угла свое, а говорил за всех, и даже, вроде бы хорошие идеи, кто-то принимался выворачивать наизнанку. Пожалуй, не возникни фанги, люди развязали бы войну без чьей-либо помощи и прикончили собственную цивилизацию.